Вернувшись в стеклянную кабинку на складе, я выключил компьютер. Прошел ко входной двери, выключая за собой свет и проверяя, что все остается в полном порядке. Проверил связку ключей Долла и нашел тот, который подходил к входной двери. Вернулся к коробке сигнализации.

Очевидно, Доллу доверяли закрывать помещение, из чего следовало, что он знал, как включать сигнализацию. Я был уверен, что время от времени это приходится делать и Дьюку. Как и Беку, несомненно. А также двум-трем клеркам. Итого, огромная толпа народу. И у одного из них наверняка дырявая память. Я взглянул на доску объявлений рядом с коробкой. Перебрал записки, приколотые в три слоя. Внизу уведомления из мэрии о новых правилах парковки двухлетней давности были написаны четыре цифры. Я ввел их с клавиатуры. На коробочке замигала красная лампочка, послышался писк. Я улыбнулся. Этот способ никогда не подводит. Компьютерный пароль, номер незарегистрированного телефона, код системы сигнализации – это обязательно будет где-нибудь записано.

Я вышел через входную дверь и закрыл ее за собой. Писк прекратился. Я обошел здание и сел в «линкольн» Долла. Завел двигатель и уехал. Я оставил машину в гараже в центре города. Возможно, том самом, который был на снимках Сюзен Даффи. Я вытер все, к чему прикасался, запер машину и положил ключ в карман. Подумал о том, чтобы поджечь ее. В баке было полно бензина, а у меня еще осталось две сухие спички, захваченные на кухне. Поджигать машины – занятие захватывающее, К тому же, это еще больше напугает Бека. Но в конце концов я просто ушел из гаража. Возможно, это было правильное решение. Пройдут целые сутки, прежде чем кто-то обратит внимание на эту машину. Следующие сутки уйдут на то, чтобы решить, что с ней делать. Еще день полиция будет разбираться с этим делом. Выйдет по номерам «линкольна» на одну из компаний Бека. Машину заберут из гаража для дальнейшего расследования. Наверняка вскроют багажник, опасаясь террористов или из-за запаха, но к этому времени уже истекут другие сроки, и меня уже не будет и в помине.

Я вернулся пешком к «торесу», а затем проехал до особняка и оставил машину в миле от ворот. Ответил на любезность Даффи, развернувшись к шоссе. После этого проделал предыдущую процедуру в обратном порядке. Разделся на песчаном берегу и сложил вещи в мешок. Вошел в море. Мне совсем не хотелось этого делать. Вода не стала ничуть теплее. Но прилив сменился отливом. Океан снова мне помогал. Я плыл те же самые двенадцать минут. Обогнул край стены и вылез на скалы за гаражом. Меня трясло от холода, зубы снова клацали. Но на душе у меня было приятно. Я как мог вытерся влажным полотенцем и быстро оделся, пока не замерз окончательно. Положил «глок», запасные обоймы и ключи Долла к ПСМ, долоту и шилу. Свернул мешок и полотенце и запихнул их под камень. Затем направился к водосточной трубе. Меня все еще била дрожь.

Подниматься оказалось проще, чем спускаться. Я перебирал руками по трубе и ногами по стене. Поравнявшись со своим окном, ухватился левой рукой за подоконник. Бросил ноги на каменный уступ. Перекинул правую руку и толкнул створку окна вверх. Как мог бесшумно подтянулся и забрался в комнату.

В комнате было холодно. Окно оставалось открытым несколько часов. Плотно закрыв его, я разделся. Моя одежда была влажной. Развесив ее на батарее, я пошел в ванную. Долго стоял под горячим душем. Заперся в туалете вместе с ботинками. Было уже шесть часов утра. Как раз сейчас забирают «торес». Вероятно, это поручили Элиоту и пожилому агенту. Наверное, Даффи осталась в мотеле. Достав устройство электронной почты, я отправил вопрос: «Даффи?» Через девяносто секунд пришел ответ: «Я здесь. Ты как?» Я послал: «Отлично. Проверь эти имена где только сможешь, в том числе через Пауэлла из ВП: Энджел Долл, возможно, его знакомый Поли, возможно, оба служили в армии».

Даффи прислала: «Сделаю».

Затем я послал ей вопрос, который не давал мне покоя уже пять с половиной часов: «Настоящая фамилия Терезы Даниэль?»

Последовала обычная полутораминутная пауза, после чего Даффи ответила: «Тереза Джастис».[4]

Ложиться спать не было никакого смысла, поэтому я просто встал у окна и наблюдал за рассветом. Он не заставил себя ждать. Вскоре солнце поднялось над морем. Воздух был чистым и прозрачным. Видимость составляла миль пятьдесят. Я долго следил за полярной крачкой, прилетевшей с севера. Она низко кружила над берегом, огибая скалы. Я решил, что птица выбирает место для гнезда. Низко висящее над горизонтом солнце отбрасывало от крачки огромную тень, словно от стервятника. Наконец крачке надоело искать укрытие, и она, сделав круг, отвесно упала прямо в океан. Прошло какое-то время, прежде чем крачка, вынырнув, снова взмыла вверх, роняя серебристые капли ледяной воды. У нее в клюве ничего не было. Однако выглядела она достаточно счастливой. Наверное, птица приспособилась к жизни в этих краях лучше меня.

После того как крачка улетела, больше смотреть было не на что. Где-то далеко кружило несколько чаек. Прищурившись, я попытался разглядеть на залитой солнцем водной глади китов или дельфинов, но ничего не увидел. Водовороты носили по поверхности моря кучи водорослей. В пятнадцать минут седьмого в коридоре послышались шаги Дьюка, затем щелкнул замок в моей двери. Дьюк не стал заходить ко мне. Он опять просто ушел. Повернувшись к двери, я глубоко вздохнул. День номер тринадцать, четверг. Возможно, было бы лучше, если бы тринадцатый день выпал на пятницу. Я точно не знал. Так или иначе, вперед, навстречу тому, что меня ждет. Еще раз вздохнув, я вышел из комнаты и направился вниз по лестнице.

Все было совсем не так, как вчера. Дьюк был свеж и полон сил, а я валился с ног от усталости. Поли отсутствовал. Я спустился в подвал в спортивный зал, но там никого не было. Дьюк не остался на завтрак. Он куда-то исчез. Зато на кухню спустился Ричард Бек. За столом за завтраком сидели только мы с ним. Механика не было. Кухарка возилась у плиты. Ирландка ходила в гостиную и обратно. Она двигалась быстро. В воздухе висело напряжение. Что-то должно было произойти.

– Прибывает большая партия товара, – заметил Ричард. – Так бывает всегда. Все радуются деньгам, которые заработают.

– Ты возвращаешься в колледж? – спросил я.

– В воскресенье, – ответил он, похоже, нисколько не переживая по этому поводу.

А вот мне было о чем беспокоиться. До воскресенья осталось всего три дня. Это будет пятый день моего пребывания здесь. Последний срок. Что бы ни случилось, это случится до воскресенья. А значит, мальчишка попадет под перекрестный огонь.

– Ты ничего не имеешь против? – спросил я.

– Против того, чтобы вернуться?

Я кивнул.

– После того, что произошло.

– Теперь нам известно, кто стоит за этим, – сказал Ричард. – Какие-то ослы из Коннектикута. Больше это не повторится.

– Ты в этом так уверен?

Он посмотрел на меня как на недоумка.

– Моему отцу постоянно приходится иметь дело с подобной дрянью. А если к воскресенью все не уладится, я просто останусь здесь.

– Твой отец ведет дело один? Или у него есть партнер?

– Один, – улыбнулся Ричард.

Его двойственное отношение исчезло. Он радовался тому, что находится дома, окруженный спокойствием и уютом, и гордился своим отцом. Весь его мир сжался до полуакра голого уединенного гранита, ограниченного беспокойным морем и высокой каменной стеной с колючей проволокой наверху.

– Не думаю, что ты действительно убил того фараона, – вдруг сказал Ричард.

В кухне наступила полная тишина. Я молча уставился на него.

– По-моему, ты его только ранил, – продолжал Ричард. – По крайней мере, я очень на это надеюсь. Знаешь, быть может, он сейчас поправляется. Лежит в больнице. Вот как я стараюсь думать. Ты должен попробовать делать то же самое. Пытайся искать светлые стороны. Так лучше. Тогда можно найти добро без худа.