— Я часто размышлял над тем, суждено ли мне сказать какой-нибудь из женщин подобные слова, — снова заговорил Альфредо после долгого молчания. — Но и представить себе не мог, что моя избранница отреагирует на мои признания и предложение подобным образом…

— Извини…

Что она могла ответить ему? Какими словами должна была объяснить, что опасается его неминуемого разочарования и не сможет стать для него лучшей, потому что не знает, как именно это сделать? Альфредо, если уж доверился ей, ждал в ответ той же открытости и честности, на другое он просто бы не согласился. А если ему станет известна правда о ней…

— Прости, — повторила она дрожащим голосом.

— Значит, мои чувства к тебе безответны.

Вивьен чуть было не рассмеялась — истеричным, безудержным, надрывным смехом. И как ему в голову могло прийти нечто подобное? Она обожала его, любила всей душой, каждой клеточкой своего израненного сердца и боялась отдаться ему, потому что потом не смогла бы без него жить, потеряла бы себя…

Ее глаза наполнились слезами, а она даже не заметила этого. Альфредо взял ее ледяные дрожащие руки в свои теплые большие ладони и привлек ее к себе.

— Что этот тип сделал с тобой? — печально пробормотал он. — Может, твои чувства к нему еще не угасли?

— О, нет! — Как нелепо звучали его предположения.

— Вивьен, ты рвешь мне сердце на части. Я не могу смотреть на тебя в таком состоянии.

Ей казалось, она не вынесет всего этого. Ее нервы были на пределе, ее всю трясло.

— Альфредо, это совсем не то, о чем ты думаешь, — едва сдерживая рыдания, сказала она.

— Не то? — Он говорил спокойно и держал эмоции под контролем. — Так объясни же мне все, милая!

— Нет… Не могу.

— Не можешь или не хочешь?

Она чувствовала, что к горлу подступил огромный ком, и боялась разговаривать, зная, что слова сольются в рыдания.

— Что же нам делать? У тебя есть предложения? — спросил он. — Кто я для тебя? Благодетель? Друг? Коллега? Можешь ли ты принять меня в качестве любовника? Я уверен, ты хочешь меня.

Вивьен молчала. Она никогда не сомневалась в том, что потеряет его. И вот этот страшный момент настал. Ей стоило пользоваться каждой последней минуткой с ним, но в голове царил полный хаос, а язык отказывался слушаться.

Он хотел знать о ней все — о прошлом и настоящем, о странных, чудовищных и счастливых событиях ее жизни, о переживаниях и чаяниях, об утраченном и наболевшем. А она не могла открыться ему. На этом следовало поставить точку. Положить конец их отношениям. Все прекрасное должно было закончиться: работа, жизнь в уютной квартире в Риме, их встречи…

Неожиданно ей в голову пришла ясная мысль: если она до сих пор не смогла ничего дать ему, то обязана была хотя бы прекратить мучить его.

— Я… Я увольняюсь.

— Что? — Теперь он вышел из себя.

— Увольняюсь с работы. Так будет лучше?

— О да, Вивьен! Так будет гораздо лучше! — В его словах сквозил едкий сарказм. — Я должен распрощаться со специалистом по маркетингу и с подругой! Отлично!

— Хочешь, чтобы я написала заявление завтра? — спросила она, с трудом сдерживая слезы.

— То, чего я хочу… — Он пробормотал что-то на родном языке, подался вперед, резко и грубовато сжал ее лицо ладонями и принялся целовать. Не нежно и осторожно, а так, как может целовать лишь мужчина, доведенный до предела. Он вкладывал все разочарование, всю обиду, все отчаяние в этот горячий поцелуй.

Вивьен понимала его чувства, и на протяжении нескольких секунд лишь безропотно позволяла ему поступать так, как ему было нужно. Но потом крепко обняла его за шею и принялась так же безудержно целовать его сама.

Они ласкали друг друга жадно, ненасытно, и вскоре мир растворился, а проблемы и тревоги поблекли и отошли на дальний план. Вивьен слышала, как заверещал ее внутренний голос, предупреждая и запугивая, но ей, всецело отдавшейся силе страсти, — страсти, разбуженной в ней единственным в ее жизни мужчиной, — уже было не до него.

Совершенно неожиданно Вивьен почувствовала, что он остановился. Распахнув глаза, она увидела его мрачное лицо и испугалась.

— В чем дело, Альфредо?

Он медленно провел пальцем по ее щеке и вернулся на свое место.

— Все должно случиться вовсе не так. — Его голос показался ей отрешенным и чужим. — Это не для нас. Не для тебя. Я не хочу от тебя подобного, черт возьми! Ты нужна мне как жена, как мать моих детей. Я мечтаю просыпаться по утрам и видеть тебя, приходить вечером с работы домой и знать, что ты ждешь меня. Если бы мы просто занялись любовью сейчас, я все равно не получил бы твоего сердца, а мне одного секса недостаточно, понимаешь?

— В самом начале ты хотел, чтобы мы стали любовниками, — напомнила Вивьен, глотая слезы. — Что изменилось с тех пор?

— Изменился я сам. Забавная штука, милая моя. Ты действительно изменила меня! — Его черные глаза блестели в темноте красиво и печально. — Я люблю тебя и возненавижу себя, если овладею тобой при таких вот обстоятельствах. Да, я безумно хочу тебя, — но мне этого слишком мало.

— Ты хочешь получить чересчур много, — грустно заметила она.

— Может быть. — Он прищурил глаза. — Но я такой, какой есть, и не могу быть другим. И всегда стремлюсь добиться именно того, чего желаю, меньшее меня не устраивает, милая моя.

— Все или ничего? — прошептала Вивьен с болью в голосе и закрыла глаза, чтобы не видеть его потрясающего лица.

— Назови это так.

— А если в итоге останешься ни с чем? — Она отвернулась к окну.

— Данный вариант я никогда не рассматриваю.

Машина тронулась, и по щекам Вивьен тихо потекли две тонкие струйки.

— Ты уволилась с работы, о которой можно только мечтать? Оставила Альфредо, свою новую замечательную жизнь, удобную квартиру и вернулась домой? Что с тобой, Вивьен? — тараторила Катрин, с недоверием разглядывая подругу.

Та лишь устало смотрела на Катрин сквозь сизую дымку, исходившую от чашки свежезаваренного чая. Она сама не понимала, что происходит.

— Я оставила ему письмо и приложила к нему ключи от квартиры…

— Думаешь, ты поступила правильно? А что ты будешь делать, когда у тебя попросят рекомендации при приеме на другую работу? — Катрин подскочила к карапузу Нельсону и подняла его на руки как раз в тот момент, когда тот собирался схватить за — хвост белого пуделя. Пес довольно отошел к Вивьен и, окинув ее дружелюбным взглядом, уселся у ее ног, а малыш захныкал от обиды.

— Я не стану просить Альфредо писать мне рекомендательные письма! — воскликнула она. — Я вообще решила больше не беспокоить его. Так лучше и проще забыть друг друга.

— Вивьен, я твоя подруга. — Катрин озабоченно нахмурила брови и тряхнула белокурыми кудрями. — Должна признаться, ты выглядишь просто отвратительно. Такой я не видела тебя ни разу в жизни, даже во время той жуткой болезни, когда ты находилась в двух шагах от смерти.

— Спасибо за комплимент! — Вивьен усмехнулась.

— Я серьезно, — продолжила Катрин. — Ты сама говоришь, этот парень хочет, чтобы ты вышла за него замуж. Речь идет не только о любящем тебя человеке, но и о миллионере, Вивьен! А самое главное, он тебе тоже не безразличен. — Молодая женщина сделала паузу, во время которой сунула шоколадное печенье в пухлую ручку Нельсона. Тот тут же запустил его в собаку. — Я ровным счетом ничего не понимаю. Зачем ты выдумываешь для себя кучу препятствий?

У Вивьен все сжалось внутри, но она была настроена на подобный разговор.

Вчера ночью, вернувшись с вечеринки и едва переступив порог своей квартиры, она приняла решение. Сразу позвонила в аэропорт, заказала билет на первый рейс, а последующие несколько часов занималась уборкой и сборами. Написав письмо Альфредо, она вызвала такси и, когда на горизонте чуть забрезжил рассвет, уехала.

Ее прежняя комната в Нью-Йорке была уже сдана другому жильцу. После того как Альфредо предложил ей остаться в Риме, она позвонила нью-йоркскому агенту по недвижимости и сообщила, что больше не нуждается в этом жилье. Ее немногочисленные вещи — постельное белье, кое-что из посуды — по ее просьбе перенесли к мистеру Бернингтону. С мебелью проблем не возникло, ее у Вивьен просто-напросто не было. Все необходимое сдавалось вместе с комнатой.