Шах, испугавшись, что все потеряно, сбежал со своей женой в Рим через Багдад с одной только ручной поклажей. Не смутившись этим, Рузвельт продолжил действовать и направил копии шахского декрета для распространения в обществе, а также послал двух своих иранских агентов к важным военным командующим в поисках их поддержки. Получается, что важнейшая задача военной поддержки была оставлена на последнюю минуту. Действительно, один из двух иранцев-агентов был завербован для этого дела в тот же день, и только он и преуспел заручиться поддержкой иранского полковника, у которого в подчинении были танки и бронемашины [15].

С утра 16 августа в Тегеране состоялась массовая демонстрация в поддержку Мосаддыка против шаха и США, организованная Национальным фронтом. Рузвельт воспринимал демонстрантов просто как «членов Туде, науськанных Советами», опять не подтвердив своего утверждения никакими доказательствами. «Нью-Йорк таймс» назвала их «сторонниками Туде и националистическими экстремистами» [16].

Среди демонстрантов также были люди, работающие на ЦРУ. Согласно Ричарду Коттаму (Richard Cottam), американскому ученому и писателю, работавшему в то время в ЦРУ в Тегеране, этих агентов посылали «на улицы, чтобы действовать, как если бы они были из Туде. Они были больше, чем просто провокаторами, – это были ударные части, которые действовали, как если бы они были членами Туде, бросали камни в мечети и священнослужителей», с целью представить Туде, а заодно и Мосаддыка, противниками религии [17].

Во время демонстраций Туде возобновила свои привычные требования демократической республики. Они призывали Мосаддыка сформировать объединенный фронт и раздать им оружие для защиты от переворота, но премьер-министр отказался [18]. Вместо этого 18 августа он приказал полиции и армии положить конец демонстрациям Туде, и этот приказ был с усердием исполнен. Как считали Рузвельт и посол Хендерсон, Мосаддык предпринял этот шаг после встречи с Хендерсоном, в ходе которой посол сетовал по поводу чрезмерной жестокости иранцев по отношению к американским гражданам. Оба американца промолчали на предмет того, какая часть обвинений была сфабрикована ими по случаю. Так или иначе, Хендерсон сказал Мосаддыку, что, если это не прекратится, он будет вынужден приказать всем американцам покинуть Иран немедленно. Мосаддык, говорит Хендерсон, умолял его не делать этого, так как американская эвакуация могла бы показать, что его правительство не контролирует страну, хотя в то же время премьер-министр обвинял ЦРУ в подготовке и выпуске указа шаха [19]. Газета Туде в то время требовала выслать «интервенционистских» американских дипломатов [20].

Какой бы ни была мотивация Мосаддыка, его действия вновь остро противоречили утверждениям, что он был в союзе с Туде или что Туде собиралась брать власть. В действительности Туде снова не вышла на улицы.

На следующий день, 19 августа, иранские агенты Рузвельта организовали шествие по Тегерану. Для этих целей в одном из сейфов американского посольства хранилось около миллиона долларов, и «чрезвычайно компетентным и профессиональным организаторам», как назвал их Рузвельт, не составило труда купить себе массовку; вероятно, достаточно было лишь малой части этих денег. По различным подсчетам, свержение Мосаддыка обошлось ЦРУ в Иране от 10 тысяч до 19 миллионов долларов. Большая сумма основана на докладах о том, что ЦРУ подкупало членов парламента и других влиятельных иранцев в борьбе против премьер-министра.

Вскорости можно было увидеть кучки людей, идущих с древних базаров, ведомых крепкими молодыми парнями. Марширующие махали флагами, скандировали: «Да здравствует шах!». По краям процессии люди раздавали иранские деньги с портретом шаха. По ходу движения толпа разрасталась, подхватывая песни, – люди присоединялись по невероятному разнообразию политических и личных причин. Психологический баланс поменялся не в пользу Мосаддыка.

По пути некоторые марширующие выходили из строя, нападая на офисы поддерживающих Мосаддыка газет и политических партий, а также Туде и правительственные здания. В то же время радио Тегерана прервало свои передачи и сообщило, что «указ шаха об отставке Мосаддыка выполнен. Новый премьер-министр, Фазлолла Захеди, уже выполняет свои обязанности. Его императорское величество возвращается домой!».

Это была ложь, или «предправда», как выразился Рузвельт. Только после этого он пошел доставать Захеди из его укрытия. По пути он наткнулся на командующего ВВС, который был в толпе демонстрантов. Рузвельт приказал офицеру захватить танк и немедленно отвезти в нем Захеди к дому Мосаддыка [21].

В своей книге Кермит Рузвельт стремился убедить читателя, что на этот момент все уже было кончено и ему оставалось только открывать шампанское: Мосаддык сбежал, Захеди получил власть, шаха пригласили вернуться – драматический, радостный и мирный триумф народной воли. Но он почему-то забывает упомянуть, что все это время на улицах Тегерана и перед домом Мосаддыка в течение 9 часов шли столкновения между солдатами, верными Мосаддыку, с одной стороны, и теми, кто поддерживал Захеди и шаха, – с другой. Сообщалось, что около 300 человек погибли, сотни пострадали, прежде чем защитники Мосаддыка прекратили сопротивление [22].

Рузвельт также не упоминает о каком-либо вкладе британцев в операцию, что существенно нервировало людей из МИ6 – коллег ЦРУ, которые утверждали, что они, как и сотрудники Англо-иранской нефтяной компании, местные бизнесмены и другие иранцы, сыграли значимую роль в этих событиях. Но о том, какова это роль была на самом деле, они упорно молчали [23].

Американская военная миссия в Иране также претендовала на роль в операции, как позже свидетельствовал перед Конгрессом генерал-майор Джордж Стюарт (George С. Stewart):

«Вполне допустимо, что Туде могла повернуть ситуацию против сторонников шаха, – писал Кеннет Лав (Kennett Love), репортер «Нью-Йорк таймс», который был в Иране в эти критические дни августа. – Но по некоторым причинам она оставалась в стороне от конфликта. Я полагаю, что Туде была удержана советским посольством, так как Кремль в первые годы после Сталина не хотел иметь дело с вероятными последствиями установления режима под контролем коммунистов в Тегеране».

Точка зрения Лава, содержащаяся в его статье, написанной в 1960 году, могла сложиться в результате информации, полученной из ЦРУ. По его собственному признанию, он был в тесном контакте с Управлением в Тегеране и даже помогал ему в его операции [25].

В начале 1953 года «Нью-Йорк Таймс» отмечала, что «преобладающим мнением среди объективных наблюдателей в Тегеране» было то, что «Мосаддык – самый популярный политик в стране». На протяжении более чем 40 лет общественной жизни Мосаддык «приобрел репутацию честного патриота» [26].

В июле директор иранского отдела Госдепа заявлял, что «Мосаддык обладает такой огромной популярностью в массах, что свергнуть его было бы весьма трудно» [27].

Несколько дней спустя «по меньшей мере 100 тысяч человек заполнили улицы Тегерана, чтобы выразить сильные антиамериканские и антишахские настроения. Хотя демонстрации и были организованы Туде, их многочисленность превзошла все ожидания партии» [28].

Но популярность и массы, когда они не вооружены, значат мало. Ибо в конечном итоге в Тегеране обе стороны прибегли к открытым столкновениям. Солдаты послушно выполняли приказы кучки офицеров, некоторые из которых поставили свои карьеры и амбиции на выигрывающую сторону; у других были идеологические убеждения. «Нью-Йорк Таймс» охарактеризовала внезапный поворот в судьбе Мосаддыка как «не более чем мятеж низших чинов против офицеров Мосаддыка»; низшие чины почитали шаха и жестоко подавили предыдущие демонстрации, но отказались делать тоже самое 19 августа и вместо этого повернули оружие против своих офицеров [29].