Я тихонько ругалась, стараясь устроиться на холодном камне алтаря удобнее. Комфорту значительно мешали цепи, опутавшие руки и ноги, а дополнительный адреналин и холодок придавала парочка металлических обручей, лишавших тело подвижности.

— Эй! — Стараясь не отвлекать сосредоточенно бубнившего заклинание жреца, прошептала я. — Эй, ты… тот, что в капюшоне!

Один из прислужников жреца недовольно дернул плечом и развернулся. Остальные бездушно проигнорировали.

Ну, никакого сочувствия к бедной умирающей жертве! Что за люди пошли?!

— Почеши нос, пожалуйста! — Умоляюще смотрю в бесстрастное лицо единственного откликнувшегося на мой призыв.

Мрачный тип с таким же выражением посчитал сие занятие выше его статуса и молча отвернулся. Зато на мое счастье просьбу, видимо сочтя ее последней, решил выполнить прислужник, стоящий справа.

О-о-о, да-а-а… Как же мало надо человеку для кайфа!

— А мы с вами раньше не встречались?! — Радостно улыбаюсь, вглядываясь в молодого и, надо сказать, симпатичного мужчину. — Лицо у вас такое знакомое… Я по нему случайно не била?

Парень отдернул руку. Нервные какие-то тут все!

И вообще, скучный какой-то у них ритуал получается! Анекдот что ли пошлый рассказать? Или частушку матерную спеть? А может лучше песню?

К моменту, когда из весьма обширной коллекции кабацких песен была выбрана самая веселая и непристойная, жрец прекратил бубнить. Один взмах рукой и остальные прислужники бросились расставлять толстые бело-черные свечи.

На мой взгляд, работали они неорганизованно и чересчур суетливо, но как говориться… не критикуй чужое жертвоприношение, а то хуже будет!

Хотя куда уж хуже?

— Любезный жрец, — скучающим голосом позвала я, — надеюсь, на этот раз ритуал не затянется надолго?

— Будь уверена — от тоски умереть не успеешь, — хрипло откликнулся пожилой мужчина, подходя к алтарю, на котором в весьма откровенной позе лежала я.

— М-м-м… — Киваю головой. — Первая хорошая новость за весь день! Кстати, можно мне под спинку что-то подстелить, а то почки скоро отваляться…

— Не переживай. — Проверяя цепи, сковавшие мои руки, сказал жрец. — На том свете они тебе не понадобятся.

— Ну, знаете! — Возмутилась я. — Хочу умереть в полной боевой комплектации!

— Не переживай. — Повторно «утешил» жрец, доставая кривой ритуальный нож и чашу. — Диким зверям, разрывающим твое тело, будет все равно, здоровые у тебя почки или нет. Главное, что вкусные.

— В следующий раз хочу алтарь с подогревом! — Недовольно надула губы я.

Жрец громко и достаточно противно заржал, немного запрокинув голову назад. Все еще занятые правильной расстановкой свечей прислужники почтительно поддержали главного.

— Любой каприз, моя милая! — Зло усмехнулся мужчина, обрывая немузыкальный смех подчиненных. Окинув еще раз взглядом прикованную жертву, он задумчиво почесал подбородок. — Что-то ты чересчур веселая…

— Стоит разок-другой умереть, и приоритеты меняются, — еще раз улыбнулась я.

Может быть даже и плечами бы развела, вот только оковы позволяли шевелиться только шее.

Жрец окрикнул ползающих по пентаграмме словно улитки прислужников и взял в руки нож.

Я недовольно зажмурилась и приготовилась ощутить боль. Все-таки когда тебе протыкают сердце острой железякой — это, мягко говоря, не слишком приятно…

Но, наверное, следует начать с самого начала.

— Как же хорошо в этом сарае! — Не удержалась я от возгласа, входя в главный корпус университета.

— Ага, особенно, когда наблюдаешь, как он горит синим пламенем! — Мечтательно произнес невольный свидетель моей несдержанности. — Кстати, тебе кто-нибудь говорил, что мысли вслух — признак психического расстройства?

— Было пару раз, — почему-то признаюсь я, поворачиваясь к незнакомому парню.

— Ай-я-яй! — Откинув светлые пряди со лба, покачал головой студент и с самым серьезным видом добавил, — значит, все-таки, не долечили.

И пока мозг лихорадочно скрипел и придумывал достойный ответ, тело отреагировало мгновенно — гордо выставив на свою защиту средний палец. На последнем красовался гипс, который добавил жесту внушительности и некоей изюминки.

Парень хмыкнул, видимо пораженный красочностью аргументации, отошел от подоконника, который подпирал все это время, и шаркающей походкой хулигана убрался восвояси.

А я с улыбкой идиота на лице побрела по коридору учебного корпуса любимого университета.

Радости в организме был такой переизбыток, что я готова была заключить в объятья все: стены, залитые какой-то зеленой слизью, кадку с наполовину высохшим, на половину сгоревшим фикусом, летающих под потолком почтовых обезьянок.

Вот что значит пару месяцев дикой жизни и ночевок в компании голодных волков и комаров. Поневоле научишься ценить и привычный казенный уют.

Тем более, всегда приятно вернуться туда, где тебя любят, ценят и ждут.

— Ангелина! — раздался за моей спиной радостный крик. — Ангелина, стой!

Оборачиваюсь, чтобы с улыбкой встретить торопливо приближающихся двоих парней со старших курсов.

С высокими и худыми боевыми магами Ролли и Конни, я была знакома с первого курса. И хоть теоретики и практики редко общаются между собой, с этими ребятами у меня сложились добрые, приятельские отношения.

Парням уже исполнился Год Работы, и отдел боевой магии пригласил их к себе, поэтому счастливые оболтусы с нетерпением ожидали конца учебного года, откровенно наплевав на занятия.

— Слушай, — начал Ролли, — нам твоя помощь нужна!

— Проверь формулы, — протянул исписанные корявыми символами и тысячу раз перечеркнутые листы Конни.

Мда… Вот тебе — скучают и любят. Скорее уж, пользуются твоим многофункциональным мозгом!

— И вам привет! Спасибо, дела хорошо! — На ходу бросила я и, ехидно усмехнувшись, добавила. — Бесплатно извилины в аренду не сдаю.

Парни приуныли, но в карманы благоразумно полезли.

Немного запоздало зачесалась левая рука, а мысли уже крутились вокруг того, куда лучше потратить гонорар. Мозг осознав, что настал момент реабилитироваться, натужно заскрипел серыми клеточками.

Пускай работает, а то с такими темпами жизни в рудимент превратится.

— Мальчики, — кручу в руках листы с жирными отпечатками пальцев и нехилым пятном от кетчупа, — ну и зачем вам собачка?

— К-какая с-собачка? — Попытался изобразить на лице удивление Ролли.

Получилось у него из рук вон плохо. Сразу видно, в детстве его воспитанием сердобольная бабушка не занималась. Поэтому и остался этот экземпляр без музыкально-танцевально-художественно-театрального (нужное подчеркнуть) образования.

Еще раз покрутив каракули в руках и выдержав многозначительную паузу, в течение которой парни краснели, бледнели и обливались потом, смотрю на двух неадекватных студентов.

— Обычную такую собачку, — парни заметно побледнели, уже понимая, что я обо всем догадалась, — с тремя клыкастыми головами, около центнера весом и с очень скверным характером. — Подхожу ближе и злым шепотом спрашиваю:

— Вы зачем, идиоты, Цербера вызвать хотите?

— Я же говорил, что она поймет! — Толкнул в плечо приятеля Конни.

Ролли промолчал и покаянно опустил короткостриженую голову. Зато теперь стало очевидным, кому принадлежит «гениальная» идея.

— Ну, и на кой он вам сдался? — Скрещиваю руки на груди. — Экстремальное домашнее животное захотели? Или подумали, что быть боевым магом со всеми конечностями — банально и скучно? Не думаю, что у вас получиться ввести столь экстравагантную тенденцию моды. Это хорошо, если руки или ноги лишишься. — Говорю с задумчивым видом, останавливая взгляд где-то в области поясов парней. — А если собачка промахнется и оттяпает не то?

Синхронно прикрыв руками самое ценное, парни переглянулись. Мимо пробежала стайка второкурсников, испачканных в чем-то желтом. Пришлось отходить к окну и там продолжать прерванную беседу.