– Он работает на Барнета, – добавил Джек. – Он и тот второй парень, в кожанке.

– Я расскажу про эти подозрения, – ответил Рэй. – Кстати, тот тип, который тебя достал: мы считаем, что это Джеймс Спектор, он же Несущий Гибель. У него есть некая репутация. Однако достаточно надеть темные очки – и он не может встретиться с тобой взглядом.

– Бога ради, предупреди сенатора! На него охотятся два туза!

– У сенатора хватает забот, Джек, мой мальчик. Тахион и джокеры перекинулись к Джесси Джексону.

– Что?

Джек резко сел на кровати.

– Гребаный подонок-инопланетянин.

– Когда это случилось?

– Примерно тогда же, когда некому Золотому Слабаку надрали задницу на лестнице. Поговорим потом, ж..а.

Джек отключил телефон и несколько долгих секунд смотрел на темный экран телевизора, стоявшего в углу. Экран был таким же пустым, как глаза Джеймса Спектора. По спине у Джека прокатилась волна холода.

А потом он подумал: «Тайный туз».

Впрочем, какой, к черту, тайный: можно назвать этого типа по имени. Барнет сумел каким-то образом добраться до Тахиона. Возможно, через Флер. Флер куда-нибудь его заманила, а Барнет чем-то по нему вдарил.

Джек вылез из постели, нашел в шкафу свою забрызганную кровью одежду и принялся натягивать ее на себя.

Он остался один. И он знал, что ему надо делать.

Тахион колотил кулаками по столу дежурной медсестры. Это было дьявольски больно, но он никак не мог остановиться.

– Как вы могли его отпустить? Как вы могли? Мне нужно его видеть! Мне необходимо его видеть!!!

– Доктор, – мягко проговорила стройная чернокожая медсестра, – я вызову доктора Инглиша из отделения психиатрии…

– Мне… не нужен… психиатр. Мне… нужен… мистер Браун.

– А его… здесь… нет, – отозвалась медсестра, выговаривая слова так же четко, как это сделал Тахион.

Его с силой схватили за локоть.

– Танцор, пойдем отсюда.

Тахион обернулся – и это стремительное движение выбило из него стон. Поляков продолжал держать такисианца за локоть, больно впиваясь пальцами в сустав. Тахион послушно дал себя увести.

– Из новостей мы узнали, что ты опомнился, – негромко проговорил Джордж, когда они вышли из здания больницы.

– Мы?

Он поднял руку, останавливая такси.

– С Сарой. Я о ней забочусь.

– О, благодарение Идеалу! Отведи меня к ней…

– А что я, по-твоему, делаю? – проворчал Поляков, распахивая дверцу такси.

1.00

Они стояли перед дверью мотеля на окраине Атланты. Тахион пытался придумать, что скажет женщине, которую он так обидел, однако был в состоянии думать только о том, насколько устал. Он попробовал вспомнить, когда спал в последний раз. У него появилось неприятное ощущение, что это была ночь четверга.

Поляков один раз резко стукнул в дверь.

– Сара, это Джордж.

Тахион на секунду напрягся, а потом на пороге оказалась бледная Сара с застывшим лицом и воззрилась на него. На ней было мятое белое с синим платье. Шурша юбкой, она попятилась, настороженно скрестив руки на груди. Поляков стоял позади него плотной темной тенью. Тахион несколько раз судорожно сглотнул, пытаясь выдавить из себя нужные слова. А потом он стремительно метнулся к ней, упал на одно колено и, ухватив край ее юбки, поднес к губам.

– Сара, прости меня.

Она издавала какие-то невнятные стонущие звуки. Кончики ее пальцев призрачно скользнули по его понуренной голове. Он продолжал стоять перед ней на коленях.

– Что он делает? – спросила она наконец беспомощно.

– Устраивает чересчур театральную такисианскую сцену. В моменты стресса он начинает вести себя вот так необычно, – проворчал русский. – Я оставлю вас вдвоем.

За ним тихо закрылась дверь, и его тихие шаги удалились по коридору.

Она потянула Тахиона за плечо.

– Ах, встань, пожалуйста.

Охнув от боли в треснувших ребрах, Тахион поднялся на ноги.

– Прости, если я тебя смутил, но слова тут не годились. Я был чудовищно неправ.

– Тогда… тогда…

– Да, ты не сошла с ума, – сказал он, отметая ее главное опасение. – Я столкнулся с чудовищем.

Она расплакалась. Он осторожно вытянул палец и вытер ее щеки.

– Ох, Рикки!

Он притянул ее к себе, ощутив под ладонями острые лопатки.

– Тихо. Все уже позади.

Запрокинув голову, она заглянула ему в лицо:

– Правда? На самом деле?

– Да. Мы его притормозили. Ему уже не удастся снова набрать вес.

Ее ресницы затрепетали, опускаясь на щеки.

– Значит, мне уже ничего не угрожает?

– Да.

Он поцеловал ее, ощутив вкус ее слез. Ее платиновые волосы упали ему на плечо: она уткнулась лицом ему в грудь. Какая крошечная! Она была одной из тех немногих женщин этой жаркой и тяжелой планеты, рядом с которыми он чувствовал себя высоким. Светлая, приближающаяся к такисианским канонам красоты. И теперь он вспомнил, что его влекло к ней. Три года назад, когда она вошла в его жизнь, умоляя спасти жалкого джокера Клецку, которого ложно обвинили в убийстве. И вот теперь он снова стал собой… по крайней мере физически. И ему одиноко, страшно и больно, и ей тоже…

Он начал целовать ее в губы.

Она никак не могла быть девственницей, однако в ее ответе было нечто очаровательно робкое и неловкое. Он подхватил ее на руки – и снова застонал.

Ее голова резко запрокинулась, так что на худой шее напряглись жилы.

– У тебя травма.

– Пустяки.

Он заковылял к кровати, игнорируя боль, и уложил на нее Сару.

Он удивился этому внезапному приливу либидо в тот момент, когда вся его жизнь рухнула, но тут же понял, что эта реакция вполне уместна. Такисианский дух несгибаем и всегда стремится вырвать победу из поражения, творение из отчаяния.

Тах приостановился и спросил:

– Ты меня хочешь?

– Да! О да! Я так благодарна! Так глубоко благодарна!

Она задохнулась, и слезы смочили волосы у ее висков. Проведя ладонями по ее бедрам, Тах зацепил резинку ее колготок и стянул вниз. И заметил, что дорожки и дыры превратили их в рваную паутину, прихваченную ураганным ветром.

– Ах, бедняжка моя! Моя малышка!

И внезапно он зарыдал. Судорожные вздохи отдавались в его ребрах мучительной болью. Сара смотрела на него с ужасом, прижав ладони к щекам.

– Ох, не надо! Пожалуйста, не надо! Что случилось?

– Я ему доверял, а он меня предал. И вот теперь, – тут он махнул рукой примерно в направлении Пидмонт-парка, – они считают, что их предал я. Я так устал. Так устал!

Сара бережно раздела его. Уложила под одеяло. Ее обнаженное тело было таким же холодным, как и у него. Долгое время они просто обнимали друг друга и дрожали, пока их мысли и тело пытались успокоиться. Тахион положил ладонь на одну крошечную грудь. Сара лежала у него на руке, указательным пальцем прослеживая линию его губ.

– Наверное, хорошо, что я не на Такисе.

– Почему?

– Я уже давно был бы мертв. Если всего лишь человек, землянин, способен перехитрить меня в такисианской игре…

Он тряхнул головой.

– И что это за игра?

– Интриги. Я знаю Хартманна двадцать лет. И я даже ни разу его не заподозрил!

– Он очень хитер. Я всю жизнь потратила на то, чтобы его выследить… – Ее голос чуть сел и охрип от горечи, – и сломала ее.

– Но теперь ты добилась успеха. Оно того стоило?

– Не знаю.

Она вздохнула, и он ее поцеловал.

Тахион вдруг коротко хохотнул, а потом приглушенно застонал.

– Я понятия не имею, где сейчас мой тринадцатилетний внук. Невероятно, правда? Я так занят своей ролью на великих подмостках жизни, что не успеваю жить. Интересно, каково это – быть обычным человеком?

– Скучно. Тебе не понравилось бы.

Приподнявшись на локте, Тахион заглянул ей в лицо.

– Ты так считаешь?

– Да.

Он снова лег на подушки.

– Не знаю. Иметь жену, детей, друзей…