Прежде всего необходимо запомнить, что при заклинании имена — Сатаны, Вельзевула, Адрамелека и других — означают не спиритические единицы, а легионы нечистых духов. «Имя нам легион, потому что нас много» — говорит дух тьмы в Евангелии. Количество устанавливает закон, и прогресс в аду движется вспять, как этому и следует быть в царстве анархии. Иначе говоря, самый первый в сатанинском развитии — он же, соответственно, самый униженный, разумный и наиболее жалкий. Таким образом, фатальный закон ведет демонов вниз, когда они верят в то, что поднимаются вверх.

Что же касается орды порочных духов, они дрожат перед неизвестным, невидимым, непонятным, капризным и безжалостным лидером, который никогда не объясняет свои законы, чья рука всегда наготове, чтобы наказать того, кто оказался не в состоянии его понять. Они дают этому призраку имена Ваал, Юпитер и другие, более почтенные, которые не могут быть произнесены в аду без того, чтобы не быть оскверненными. Но этот призрак — это только тень и останки Бога, обезображенные преднамеренной порочностью и сохраняющиеся в воображении, как наказание справедливости и угрызения совести.

Когда вызванный дух света с печалью показывает свой лик, мы должны предложить ему моральное жертвоприношение, то есть быть готовы внутренне отречься от всего, что может оскорбить его. А перед тем, как покинуть часовню, мы должны отпустить его, произнеся: «Мир с тобой! Я не хотел потревожить тебя, и ты не мучь меня. Я буду трудиться, чтобы совершенствовать себя и избавляться от всего, что печалит тебя. Я молюсь и буду еще молиться, с тобой и для тебя. Молись и ты вместе со мной и для меня, и вернется к тебе великий сон в ожидании того дня, когда мы сможем проснуться вместе. Храни молчание и прощай!»

Мы не можем закончить эту статью без того, чтобы не привести некоторые детали черной магии для удовлетворения любопытных. Практика волшебников Тезалиена и римских канидиев описывалась несколькими древними авторами. Прежде всего, выкапывалась яма, у которой они перерезали глотку черной овце; полагалось, чтобы вши и личинки роились вокруг, чтобы пить кровь, затем они отгонялись при помощи магического посоха и призывались тройственная Геката и адские боги. Затем трижды призывался призрак, чье появление было желаемо. В средние века некроманты вскрывали могилы, составляя приворотные зелья и мази из жира и крови трупов, добавляя туда аконит, белладонну и ядовитые грибы. Они снимали пенку с этой жуткой смеси в то время, как кипятили ее на огне, разожженном из человеческих костей и распятий, украденных из церквей; добавляли туда пыль высушенных жаб и пепел освященных мощей. Они смазывали свои виски, руки и грудь адской мазью, чертили дьявольские пантакли, призывали мертвых под виселицами или на заброшенных кладбищах. Их завывания были слышны далеко, и запоздалым путникам казалось, что полчища призраков поднимаются из могил. Даже деревья на их глазах принимали причудливые формы; огненные шары мелькали в чащах; лягушки в болотах своими квакающими голосами напоминали отзвуки шабаша.

Целью процедур черной магии было возбудить и расстроить рассудок, что приводило к ужасным преступлениям. Гримуары, однажды собранные и сожженные, безусловно были небезопасными книгами. Святотатство, убийство и воровство были главными средствами, которые описывались в этих работах.

В «Великом Гримуаре» и его современной версии «Красном Драконе» содержится рецепт под названием «Состав Смерти или Философский Камень» — бульон из agua fotis, меди, мышьяка и ярь-медянки. Там приводятся также некромантические действия, которые заключаются в разрывании ногтями могил, вытягивании костей и выкладывании их крестом на груди. Участвуя в полуночной мессе в канун Рождества и выбегая из церкви в момент освящения, надо было кричать: «Пусть мертвые восстанут из своих могил!» После этого действия возвращаются на кладбище, где, набрав полную горсть земли, ближайшей к гробу, нужно вернуться обратно к вратам церкви, положить две кости крест-накрест и снова выкрикнуть: «Пусть мертвые восстанут из своих могил!»

Если оператор не хочет быть схвачен и отправлен в сумасшедший дом, он должен удалиться медленным шагом и насчитать четыре тысячи пятьсот шагов по прямой линии, поэтому необходимо двигаться по широкой дороге или вплотную к стенам. Пересекая это пространство, он ложится на землю, как будто бы в гроб, и повторяет мрачным тоном: «Пусть мертвые восстанут из своих могил!» Наконец, он трижды называет тех, чье появление желаемо.

Нет сомнения, что любой, кто достаточно безумен и безнравственен, чтобы посвятить себя подобным операциям, предрасположен ко всем химерам и призракам. Это предписание «Великого Гримуара» является наиболее действенным, но мы никому из наших читателей не советуем прибегать к нему.

Как мы уже говорили, Святой Августин размышлял над тем, мог ли на самом деле Апулей быть превращен в осла, а потом вновь обрести человеческий облик. С тем же успехом он мог бы исследовать приключения товарищей Улисса, превращенных Цирцеей в свиней. С вульгарной точки зрения, трансмутация и метаморфозы всегда являлись истинной сутью магии.

Что ж, толпа, эта вечная раба чужого мнения, никогда не может быть совершенно права или абсолютно неправа. Магия действительно способна менять природу вещей или, скорее, делать их не тем, чем они кажутся на первый взгляд, в зависимости от силы воли и веры владеющего ее искусством честолюбивого знатока.

Произнесенное слово обретает форму, и, когда непогрешимая личность дает название конкретной вещи, последняя действительно преобразуется в субстанцию, обозначенную данным названием.

Сейчас уже хорошо известно, что гипнотизер, загипнотизировав человека, может передать ему простую воду и заставить того поверить, что он пьет именно тот напиток, какой пришел на ум гипнотизеру; и если мы предположим, что существуют маги, способные повелевать астральной жидкостью в степени, достаточной для того, чтобы в одно мгновение магнетизировать целое скопление людей уже подготовленных к магнетизму крайним перевозбуждением, тогда мы сможем объяснить, если не евангельские чудеса Каны, то, по крайней мере, творения такого же уровня.

Разве гипнотическая сила любви, этого порождения всемирной магии природы, не безмерна, и разве она не способна по-настоящему менять людей и вещи? Любовь — это сон, который преобразует мир; вокруг нее все поет и благоухает, все пьянит и приводит в блаженство.

Любимое существо возвышенно, красиво, добро, непогрешимо, излучает здоровье и счастье. Когда сон заканчивается, у нас возникает ощущение, что мы спустились с небес на землю. Мы с отвращением видим, что вместо очаровательной Мелюзины перед нами стоит злая ведьма, а вместо яростного Ахилла — трусливый Терсит.

Существует ли такая вера, которую мы не сможем вселить в сердца тех, кто любит нас? Но в чем сможем мы убедить тех, кто перестал любить нас? В начале любовь — это фея, а в конце — ведьма. Создав иллюзию рая на земле, начинаешь понимать, что такое ад. Ненависть любви также абсурдна, как и ее восторг, ибо она руководствуется страстью, а значит пагубна для самой себя. Именно по этой причине мудрецы отвергали любовь, объявляя ее врагом разума. Так сочувствовать им или завидовать, потому что они, несомненно даже не попытавшись понять любовь, отвергают это самое привлекательное из несчастий? По этому поводу можно лишь сказать, что когда они так говорят, это значит, что они еще не любили или уже не любят.

Вещи, для нас внешние, являются таковыми, какими их создает наш внутренний мир. Верить в то, что мы счастливы, значит быть счастливым; то, что мы оцениваем, обретает ценность пропорционально самой оценке; вот в этом смысле и можно сказать, что магия меняет природу вещей. «Метаморфозы» Овидия правдивы, но они аллегоричны, как и «Золотой Осел» несравненного Апулея.

Жизнь существ — это постоянная трансформация, и ее формы могут быть определены и обновлены, а их существование продлено или прекращено. Если доктрины метемпсихоза истинны, то можно ли сомневаться в том, что в результате выходки Цирцеи люди действительно превратились в свиней, принимая во внимание гипотезу, что воздаяние за пороки выражается превращением в животные формы, этим порокам соответствующие? Что ж, метемпсихоз содержит в себе абсолютно здравое зерно; животные формы накладывают соответствующий отпечаток на астральное тело человека, которое пропорционально силе привычек, быстро воздействует на его внешний вид.