Он отправился на кухню за тряпкой. В его отсутствие я смог немного собраться с мыслями. Если Карлотти уверен, что Элен убили, он сделает все возможное, чтобы найти мифического Шеррарда. Достаточно ли тщательно я замел следы? Не допустил ли где-нибудь ошибки?

Френци вернулся и принялся вытирать пролитое бренди. При этом он фактически высказал мои мысли:

– Карлотти дьявольски настойчив и терпелив. Не помню, чтобы хоть одно порученное ему дело он не довел до конца. Знаешь, Эд, он может прижать меня к ногтю.

«Меня тоже», – подумал я.

– У тебя твердое алиби, – напомнил я ему. – Так что не вешай носа. Чалмерс поручил мне найти парня, который, как он считает, мог убить его дочь. Мне думается, ты сумеешь мне помочь. Не мог ли это сделать тот журналист-американец, о котором ты мне говорил?

Френци покачал головой.

– Исключено. Мы с ним не разлучались в тот день, когда погибла Элен.

– Ты не знаешь ее других любовников?

– Нет, к сожалению.

– Она была знакома с неким Карло. Ты не представляешь, кто бы это мог быть?

Джузеппе на минуту задумался, потом покачал головой.

– Ты никогда не встречал ее в обществе других мужчин?

– Я ее видел с тобой.

Я чуть не подпрыгнул.

– Со мной? Когда? Где?

– Вы выходили из кино.

– Понятно. Чалмерс просил меня присмотреть за ней, вот я и ходил с ней пару раз в кино… Ну, а с другими ты ее не видел?

Я знал, что он слишком сообразителен, чтобы обмануться моим небрежным тоном. Но одновременно он был добрым другом, которому не хотелось обижать меня явным недоверием.

– Один раз я видел ее у Луиджи с каким-то здоровым темноволосым типом. Не знаю, кто он был.

– Здоровый, говоришь?

– Весьма. Сложен, как профессиональный боксер.

Мне сразу же вспомнился ночной посетитель виллы, у которого плечи были, как у чемпиона мира по боксу.

– Попробуй описать его наружность.

– Я почти уверен, что он итальянец. Лет 25 – 27, смуглый, с крупными чертами лица, довольно красивый, но грубой животной красотой. На правой щеке шрам, белая зигзагообразная отметина, которая могла появиться от удара ножом или чем-нибудь в этом роде.

– Ты даже примерно не знаешь, кто он такой?

– Не знаю. Но его легко узнать при встрече. Он приметный.

– Ясно. Больше ничего?

Он пожал плечами.

– Больше ничего. Этот парень единственный, с которым я видел Элен, не считая тебя. Но ты можешь не сомневаться, что она все время развлекалась с разными типами. С радостью помог бы тебе, но больше ничего не знаю.

Я поднялся с кресла.

– Ты мне уже помог. А теперь послушай меня. Успокойся, не нервничай, без нужды не трепи языком. Я попробую разыскать этого великана с отметиной и буду держать тебя в курсе дела. Если Карлотти доберется до тебя, у тебя железное алиби. Так что не порть себе кровь.

Френци благодарно улыбнулся.

– Да, ты прав. Ты меня успокоил, Эд.

Пожав ему руку, я распрощался.

Френци и вправду мне здорово помог. По всей вероятности, Элен нарвалась на такого человека, который не испугался шантажа и предпочел заткнуть ей рот самым радикальным образом. Практически же теперь я должен приниматься за поиски Карло.

Только около четырех часов следующего дня мне удалось соединиться со своей бывшей приятельницей с телефонной станции. Она пустилась в бесконечные жалобы и попреки, обычные в устах любой брошенной женщины, которой вдруг заинтересовались. Мне пришлось проявить порядочно изворотливости, такта и терпения, прежде чем я смог изложить суть дела.

Когда до нее дошло, чего я хочу, она проворно заявила, что это строго запрещено и что она не намерена из-за меня терять работу. Я чуть не свихнулся, уламывая ее и выслушивая в ответ идиотский лепет. Под конец она предложила обсудить вопрос в каком-нибудь ресторанчике.

Я сказал, что жду ее в восемь у Альфреда, и повесил трубку. Понимая, что одним обедом дело не обойдется, я купил ей пудреницу за семнадцать тысяч лир. Пудреница выглядела достаточно помпезно, на вид за нее можно было дать и втрое больше. Весомый аргумент, если телефонистка продолжит ломаться.

Телефонистку я не видел вот уже три года и не узнал, когда она появилась у Альфреда. Господи, и как это она ухитрилась в свое время стать победительницей конкурса красоты?! Три года могут оставить неизгладимый след в облике любой итальянской женщины, если она не следит за своей фигурой. Телефонистка же, судя по всему, на все махнула рукой с тех пор, как я ее видел в последний раз. Она являла собой внушительное зрелище.

Ну, опять посыпались обвинения, бесконечные обещания, страшные клятвы, уклончивые ответы и обходные маневры. Пришлось пустить в ход пудреницу, и только тогда она согласилась узнать для меня фамилию и адрес абонента, чей телефонный номер был записан на стене комнаты Элен. Телефонистка обещала позвонить на следующее утро.

Мне пришлось ждать почти до полудня, прежде чем раздался звонок. К тому времени я готов был собственноручно задушить идиотку.

В голосе ее слышались ядовитые нотки, когда она сообщала мне, что абонентом была женщина.

– Ну хорошо, женщина, – сказал я рассудительно. – К чему волноваться? Абонент должен быть либо женщиной, либо мужчиной, не так ли? Ты ведь не рассчитывала, что это окажется собака?

– Не смей орать на меня! – завопила она. – Я вообще могу ничего не говорить!

Я мысленно досчитал до пяти и сказал очень вежливо и мягко:

– Послушай, дорогая, у меня здесь чисто деловой интерес. Сколько можно повторять?

Только тогда она сказала, что абонент проживает на вилле Палестро, на виа Паоло Веронезе, и что ее зовут Мира Зетти.

Я записал имя и адрес.

– Огромное спасибо, дорогая, – сказал я. – Зетти? З-е-т-т-и? Я правильно записал?

Она сказала, что да, правильно. И тут до меня дошло.

ЗЕТТИ!

Нью-йоркская полиция считает, что именно Фрэнк Зетти пришил своего соперника-гангстера Менотти. Возможно ли, что Мира Зетти как-то с ним связана – может, она его жена, сестра или даже дочь? Есть что-нибудь общее между этой женщиной, убийцей Менотти Фрэнком Зетти и Элен?

Я осознал, что моя экс-любовница что-то говорит. Ее визгливый голос резал мне уши, но меня уже ее речи мало волновали. Я положил трубку, чувствуя, как возбужденно колотится мое сердце.

Зетти!

Это могло оказаться ключом. Максвелл говорил, что Элен подозревали в соучастии в деле Менотти. Именно поэтому она уехала в Рим. Если действительно Зетти организовал это убийство…

Совсем не лишним будет заглянуть на эту виллу Палестро.

Зазвонил телефон. По всей вероятности, это моя подружка желает узнать, почему я так вероломно положил трубку, прервав разговор. Я плотнее уселся в кресло, предоставив телефону звонить до бесконечности.

В течение двух следующих часов я был очень занят. Я знал, что Чалмерс уже прибыл в Нью-Йорк и с нетерпением ждет от меня каких-либо известий. Так что надо сегодня же состряпать для него отчет.

Я позвонил в Международное частное сыскное бюро и попросил прислать мне самого лучшего детектива для срочной и крайне трудной работы. Мне ответили, что ко мне направят синьора Сарти. После этого я позвонил Джиму Мэтьюсу из «Ассошиэйтед пресс». Джим уже пятнадцать лет работал в Риме и знал каждого, кто по той или иной причине фигурировал в прессе, многих, кто не фигурировал.

Я сказал Джиму, что мне совершенно необходимо его видеть, и попросил разрешения приехать.

– Для тебя, Эд, у меня всегда найдется свободная минута. Особенно, если ты проставишь мне обильный и дорогой обед.

Я взглянул на часы. Стрелки перевалили за двенадцать.

– Встретимся в половине второго в баре у Гарри.

– Отлично. До скорого.

Потом я кое-что записал в блокнот и стал прикидывать, что именно можно сказать Чалмерсу. Опасения, высказанные его женой, меня сильно тревожили. Несомненно, если я открою ему истинное лицо его дочери, он меня возненавидит. С другой стороны, скрыть правду будет сложновато.