Дэйн, однако, не был в этом уверен. По его мнению, то же самое мог бы сделать и какой-нибудь уголовник-абориген, изгнанный из деревни.

— Но если допустить, что это действительно оставшийся в живых сотрудник базы, — спросил он, — и ему так ловко удалось спрятаться от представителей ордена Анкаана, как же мы, по твоему мнению, сможем найти его?

— С помощью наших дисков, — сказал Драваш. — Если он окажется в пределах зоны их действия, его диск уловит вибрацию наших, и он поймет, что от нас не надо ждать вреда.

— Хотелось бы поверить в это, — начал было Марш, но в этот момент в воздухе что-то свистнуло, и у ног Дэйна в землю воткнулась, задрожав, стрела.

Сердце у него подпрыгнуло; в следующее мгновение меч, сверкнув на солнце, вылетел из ножен. Диск в его горле завибрировал, прозвучали странные слова:

— Ну давайте, грязные недочеловеки! На этот раз вы меня не возьмете!

В воздухе опять послышался свист, и Дэйн резко вскинул здоровую руку, инстинктивно закрываясь. Стрела ударилась о лезвие и отскочила в сторону.

— Подожди! — закричала Райэнна. — Мы из Содружества! Мы друзья! — Она уставилась в густой кустарник, откуда показалось какое-то человекоподобное существо. Марш в смятении подумал: «Надо же — человек, а я-то считал, что персонал базы состоял из швефеджей…»

Человек остановился в густой тени, но Дэйн разглядел лук у него в руках.

— У меня нет друзей в Содружестве, — насмешливо произнес тот же голос. — Так вы, стало быть, уже наслышаны о той куче дерьма? — Лук пришел в движение в его руках. — И все это проделали вы, да? — Он указал рукой в сторону бывшей базы киргонов.

— Нет, — сказал Драваш. — Мы не имеем никакого отношения к катастрофе. Мы обнаружили это совсем недавно. Послушайте, выходите, почему бы нам не поговорить?

— Да ведь это швефедж, клянусь Великим Огнем! — произнес из полумрака насмешливый голос. — А где ваш корабль?

— На орбите, — сказал Драваш. — А теперь выходи на открытое место, поговорим.

Райэнна шепнула:

— Это киргон…

Человек помедлил, затем опустил лук и вышел из полумрака. Его серебристый костюм напомнил Дэйну скафандры первых космонавтов. Кожа у человека была очень бледной, с каким-то сероватым оттенком, как у героя земных художественных фильмов, снимавшихся на кинопленку.

Но когда он оказался под солнечными лучами, его лицо и руки внезапно окрасились бледно-розовым свечением, как у ангела, окруженного ореолом. На скулах заиграло сияние, а глаза стали похожи на зеркала, отражающие солнечные лучи. В этом сплошном сиянии невозможно было разглядеть его волосы.

Костюм его представлял собой нечто вроде кожаного комбинезона, подбитого мехом. «И как он только переносит такую жару», — вдруг подумал Дэйн. Талию незнакомца стягивал черный, с металлическими заклепками пояс, на котором висели ножны двух сабель и пустая кобура от какого-то оружия. Лук, который он держал в руках, был новеньким, очевидно сделанным уже здесь.

— Так ты не знал, что у Содружества на этой планете была база? спросил Драваш, и Дэйн понял, что имел в виду капитан: значит, не вы обнаружили нашу базу…

Капитан указал лапой на место катастрофы.

— Как это произошло?

Яркие глаза-зеркала были непроницаемы, но Дэйн увидел, как зашевелились губы, и вновь зазвучало насмешливое:

— А вам зачем знать?

— Мое начальство, то, что на орбите, приказало мне провести расследование, — спокойно сказал Драваш. — Бельсар является мирной планетой и находится под защитой Содружества.

— Если я расскажу вам, что здесь случилось, вы заберете меня из этих джунглей и отправите домой?

— Могу пообещать, что мы заберем тебя с этой планеты, — сказал Драваш. — Обещать что-то большее я не уполномочен; остальные требования надо согласовать с Советом Протекторов.

Вновь Дэйн увидел, как движутся губы незнакомца, но металлическая пустота его глаз озадачивала. Что в них? Улыбка? Насмешка?

— Прежде всего надо убраться из этого адски холодного мира, — сказал киргон, и Дэйн, чуть ли не изжарившийся заживо под солнцем Бельсара, уставился на незнакомца в изумлении. — А уж после пусть делом займутся дипломаты.

«У него что-то на уме, — подумал землянин. — Слишком быстро уступил. Надеюсь, Драваш не думает, что тот так просто сдается».

Джода, не сводивший потрясенных глаз с киргона, потянул Райэнну за рукав и что-то зашептал. Дэйн прислушался.

— Почему благородный господин вообще разговаривает с этим копьеметателем? — В его голосе звучало отвращение и ненависть. Мальчик, разумеется, не мог понять смысла переговоров, не имея диска. — Он… он и есть настоящий Звездный Демон! Посмотри на его кожу… глаза… волосы…

Райэнна негромко ответила спокойным тоном, и Дэйн вспомнил, что у киргона тоже имеется диск, и он может слышать, что она говорит.

— Их народ живет на очень жаркой планете, вращающейся вокруг бело-голубой звезды. С такой кожей, как у меня или у тебя, они мгновенно обгорели бы до костей. Поэтому у них другая кожа, вот и все. Цвет кожи у него меняется, адаптируясь к освещению, — темнеет в тени, чтобы вбирать тепло, и светлеет на свету, отражая лучи. Всего-навсего.

— Он злодей, — убежденно сказал Джода. — Он собирался поубивать нас всех, находясь в засаде! Зачем Драваш вообще с ним ведет переговоры?

— Потому что он обладает необходимой нам информацией, — спокойно ответила Райэнна.

Киргон уже понял, что у Джоды нет диска-переводчика, и наблюдал за ним своими кажущимися слепыми глазами.

— Этот парень — абориген? Теперь я вижу, что вы прихватили неплохой сувенир, который впоследствии можно выгодно продать.

— Он не раб, — спокойно сказала Райэнна.

— О, женщина? — Киргон сверкнул глазами на Райэнну. — Так он, стало быть, твоя игрушка?

— Мы отвлекаемся. — Голос Драваша был исполнен спокойной властности. Дэйн вновь вспомнил о том норвежском шкипере, с которым ему давным-давно приходилось выходить в море. Тот тоже почти никогда не повышал голоса, но уж если повышал, например, чтобы сказать: «А ну, подтяни трос!» — то его было слышно и в шестибалльный шторм. — Расскажи нам, кто же уничтожил вашу базу?

Впервые из речи киргона исчезла насмешка, и он помедлил с ответом. Наконец незнакомец сказал:

— Не знаю. До этого мне не приходилось встречаться с таким явлением. Я не могу сказать, откуда они появились, и вообще ничего не могу сказать о них, кроме того, что они… такие же ящеры, как ты… только больше. И бледные… — При этих словах киргона Дэйн напрягся. — Я не долго наблюдал за ними. Может быть, поэтому я и остался в живых.

В голосе его слышался настоящий страх.

— Мы как раз только что закончили усмирять рабов, рассортировали их, решая, кого продать в другие миры, кого оставить работать здесь. Мы разгромили пару деревень и загоняли с приятелем пленников, когда раздался сигнал тревоги. Я бросился назад… но здесь уже было… — он поднял руку, замерцавшую на солнце, — как сейчас. Орудия взорваны, и не только те большие, у ворот, но и ручное оружие тоже. Я успел отшвырнуть свое до того, как оно взорвалось, и остался жив.

— Белые ящеры были… были повсюду, — продолжил он, запинаясь. — Я думаю, они обладают каким-то дезинтеграционным лучом, поскольку один или двое из наших исчезли прямо у меня на глазах, не оставив ни следа. Капитан и один или двое наших успели укрыться в корабле. Я видел, как поднялось защитное поле, и убежал; я был уверен, что капитан сейчас поднимет корабль и начнет бомбить наших врагов. Но корабль так и не поднялся. Он по-прежнему оставался на месте. И никогда не поднимется. Некоторые из наших укрылись на холмах, и за ними охотились аборигены. Еще долго в этом месте шныряли и ящеры, и аборигены в голубых туниках. Затем все стихло, и ночью нам удалось пробраться к кораблю. Но в нем никого не оказалось. Ни тел, ничего. Все… словно исчезли.

«Как на базе Содружества», — подумал Дэйн.

— Затем вдруг кто-то закричал… Я обернулся и увидел одного из них! Я не понял, откуда он взялся и как прошел сквозь защитное поле. Но он уже был внутри, и… и мы побежали, все наши… Одиннадцать человек спрятались в корабле. Но я выскочил оттуда. И остался жив. С тех пор я три раза туда возвращался, заходил в корабль и включал сигнал опасности. Каждый раз я, возвращаясь, находил его выключенным. Один раз мне даже удалось выйти на связь и начать передавать сообщение, но меня прервали прямо посередине. Я быстренько убрался оттуда. И с тех пор держусь подальше. Я и мой друг остались одни.