— В порядке. — я не узнавала свой голос. Неужели вот это несмелое хриплое лепетание издаю я?

— Идем в дом, а то ты замерзнешь. — прежде чем я успела сделать шаг, он обнял меня и повел в сторону лестниц. Его близость казалась недопустимой.

— Я и сама могу дойти. — хотела вырваться из его объятий, но Макс меня и не держал, резкий рывок привел к тому, что я потеряла равновесие и полетела в воду.

Емельянов прыгнул следом за мной. Схватил за плечи и ощутимо так встряхнул.

— Я прокаженный что ли? Ты чего так шарахаешься? — он кричит, возмущается. Я смотрю на него, вижу, что Макс в гневе. Удивительно, но я не боюсь его. Злое лицо Емельянова меня не пугает. Он может орать и кривить яростно рот, но я верю, что Максим никогда меня не ударит. Не могу понять свои чувства, вроде и рада этому открытию, но с другой стороны оно меня тревожит. Сердце сбивается с ритма. — Чтобы ты зря не пугалась, я тебя поцелую! — дает он твердое обещание и смотрит мне в глаза. Умом понимаю, что нужно сказать «нет» «не смей», но предательское сердце или тело, не протестуют…

Почитав ответ во взгляде, он наклоняется и касается моих губ. Не заистерить бы…

Гризли

— Чтобы ты зря не пугалась, я тебя поцелую! — рычу, словно медведь. Не собираюсь этого делать, просто хочу увидеть реакцию… А ее нет. Точнее есть, но не та, какую я предполагал. Во взгляде Милы интерес.

Я много раз целовал женщин и могу точно сказать, что Мила не напугана. Боюсь поверить, поэтому, пока она не передумала, крепко держу затылок и накрываю ее губы в поцелуе. Вначале пробный, едва касаясь нежной мякоти губ. Не сопротивляется, перехожу в решительное наступление. Слизываю языком влагу с нижней губы.

Вкусная! Сладкая!

Мне сносит крышу, но я пытаюсь ухватиться за остатки разума, напоминаю себе, что с Милой спешить нельзя. Дерзкий нахал в моих трусах, что так резво реагирует на ее близость еще подождет.

Мне мало ее губ, я хочу попробовать ее всю. Стараюсь обрывать фантазии, но это невозможно. Целовать любимую женщину и не мечтать заняться с ней любовью — сродни фантастике.

Я пытаюсь углубить поцелуй. Не рвусь резко завоевывать ее рот, мягким напором языка стараюсь разомкнуть уста Милы. В тот момент, когда она уступает, я довольно рычу. Заглядывать ей в глаза бесполезно, они прикрыты, поэтому я действую интуитивно. Если бы Миле было страшно или неприятно, она бы не льнула ко мне.

Только бы не сорваться! Это нереально сложно. Я запрещаю себе ласкать ее тело. Мои руки, будто приклеенные лежат на затылке и талии. А так хочется сжать ягодицы, поласкать упругую пышную грудь.

— М-м-м… — тихо застонала она. Я готов был выругаться вслух. Сначала не поверил, думал, слух подвел. Желаемое принял за действительное. Стон повторился. Тихий, едва слышный. Блин, Мила мне доверяет. Это даже круче, чем выиграть гонки формулы один.

Только не спешить, вновь напомнил себе. Углубил поцелуй, затеял настоящее сражение языками. Облобызал губы так, что они до завтра останутся опухшими. Моя женщина была очень вкусной, отказаться от этой сладости, я был не в состоянии.

Придет время, я всю ее попробую, а Мила будет кричать в голос от удовольствия, пообещал себе.

Как же трудно от нее оторваться, но пора прервать поцелуй! Это должен сделать я, пока Мила не пришла в себя и не принялась обвинять. Она должна принять то, что сейчас произошло, а не перекладывать на меня вину.

— Идем в дом, что-то становится прохладно. — нахожу в себе силы и отрываюсь от ее губ. Мила открывает глаза, удивленно хлопает длинными ресницами.

Мне хочется подмять ее под себя и не выпускать, а я вылезаю из бассейна. При этом делаю вид, что абсолютно спокоен, хотя мой товарищ трусах яростно протестует и требует, чтобы я Милу сделал своей.

Протягиваю руку, помогаю выбраться ей из бассейна. Вижу, что она смущена, хочет возмутиться, но мое поведение выбивает у Милы почву из-под ног, ее красноречие терпит фиаско.

Миле придется переспать с данностью, что она страстно отвечала на мои поцелуи и сама тянулась за ними. Даже не сомневаюсь, что завтра она будет делать вид, будто ничего не произошло, но я ей подыгрывать не собираюсь. За первым шагом последует второй, затем третий… Очень скоро она станет моей.

Я не обнимаю ее иду чуть впереди. Чувствую, что Мила злится. Мне хочется улыбнуться. Ведь пока она не определилась, на кого ей следует злиться.

— Думал, прохладная вода взбодрит, а меня в сон потянуло. — небольшая ложь, спать мне не хотелось, да и вряд ли я ближайшие часы усну. — Прими теплый душ и тоже ложись. — а мне придется постоять под холодным душем.

Пропускаю Милу в дом, она топает наверх, иду следом и любуюсь на ее аппетитную попку. Руки так и чешутся огладить ягодицы. Уступи я своим желаниям, Мила точно взорвется. Она напоминает мне бурлящий вулкан, кому достанется поток лавы, пока неизвестно, но в данный момент лучше к ней не приближаться.

Да, милая, ты хочешь меня, хотя боишься в этом признаться!

Марк и Мила спали, а я лежал на диване в гостиной и слушал музыку. Чтобы никого не разбудить надел наушники. Резкая смена музыки была неожиданной. Кто в это время будет мне звонить?

«Самир» — увидел на экране телефона имя друга.

— Не разбудил? — спросил он, как только я принял вызов.

— Нет.

— У меня плохие новости.

— Говори, — напрягся. Чех словами не разбрасывается.

— Степана отпустили под домашний арест.

Мила

Я почти не спала ночью, проворочалась до рассвета. Во всем был виноват Емельянов — мастер соблазнения! Как я могла поддаться на его провокацию? Макс так умело вел игру, что у меня просто не было шанса устоять.

Этот гад умеет целоваться! Он и монашку способен совратить, а я всего лишь женщина. Женщина, у которой еще остались чувства и потребности. У Степана не получилось убить мое природное начало, хотя я думала, что мое либидо мертво. Мужу не удалось разбудить во мне страсть, а те ростки, которые прорывались наружу, Степан изломал.

Я до сих пор не могла прийти в себя. Стоило вспомнить, как я льнула к возбужденному мужчине, меня поглощало чувство стыда. И не только стыда…

Как бы далеко я зашла, если бы Максим не остановился? Его умелые страстные губы залечивали душевные раны и заставляли мое тело гореть в огне желания. Это какое-то наваждение. Никогда не думала, что я такая распутница! В тот момент я могла думать только о том, чтобы Емельянов не остановился. Никакого страха, никакой паники не было, только желание… Развратница во мне желала, чтобы Макс посадил меня на бортик бассейна, разделся и оголил меня, а затем облизнул каждый пальчик на ноге, как и обещал… Развел мои ноги в сторону и…

А он так спокойно прервал наш поцелуй и помог мне вылезти из воды. Пока мое тело жарилось в огне страсти, он раздавал дурацкие советы! Горячий душ? Он серьезно? Да мне в прорубь надо нырять, чтобы не заболеть чем-нибудь пострашнее простуды. Например: безумием. Ведь только безумная голодная баба будет так льнуть к мужчине и мечтать всю ночь о том, чтобы он пришел и закончил то, что начал в бассейне.

Мама дорогая, о чем я думаю?! Емельянов меня будто заразил каким-то вирусом. Я была уверенна, что на мужиков больше не посмотрю! Я не должна о нем думать и мечтать. Поцелуи это прекрасно, но все что последует после них, мне точно не понравится. Это только в фантазиях все так прекрасно, на деле больно и неприятно.

Потом начинаются обиды, ссоры. Женщине не хочется идти к мужчине в постель. Наверное, не у всех так, но проверять я не собираюсь. У меня есть Марк и я должна думать о нем. Других мужчин в моей жизни не будет.

На часах еще нет и пяти, а я никак не могу уснуть. Солнце уже полностью окрасило горизонт в золотистые тона. Марк будет спать до шести, а может и до семи, нужно только тихо покинуть комнату. На мне пижамные шорты и укороченная футболка, но я не решаюсь открывать шкаф, чтобы не разбудить сына.