«Надо же, какие мы правильные», — заворчал внутренний голос.

Я встала и попросила:

— Единственная просьба — приходи тренировать светимость вечером, а то у меня скоро нервный тик разовьется.

— Хорошо, — как-то чересчур легко согласился Крысеныш. — Только выкини ты эту детсадовскую пижаму, а то она мне в кошмарах сниться.

Я фыркнула и поспешила покинуть «приятное» общество Темного.

«И чем ему наши котятки не понравились?» — Тихонько возмущалось чувство прекрасного.

Совершенно незаметно пролетела учебная неделя.

Я была завалена домашними заданиями и контрольными настолько, что даже три раза отказала Шефу в помощи и не явилась на вызов.

Руслан каждый вечер присылал почтовых обезьянок с посланиями, основной смысл которых сводился к «я дико соскучился» и «будешь прятать трупы профессоров — зови».

Натка все это время активно крутила шуры-муры, изводя несчастного Рене. В какой-то момент я даже посочувствовала мужику, и хотела было сунуться к Темным, чтобы изъять бесполезный томик «Как укротить бунтарку» и предложить парочку более ценных советов. Но потом профессор Дарон дал нам самостоятельную на пять страниц, и я забыла о благотворительности.

Крысеныш образумился, и мы, как и прежде, поливали друг друга ядовитым сарказмом и мерились тяжелыми взглядами.

Изредка он заходил по вечерам и молча сидел в полутьме, пока я делала домашнюю работу при свете настольной лампы. Натке такие посещения не нравились. Она активно ворчала, раздраженно звенела колбами и периодически заявляла, что от одного только вида Темного у нее скисают любовные зелья.

Этот вечер ничем особо не отличался от других, за исключением того, что я была голодная, злая и, по уверению матки, гормонально нестабильная.

И почему-то именно в тот момент, когда я ненавидела весь мир и профессоров в частности, в двери постучали.

— Доставала, я очень занята, — раздраженно рыкнула Темному. — Приходи через год…

«А лучше вообще не приходи!» — добавила мысленно и захлопнула дверь прямо перед его носом.

Крысеныш оказался на редкость сообразительным и больше стучаться не стал, а я вернулась к контрольной по Темным основам, над которыми билась не один вечер и тихонько заскулила.

Сдавать надо было уже завтра, а из группы никто ничего не решил. Обеспокоенные одногруппники слали почтовых обезьянок, заглядывали в комнату в надежде, что уж мне-то самостоялка сто пудов далась легко, но были стабильно посылаемы либо мной, либо ведьмочкой.

Поэтому, когда в дверь вновь неуверенно поскреблись, я возвела ненависть к профессору Дарону в третью степень и глянула на подругу.

— Твоя очередь открывать, — не отрываясь от варки какой-то очередной магической гадости, бросила подруга.

Я молча потянула дверь на себя, узрела на пороге Крысеныша и поспешила эту самую дверь захлопнуть, но не тут-то было! Темный успел просунуть в щель свою ногу гиппопотамского размера.

— Я на секунду, — оттесняя меня от входа, буркнул парень. — Это вам, — опуская большую сковородку на стол, закончил он.

Натка оторвалась от пробирок, поставила на полку мини-котел и подлетела к столу:

— А что тут? — Сунула она любопытный нос под крышку, и в комнату тут же ворвался волнующий запах свежеприготовленной жареной картошки и овощей.

— Али уехал на выходные, так что вы наверняка без ужина, — пояснил Хорст, глядя исключительно на меня.

— Еда отравлена? — С подозрением кошусь на сковороду.

Крысеныш скривился так, будто я усомнилась в его ориентации:

— Нет, — язвительно откликнулся он. — Эми успела выбить солонку с ядом в последний момент.

Я громко хмыкнула, наблюдая как Натка, ничуть не стесняясь, накладывает себе порцию, и осторожно подошла к столу.

— А кто готовил? — С еще большим подозрением посмотрела на по жизни недовольного Крысеныша.

— А это имеет значение? — Рыкнул он и раздраженно добавил. — Успокойся, это не я! Гафс готовил…

Срываюсь с места, на ходу хватая тарелку.

— Двинь попу, — отталкивая замешкавшуюся у сковороды подругу, крикнула я, с трудом сдерживая обильное слюноотделение.

«Еда!», — радостно булькнул желудок и приготовился переваривать.

Две голодные студентки, умудрились умять почти целую сковороду еды в рекордно короткие сроки.

— Можешь остаться на чай, — милостиво разрешила Наточка Темному, облизывая вилку.

Я только вяло махнула рукой и, поглаживая объемное брюшко, опять уселась за стол. Взяла карандаш в руки и принялась с остервенением грызть кончик, сверля глазами формулы.

В этот раз снова скорее почувствовала его, чем услышала. Рука дернулась сама собой, вынимая прикрепленный под столом нож.

— Да хватит уже, — раздраженно буркнул на ухо Хорст, прижимая мою правую ладонь с зажатым в ней оружием к столу.

Парень навис сверху, низко склонив голову, щекоча своим дыханием шею, и внимательно смотрел на самостоятельную работу заданную профессором Дароном. Меня такие полуобъятья откровенно бесили, заставляя нервно ерзать на стуле и потянуться к второму ножу.

— Рене дал вам некорректные условия задачи, — неожиданно сказал блондин, беря в свободную руку карандаш. — Смотри, — передо мной лег чистый листок, и парень принялся выводить изначально заданную формулу, — здесь очень простое решение, но надо знать параметры потока.

Хорст уверенно начал писать, раскладывая формулу по уровням и доступно комментируя те или иные места. И чем дальше он объяснял, тем сильнее я открывала от удивления рот.

— Понятно? — Уточнил блондин, выводя заключительную геометрическую составляющую, и посмотрел на меня. — Что с тобой?

Я осторожно сглотнула и с удивлением глянула в серые глаза.

— Доставала, ты что, и впрямь умный?

Крысеныш краткое мгновенье спокойно смотрел на меня, затем резко выпрямился и гулко ударил себя кулаком в грудь:

— Я есть Хорст! — Громко крикнул он, сделав каменное лицо, потом подумал немного и добавил. — Крушить кости!

От неожиданности, я прыснула от смеха, потому что в моем воображении Крысеныш был именно таким — недалеким качком, способным только показушно играть бицепсами.

Блондин тоже выдавил нечто похожее на кривую усмешку, сходил за стулом и сел рядом со мной за стол.

— Еще задачи есть?

С решением самостоятельной мы провозились почти час. Вернее, это я тупила и путалась в пусть и простейших, но незнакомых формулах, а Хорст с титаническим терпением подсказывал и направлял.

— Прям тошно на вас смотреть, — вклинилась Натка, ставя на стол чистую сковороду.

Мы подняли головы, окинули рыжую подругу невидящим взглядом и опять ушли в прекрасный мир вычислений.

В конечном итоге ведьма решительно плюнула на нас и, захватив пару бутылочек, пошла к дверям.

— Я ушла пакостить Родрику, — бросила ведьма на прощание, оставляя нас одних.

Мы повозились еще немного с решением последней задачи, и я немного устало откинулась на спинку стула.

— Пасибки, — оглядывая горы черновиков, искренне поблагодарила я и спохватилась. — Ты, наверное, светимость тренировать хочешь?

— Хочу, — поморщился как от зубной боли Хорст и неожиданно признался. — Вот только у меня не получается.

— Это как так?

— Рене говорит, что я должен научиться призывать ее, но пока не выходит, — развел огромными ручищами Хорст.

— Может, ты как-то не так зовешь? — Спросила я. — Эй, ребятки! — Крикнула, ни на что особо не надеясь. — Ну-ка, вылезайте!

И огоньки послушно показались. Они осторожно выходили из тела Хорста и плыли ко мне.

— Привет… — Прошептала я, очарованно глядя светлячков.

Светимость сжалась до маленького мячика, а потом приняло форму руки, приветливо помахала, затем развернулась к Хорсту и сделала неприличный жест.

— Слушай, и как тебе удалось достать свою собственную светимость?

Блондинчик скривился, а в следующий момент мы оба совершили ошибку. Я ведомая каким-то внутренним порывом, вытянула руку вперед, в надежде коснуться светлячков, а Хорст на мгновенье замешкался.