– Сегодня вечером, вместе с «полковником».

– Значит, завтра утром вплотную займусь «адъютантом». Один из свидетелей на дополнительном допросе уверенно заявил, что убийца Пеликанова был в форменной армейской рубахе с офицерскими погонами.

– Еще одно подтверждение. Именно так одет Копалкин.

– Тем себя и тешу. Забрезжил рассвет насчет автомата, из которого расстреляли Надежницкого. Согласно заводскому номеру этот «Калашников» раньше действительно числился за Копалкиным, а после Чечни оказался у Вараксина. По имеющейся справке, Вараксин якобы сдал его в оружейную мастерскую, но там никаких документов о приемке автомата в ремонт нет. Скорее всего, Глеб «приватизировал» неисправный автомат еще до того, как покинул ОМОН. А вот каким путем «Калашников» попал к киллеру Пеликанову, неизвестно.

Бирюков повернулся к Веселкину:

– Не поговорить ли на эту тему с Шерстобоевым? Попутно коснемся и других вопросов.

– По-моему, самое время заняться телохранителем, – ответил Костя.

Шерстобоев неторопливо уселся на предложенный стул, окинул спокойным взглядом присутствующих и выжидательно замер. Судя по скорбному выражению лица, телохранитель болезненно переживал случившееся. Стараясь прежде времени не встревожить собеседника неожиданными вопросами, Бирюков начал разговор издалека и попросил рассказать о последних днях жизни Ярыгина. По словам Шерстобоева, кроме гибели дочери, других причин для самоубийства у шефа не было. Смерть супруги он пережил легче. И вроде бы стал уже забывать, а вот новая трагедия сломила его основательно. О том, что шеф хранит в сейфе пистолет, Шерстобоев не знал. Никаким оружием Ярыгин не интересовался. Он даже для личного телохранителя не хотел оформлять разрешение, дающее право владеть пистолетом, и согласился на это лишь после того, как погибла Зинаида Валерьевна.

– За что Вараксин так круто на нее наехал? – спросил Бирюков.

Шерстобоев тяжело вздохнул:

– Кто его, дурака, знает. Последнее время, кроме водки, Глеб увлекался опием. Обалдевши от такого коктейля, можно наломать всяких дров.

– Где он добывал опий?

– У каких-то китайцев.

– Не у тех, при задержании которых Николай Соторов погиб?

– Может быть, но точно не знаю. Я к тому времени в ОМОНе уже не служил.

– И подробностей того дела не знаете?

– Нет.

– А сам Вараксин ничего не рассказывал?

– У Глеба все рассказы крутились вокруг водки да кайфа.

– Как он познакомился с Зинаидой Валерьевной?

– Закончив автолюбительские курсы и получив права, Зинаида Валерьевна плохо разбиралась в правилах дорожного движения и почти не умела водить машину. По-соседски попросила меня, чтобы поездил с ней по городу. Когда более-менее освоилась, стала потихоньку ездить сама. Как-то, вернувшись из очередной поездки, пожаловалась, что у «Тойоты» не работают стоп-сигналы. Я проверил – все нормально. В разговоре выяснилось, что у Центрального рынка какой-то омоновец обвинил Зинаиду Валерьевну в том, будто она ездит с неисправными стоп-сигналами, и взял с нее штраф пятьдесят тысяч наличными без выдачи квитанции. Когда обсказала внешность омоновца, я сразу догадался, что оболванил начинающую автолюбительницу Глеб Вараксин. У Глеба был такой излюбленный прием отъема денег у простаков. Останавливал водителя и учинял разнос: почему, мол, стоп-сигналы при торможении не работают? Тот начинал оправдываться, дескать, когда уезжал из дома, работали. «Вылазь из машины, – говорил Глеб. – Я тормозну, а ты своими глазами убедись, что оба красных огня не светят». Вараксинский секрет был элементарно прост. Когда хозяин машины смотрел на сигналы, Глеб нажимал не на тормозную педаль, а на акселератор. Естественно, стоп-огни при этом не включались. Вскоре я встретил Глеба и сказал, если он не вернет полста тысяч моей соседке, то будет иметь дело со мной. Тот заюлил: извини, мол, не знал, что козырная дама на иномарке твоя соседка. Не поднимай волны, без волокиты верну изъятые у нее бабки. И правда вернул. Тут, наверное, они и сознакомились. Шофер, конечно, Вараксин был неплохой, но почему именно его Зинаида Валерьевна порекомендовала Исаевой, не знаю.

– Она действительно его рекомендовала? – уточнил Бирюков.

– Ну. Расхвалила лучше некуда.

– Откуда это вам известно?

– Аза Ильинична у меня спрашивала: правда ли, что Глеб такой хороший?

– И что ей ответили?

Шерстобоев замялся:

– Неловко было опровергать супругу шефа. Покривил душой. Сказал уклончиво, мол, шоферское дело Глеб знает досконально и машину умеет содержать образцово, если, конечно, не закеросинит. После покаялся в душе, что не сказал правду, но так вот получилось… Смалодушничал, Правда, самому Вараксину я в глаза заявил: «Куда ты лезешь, алкаш? В нашем банке сухой закон. Пару раз кирнешь и вылетишь от Исаевой как пробка». Глеб, понятно, запузырился. Дескать, не такой уж горький я пропойца, завяжу с пьянкой и все такое… Ну, через месяц он «развязался», и выгнала его Исаева.

– После этого встречались с ним?

– Ради чего? Никаких общих интересов у нас не было.

– А какие интересы были у Вараксина с Копалкиным?

– С каким Копалкиным? – удивился Шерстобоев.

– С которым Глеб служил в Приднестровье. Потом еще, при встрече в Чечне, обменялся с ним автоматом.

– Про автомат знаю. Когда вернулись домой, в отряде был начальственный шум по этому поводу, но, чтобы не выносить сор из избы, его быстро замяли.

– Куда этот автомат делся?

– Не могу сказать. Я ведь сразу после чеченской командировки уволился из ОМОНа.

– Как вам служилось в Приднестровье?

– На войне как на войне…

– В Бендерах служили?

– Там.

– Рядовым?

– Сержантом. Командиром отделения был.

– А Вараксин?..

– Глеба из Тирасполя ко мне в отделение перевели за месяц до дембеля.

– Почему же Федора Копалкина не знаете? Его койка стояла рядом с койкой Вараксина.

– Вараксин был моим земляком, а прибывшие с ним – кто откуда. В суете перед увольнением толком познакомиться с ними не успел.

– Командиров своих помните?

– Конечно. Взводным был лейтенант Ковальков, ротой командовал капитан Новокшанов… Выше перечислять?

– Не надо. О Пеликанове что-нибудь слышали?

Прежде, чем ответить, Шерстобоев нахмуренно подумал:

– У нас такого не было.

– Со службы домой вместе с Вараксиным ехали?

– Нет. Глеб с другими солдатами отправился на поезде, а я доплатил к воинскому требованию и улетел самолетом.

– Кстати, сестра так и не купила авиабилет до Москвы?

– Она передумала лететь. Дороговато показалось. На железной дороге билеты дешевле. Решила поездом поехать.

– Понятно, – сказал Бирюков и опять спросил: – Тимофей, как по-вашему, что могло послужить причиной «наезда» Вараксина на Зинаиду Валерьевну?

Шерстобоев пожал плечами:

– Сам над этим размышлял, но вразумительного ответа не нашел. Характер у Зинаиды Валерьевны был заносчивый, резкий. Могла что-то нелицеприятное Глебу сказать, а тот в пьяном виде заводился с полоборота. И всегда мстить старался. Если бы Исаева не уехала за границу, Вараксин наверняка бы ей какую-нибудь гадость сделал. Это Михаил Арнольдович заграничной командировкой спас Азу Ильиничну от большой неприятности.

– Что же он о безопасности жены не позаботился?

– Наверное, ничего не знал. Зинаида Валерьевна не посвящала мужа в свои дела. Вершила, что хотела. В этом отношении и Лина удалась в маму. Тоже все свои планы держала в себе.

– От кого же Михаил Арнольдович узнал о ее связи с Надежницким?

– С директором «Фортуны»?

– Да.

– Шефу стало известно, что Лина зачастила в рекламную фирму, а какие и с кем у нее там связи, он поручил разведать мне. Но я ничего не успел узнать.

– Почему?

– Приехал туда, как нарочно, одновременно с Линой. Она, конечно, догадалась, что папа учинил за ней слежку, и устроила дома тарарам. Видимо, после семейного конфликта шеф отменил данное мне задание.