— По принуждению, — повторил Кристиан. Он сомкнул руки вокруг моих рук, затем одну переместил на мою грудь, оттягивая ткань платья. Он снял наклейку с соска, выбросив ее.

Провел большим пальцем по набухшему соску, и я резко втянула воздух. Мой взгляд метнулся к открытой двери, в конец столовой, туда, где была вечеринка.

Двери, ведущие во внутренний дворик, были закрыты, но окна открыты, и занавески развевались на ветру, показывая людей, движущихся снаружи. Они могли бы заглянуть внутрь.

Это не клуб, полный малолеток. Это совершенно иная среда. Это незнакомцы, которые вполне могли желать нам смерти.

Кристиан заметил, что я смотрю в сторону окна. Он не прикрыл меня, не отодвинулся.

— Ты откажешь мне? — пробормотал он, используя другую руку, чтобы поднять платье и найти путь к трусикам.

Он сдвинул их в сторону, чтобы погрузить палец внутрь.

— Ты откажешь мне, Сиенна? — повторил он хриплым голосом.

— Ты знаешь, что я не могу, — мой голос был прерывистым шепотом.

— Тогда вытащи мой член из штанов.

Я даже не колебалась. Руками потянулась к его брюкам и освободила его, прежде чем обхватить твердую длину.

Кристиан зашипел сквозь зубы.

— На этот раз без игр, — ногой обхватила его бедро. — Я трахну тебя. Жестко. Резко. Ты кончишь быстро, потому что знаю, ты уже близко. Я кончу в тебя. Завтра ты выбросишь свои таблетки. Думай об этом, пока я буду тебя трахать.

Он не дал мне возможности переварить сказанное. В ту же секунду, как слова слетели с его губ, он врезался в меня.

И он был прав.

Он трахал меня жестко, быстро. И я развалилась на части, думая о том, что он сказал.

Гребаное безумие.

Всё было совершенно гребаным безумием.

— Все на вечеринке увидят мои соски, — проворчала я, когда Кристиан поправил мое платье.

Он уже использовал салфетку, чтобы вытереть меня, после того как мы закончили. Этот жест был интимным и нежным и совершенно не соответствовал тому, что сейчас произошло.

Взгляд Кристиана метнулся к моей груди.

— Нет храбреца, который туда посмотрит.

Я приподняла бровь, глядя на него, и он посмотрел на меня в ответ, вероятно, готовый к язвительному комментарию с моей стороны. Но у меня не было сил.

— Ладно, пошли, — вздохнула я. — Мы всегда можем использовать мои соски как предлог, чтобы убить любого, кого ты считаешь врагом, — сухо прокомментировала я.

Кристиан уставился на меня, его рот дернулся в улыбке.

— Любой, кто смотрит на твои соски — гребаный враг, — ответил он. Не так сухо.

И вот так я шла рука об руку со своим женихом на вечеринку по случаю помолвки, которая также использовалась для того, что впоследствии стало одним из самых печально известных партнерств в организованной преступности.

Сама вечеринка была более непринужденной, чем я ожидала вначале. Кристиан всегда был в костюме, всегда пил дорогое вино, а дом, в котором мы жили, был воплощением величия. Одежда в моем шкафу, выбранная им, была гламурной. Сексуальной.

Я не представляла себе, как будет выглядеть вечеринка по случаю помолвки, но уж точно не барбекю.

Конечно, барбекю с персоналом, раздающим замысловато выглядящие напитки и всю еду на серебряных блюдах, но тем не менее барбекю. Большая территория сада была забита людьми.

Я узнала некоторых из них, с того дня когда Лоренцо отрезали руку. Но его самого не было. Я задавалась вопросом, где он. Жив, скорее всего, обдумывает, как отомстить Кристиану и мне.

София помахала мне с другого конца сада с понимающей улыбкой на лице. Винсенций кивнул нам обоим.

Но Кристиан не двинул нас в их сторону. Вместо этого он направился к группе хорошо одетых, привлекательных, незнакомых людей, стоявших отдельно от остальных.

Семья «Бьянки».

Пожилой мужчина в белом льняном костюме, с совершенно белыми волосами до плеч. Он был красив, высок, худощав, с большими очками на угловатом лице. Его сыновья стояли вокруг, все гораздо крупнее и одинаково красивы. Женщина вполголоса разговаривала с тем, кто выглядел самым старшим, основываясь на его размерах и общей атмосфере вокруг него. Он был очень похож на своего отца, но с шоколадно-каштановыми волосами, более пухлым лицом, покрытым темной щетиной. И он выглядел взбешенным.

Я догадалась, что это он женится против своей воли. Меня удовлетворило то, что паренек тоже недоволен сложившейся ситуацией.

Пожилой мужчина повернулся к нам, когда мы приблизились. Он переместил взгляд вниз меньше чем на секунду, прежде чем метнул его к Кристиану и твердо остановил на моем лице.

— Эдоардо, — сказал Кристиан, когда мы остановились перед мужчиной.

Группа в целом заметила наше приближение и усердно пыталась не пялиться. Но я чувствовала на себе взгляды парней, не такие уважительные или умные, как у их отца.

Рука Кристиана сжалась на моей талии.

— Познакомься с моей невестой, Сиенной.

Эдоардо не протянул руку. Возможно, новость о том, что случилось с Лоренцо, распространилась. Может быть, люди боялись прикоснуться ко мне даже в знак приветствия. Мне это нравилось.

— Понимаю, почему ты так долго не брал жену, Кристиан, — Эдоардо тепло улыбнулся мне. Свет в его глазах казался искренним, но кто знает?

— Я тоже рада познакомиться, Эдоардо, — ответила я, убедительно тепло улыбнувшись.

Он прищурился, глядя на нас, прежде чем расхохотаться.

— О, Кристиан, кажется, ты встретил свою пару.

Кристиан пристально смотрел на меня.

— Я тоже так думаю, — был его ответ, без улыбки на лице.

Казалось, между ними нет теплых отношений.

— Кстати, о браке… — я решила, что часть моей работы состоит в том, чтобы вести беседу между двумя мужчинами, которые больше привыкли пытаться убить друг друга. — Ваш сын, похоже, не в восторге от собственного союза, — прокомментировала я.

Кристиан снова сжал мое бедро. Не знаю, было ли это предупреждением или потому, что я его забавляла.

Взгляд Эдоардо метнулся туда, где сын, о котором шла речь, стоял отдельно от остальной части своей семьи, сердито глядя на свою невесту. Я была впечатлена, увидев, что она сердито смотрит на меня в ответ.

Его челюсть сжалась, а в глазах на мгновение вспыхнула буря. Воздух стал плотным, и я почувствовала, насколько опасным может быть этот человек.

Он снова повернулся ко мне.

— Союз, который начинается с ненависти или гнева, имеет больше шансов на выживание, чем союз, отягощенный предлогом любви.

Я уставилась на него, чувствуя искренность его слов.

— Вы мне нравитесь, Эдоардо Бьянки, — ухмыльнулась я ему.

Он посмотрел на Кристиана, затем снова на меня.

— Чувства взаимны, Сиенна Романо.

Я подняла свой бокал.

— За долгое и мирное партнерство.

Он поднял свой.

— И за брак, построенный на ненависти.

Я чокнулась своим бокалом с его, улыбаясь, но задаваясь вопросом, как долго мой брак будет подпитываться ненавистью. Возможно ли, чтобы он будет обречен на что-то столь легкомысленное, как любовь.

Я предполагала, что вечеринка будет обслуживаться толпой официантов и официанток в костюмах, бегающих по саду. Чего я не ожидала, так это того, что Кристиан прошепчет мне на ухо «пока», поцелует в шею, подойдет к грилю и начнет жарить.

Я знала, что он умеет готовить, мы ели каждый вечер. Во многих отношениях он ожидал, что я по умолчанию буду играть традиционную роль жены, но за закрытыми дверями он вел себя по-другому.

Не думала, что он будет делать что-то столь обычное, как гриль на публике.

Но этот человек не бог.

Нужно запомнить.

Люди избегали меня. Из-за страха, неприязни или усталости. Может быть, смесь трех факторов. Опять же, я была рада. Светские беседы на больших собраниях я ненавидела.

Однако София не боялась меня. И не испытывала ко мне неприязни. Но она была уставшей. Потому что была умной. Я не думала, что она открыто подойдет ко мне, но ошибалась. Она подошла и встала рядом, единственная, у кого хватило смелости окинуть взглядом весь мой наряд, приподняв бровь. Не в упрек, а с чем-то другим. Может быть, одобрением.