— Президента Джона Кеннеди сегодня убили. — Продолжать он не мог. Его губы лишь гневно, но беззвучно шевелились, и адмирал поспешно удалился.

Тед Соренсен, специальный советник президента Кеннеди, издавна слыл прославленным мастером ораторского искусства и сторонником политики «новых рубежей». В 14. 35 он все еще был самым близким к Кеннеди советником. Сидя напротив Джерри Бена в кабинете полковника Джорджа Макналли, начальника связи Белого дома, он понимал, что должен что-то предпринять, но не мог совладать с собой. Он чувствовал себя как человек, закованный в кандалы. И если бы его поставили на самую середину стадиона, то и тогда он не смог бы пошевелить и пальцем. Через некоторое время он наконец почти незаметно пошевелился и с горечью сказал:

— Они не захотели дать ему даже трех лет. — Затем он перешел из восточного крыла Белого дома в западное. Будучи человеком спокойного темперамента, Тед позволил себе быть только саркастичным.

Люди, по натуре более агрессивные, вели себя воинственно. В западном крыле Белого дома специальный помощник Кеннеди Рирдон заорал в лицо Соренсену: — Как бы я хотел взять дерьмовую бомбу и взорвать этот дерьмовый Техас, чтобы он исчез с лица дерьмовой земли!

В министерстве юстиции Барни Росс, член одной из президентских комиссий, со всего маха ударил кулаком об стену. Захлопнув с грохотом дверь в своей конторе, далласский фабрикант Эйб Запрудер принялся яростно пинать ногами все, что попадалось ему на пути. В городе Феникс (штат Аризона) тридцатитрехлетний мужчина дважды выстрелил в окно местного отделения Общества Джона Бэрча.

С другой стороны, один врач в Оклахома-Сити, в штате Оклахома, сияющими глазами смотрел на убитого горем пациента:

— Превосходно, — заявил он, — надеюсь, они пристрелили и Джекки.

В городке в штате Коннектикут выбежавший из дома врач в экстазе прокричал через главную улицу своему коллеге-терапевту, страстному почитателю Кеннеди:

— Ну что ж, увеселительная прогулка кончилась! С этим дельцем папаше Джо[42] уже не справиться!

Приехавшая погостить в Амарильо — второй по накалу реакционных страстей город в Техасе — женщина завтракала в ресторане поблизости от мотеля, когда в зал ворвалась толпа ликующих старшеклассников из расположенной напротив школы. Один из них завопил в постыдном восторге:

— Здорово как, Джон-то загнулся!

Поспешно удаляясь из ресторана, женщина успела заметить, что некоторые посетители ласково улыбались крикуну. В самом Далласе какой-то мужчина с радостным воплем подбросил в воздух свою дорогую широкополую шляпу. И там же, в одном из зажиточных пригородов школьники четвертого класса захлопали от радости в ладоши, когда им сказали, что в их городе убит президент Соединенных Штатов Америки.

Как только личность убийцы была установлена, были приложены самые тщательные усилия к тому, чтобы стереть в сознании людей все воспоминания об этих инцидентах. Однако представители ультраправых сил не думали о покаянии. Их ликование вновь и вновь проявлялось то тут, то там. На собрании в клубе «Космос» в Вашингтоне, спустя шесть месяцев после убийства президента, один отставной генерал морской пехоты заявил, обращаясь к восторженной группе отставных офицеров:

— Это божья рука спустила курок ружья, убившего Кеннеди.

Но правые охотно погребли вину за убийство Кеннеди в могиле Ли Освальда. Цель их была достигнута, и они стремились избежать критики со стороны общественности.

Даже эпизод в далласской школе был смазан. Впервые о нем упомянули спустя два дня после убийства президента в гневной проповеди, бичующей ненависть. Проповедь была произнесена священником Уильямом А. Холмсом в городской методистской церкви Нортхэвен. Сообщение о проповеди стало известно Уолтеру Кронкайту, использовавшему ее в своем радиовыступлении, передававшемся по сети «Коламбиа бродкастинг систем» (Си-Би-Эс). Местные отделения Си-Би-Эс в Далласе, узнав заранее о готовящейся передаче Кронкайта, сопроводили ее заявлением преподавательницы упомянутой школы, объяснившей, что ее ученики разразились аплодисментами после того, как узнали, что их отпустят рано из школы. Это заявление должно было подправить запятнанную репутацию города. В действительности же телевизионная студия Си-Би-Эс в Далласе перепутала школы. В самом городе после сообщения об убийстве президента занятия во всех классах общественных школ были прекращены и всех школьников отпустили домой; в отношении этих школ могли, следовательно, возникнуть недоразумения. Однако не все дети в Далласе посещают общественные школы. В пригородах большого Далласа процветают частные школы, куда закрыт доступ цветным и где учатся отпрыски богачей. В них в день убийства Кеннеди занятия продолжались до последнего звонка. Поскольку именно здесь произошел эпизод с четвероклассниками, приведенный в проповеди Холмса, и школьникам сообщили только о факте убийства президента, они могли аплодировать лишь этому, сообщению.

У всех, кто без предубеждения относился к президенту, эпизод этот мог вызвать только отвращение. Многим он до сих пор кажется невероятным. Однако не может быть сомнения в том, что он действительно имел место. Доказательством служит то, что о нем рассказала сама преподавательница, отправившаяся за советом к священнику в ту же пятницу вечером. Священник имел по этому поводу беседу со школьным инспектором Уайтом, признавшим, что, помимо упомянутого эпизода в одной из частных школ, сообщение об убийстве президента вызвало семь случаев различных проявлений неуважения к его памяти в общественных школах Далласа. В ту неделю священник Холмс стал широко известен в Техасе, и вокруг его личности разгорелось немало ожесточенных споров. В его адрес посыпались угрозы, и по совету далласской полиции он покинул свой дом и нашел убежище в доме одного из своих прихожан.

Быстрое решение мучившего всех вопроса о личности того, кто стрелял в президента, помогло ослабить впечатление от первой реакции на покушение. Это обстоятельство было на руку злопыхателям. Если бы обнаружилось, что убийца, скажем, агент Общества Джона Бэрча, то бэрчистам всюду пришлось бы в тот вечер пережить немало неприятностей. Выяснение личности убийцы позволило охладить страсти внутри страны. Все самые невероятные домыслы пресекались, таким образом, почти в самом зародыше, и вместо истерии страну охватило чувство глубокой скорби.

Первые симптомы, однако, не были успокоительными. В Далласе агент секретной службы Магзи О’Лири видел, как люди метались от здания к зданию, спотыкались, падали и, поднимаясь, куда-то снова бежали. В Вашингтоне такси художника Билла Уолтона было остановлено на Коннектикут-авеню толпой, собравшейся у входа в здание «Нэйшнл бродкастинг систем» и занявший всю улицу вплоть до гостиницы «Мэйфлауэр» на другой ее стороне. Сидевший в другом такси помощник министра труда Пэт Мойнихэн потянулся было рукой к карману, где лежал бумажник с картой дорог, ведущих в убежище, где на случай ядерной атаки в большой пещере Западной Виргинии должны были собраться члены вспомогательного кабинета. Однако он тут же передумал и не стал даже вынимать бумажник. Управление планирования чрезвычайных мер по обороне США подсчитало: чтобы добраться до этого убежища из Вашингтона, нужно двадцать пять минут. Но при возникшем столпотворении на дорогах убежище с таким же успехом могло бы быть в Калифорнии. В северной части парка Лафайетта в церкви Святого Иоанна — церкви президентов — раздавался колокольный звон. Колокол звучал оглушительно, подобно набату во время большого пожара. Водители автомашин вели себя как невменяемые» Они не обращали внимания на светофоры, сигналы пешеходов, полицейских и на другие автомобили. Словно охмелевшие, машины произвольно переходили из одного ряда в другой или без всякого предупреждения круто разворачивались посреди улицы. Многие машины были брошены их владельцами прямо на перекрестках. Они так и стояли с включенными моторами и распахнутыми настежь дверцами. Если бы официальное сообщение о гибели президента сопровождалось еще какими-то зловещими событиями, например убийством Линдона Джонсона или исчезновением самолета с членами кабинета и провозглашением нового правительства комитетом правых или левых, — судорожная реакция общественности вполне могла бы выйти из-под контроля. Сейчас при ретроспективном анализе событий такое предположение само по себе кажется абсурдным. Но в полдень 22 ноября 1963 года и мысль о возможности убийства президента показалась бы не менее абсурдной.