— Вы не ответили, — сухо заметил Куай-Гон, — скажите, почему мы ваши враги?

— Мы помним то, что Джедаи сделали шесть лет назад. Это из-за вашего вмешательства, наше истинное правительство было потеряно. И теперь мы вновь идём к тому, чтобы возвратить утерянное.

— Новый Апсолон сделал выборы открытыми…

— Мы не признаем Новый Апсолон. Есть только Апсолон. И не каждый житель заслуживает права голосовать.

— Вы имеете право на ваше мнение, — сказал Куай-Гон, — все же правительство было избрано в соответствии с законами вашего мира, так что…

— Вы думаете, что у меня есть время, чтобы спорить с вами? — сердито спросил голос.

Дверь закрылась.

— Великолепно. Это была интересная беседа, — сказал Куай-Гон, — мы можем ещё раз убедиться в том, что Абсолют — это такие, как о них говорят. Они фанатики.

— Не очень хорошие новости для нас, — сказал Оби-Ван.

— Я уверен, что у нас будет ещё занимательный диалог.

— Вы думаете, что они будут пытать нас? — спросил Оби-Ван. Он не хотел, чтобы Куай-Гон подумал, что он боится. Но когда он вспомнил, что видел в музее, какие способы были у Абсолюта, он не чувствовал себя уютно.

— Я не знаю, что они задумали, — сказал Куай-Гон.

Они больше не разговаривали. Было очевидно, что за ними наблюдали. Куай-Гон подвинулся ближе к Оби-Вану и мягко коснулся пальцами светового меча. Это должно было дать понять падавану, что если впереди их ждёт пытка, то они будут сражаться. Оби-Ван кивнул. Они не должны были долго ждать.

Прошло меньше часа, прежде чем они услышали звук открывающейся двери. Их вывели наружу, а затем провели вперёд. Была открыта другая дверь. Куай-Гона толкнули вперёд. Он не знал, что ждёт их дальше, но у него был его световой меч. Его руки все ещё были связаны, но он найдёт способ сопротивляться.

Его посадили на стул и направили в лицо яркий свет. Он знал, что его падаван был рядом.

— Это Джедаи.

— Мы видим это, брат.

Голос был низким, но интонации выдавали иронию.

— Вы можете оставить нас.

Да, его руки были связаны. Да, он ничего не видел. Он был заключённым, не зная где сейчас находится. Но сердце Куай-Гона пело. Он нашёл Таллу.

Он ощущал присутствие в комнате ещё кого-то. По крайней мере троих.

— Почему вы на Апсолоне? — спросил мужской голос.

— Остановка в пути, — ответил Куай-Гон, — мы путешествуем, шесть лет назад мы были здесь. Мне стало интересно как ныне поживает этот мир.

— Кто посылал за вами, — спросил другой голос.

— Никто.

— Почему вы были на тайной встрече Рабочих, — вопрошал третий.

— Мы не были на этой встрече. Мы наблюдали за ней. Ваши собственные люди могут сказать вам об этом.

— Отвечайте только на вопросы. С кем из Рабочих вы контактировали?

— Ни с кем.

— Вас заметили с Ирини. Как она связалась с вами в начале?

— Она не связывалась с нами. Мы посетили музей и были на экскурсии.

Вновь и вновь задавались вопросы. Куай-Гон кратко отвечал на них. Талла не говорила ни слова. Конечно, то, что она сказала в начале было сделано для того, чтобы дать ему знать, что она в зале. Так или иначе она проникла в правящие круги Абсолюта. Она сделала это за короткое время и сделала это отлично. Куай-Гон всегда восхищался её способностями. Он буквально чувствовал, что с его плеч слетела гора, когда он нашёл её. Растущее отчаяние часто набегало на него и он старательно пытался отогнать мысли о своём видении.

Когда он освободил её, то она не могла стоять. Она бессильно упала. Он прикоснулся к ней, чувствовал её волосы, кожу. Он чувствовал как она покидала его. Слезы текли из его глаз, а одна рука обвилась вокруг её шеи. Таково было видение.

Он вернулся к тому, что происходило здесь. Куай-Гон понял, что трое мужчин спорили.

— Их убийство станет сообщением, — сказал он.

— Двумя сообщениями. Одно будет адресовано Рабочим, другое Роану. Это покажет, что мы ещё обладаем властью. Но мы рискуем, что это не будет так как должно.

— Возможно, если мы сначала выскажем угрозу убить их, а затем убьём это будет лучше.

Трое продолжали спорить. Куай-Гон не волновался. Молчание Таллы говорило ему кое-что важное: она сделала больше чем просто проникла в правящие круги Абсолюта, она получила власть. И вновь Куай-Гон поразился её бесстрашию. Но все это только усилило его опасения за её безопасность. Его доверия собственному видению усилилась. Теперь он видел, как то, что он видел в видении, может осуществиться, если она останется на этом опасном пути.

— Т., вы ничего не сказали, — наконец сказал один из мужчин.

— Мы позволим им уйти, — ответила Талла. Тут же раздались протестующие крики.

— Почему?

— Им нельзя дать уйти.

— Это не имеет смысла!

Но эти трое тут же успокоились, Куай-Гон чувствовал, что Талла остановила их жестом. Все это показывало ту силу и власть, которая у неё была.

— Вы вновь не учли детали, которые могут привести к поражаению в нашей борьбе, — сказала Талла, — наша популярность. Без неё мы не сможем придти к власти. Я знаю, что вам не нравится это слышать. Но люди Апсолона принимают участие в формировании правительства. Мы можем дать им определённую иллюзию. Это не трудно. Но мы все ещё нуждаемся в их поддержке.

— Какое это имеет отношение к Джедаям?

— Джедаи все ещё уважаемы на Апсолоне. Люди помнят, что именно они помогли удержать мир в переходный период. Они считают их нейтральными.

— Они поддержали наш роспуск. Они были против нас.

— Я говорю о мнении и иллюзиях, — перебила Талла, — всегда помните, что иллюзия намного более важна для людей чем действительность.Если мы убьём джедаев и возьмём за это ответственность, то наша надежда на получение поддержки уйдёт. У нас ещё будет достаточно времени, чтобы убить наших врагов.

— Хорошо, а почему бы нам не убить их, но не брать за это ответственность. Кто узнает, что мы сделали это?

На миг в комнате повисла тишина. Куай-Гон чувствовал и напряжённость, которая также появилась в комнате. Он мог лишь представить тот взгляд презрения, которым Талла наградила говорившего.

Когда она ответила, её голос был размерен и не тороплив, как будто бы она объясняла ребёнку, как работает механизм.

— Прежде всего убийство Джедаев не пройдёт незамеченным. Хотите вы этого или нет, но последствия будут. Как и расследование. И вероятно даже от Сената. Так что, убий найдут. И это не пойдёт нам на пользу. На сей раз, когда мы придём к власти, то хотим иметь поддержку Сената. Мы уже обсуждали это, не так ли? На этот раз мы будем умны. Люди будут тешить себя иллюзией о том, что имеют некоторый контроль. Во-вторых, если вы действительно решили устранить мощного врага, то делайте это так, чтобы извлечь из этого какую-то пользу. Если мы дискредитируем Джедаев и лишь тогда убьём их, то это пойдёт на пользу. А мы не сможем дискредитировать их, если не позволим им уйти.

— Но ведь они слышали все, о чём мы говорили. Мы делали это, потому что думали, что они будут убиты.

— Это не имеет значения, — сказала Талла, — мы управляем ситуацией и мы более сильны в нашем собственном мире, чем Джедаи. Прекратите быть такими трусами. Теперь оставьте меня с ними наедине. Я пошлю за Р., чтобы их отпустили.

Куай-Гон слышал, как трое мужчин прошли мимо них.

— Спасибо, — спокойно сказал Оби-Ван.

Теперь Талла подошла к ним. Но вместо того, чтобы снять с них ослепляющую повязку, она присела рядом.

— Так, Куай-Гон, — сказала она, — наконец-то теперь мы равны.

— Едва ли. Ты всегда была лучше меня.

— Лесть не красит тебя.

— Я могу не видеть тебя. Мне достаточно знать, что ты в безопасности.

Талла вздохнула. Он чувствовал, как её тёплое дыхание коснулось его щеки. Мгновением позже он почувствовал прохладу её пальцев, она сняла с его глаз повязку. Как и с глаз Оби-Вана.

Он долго смотрел на неё. Она была переодета. Её запоминающиеся зелёные глаза были теперь темны. Её волосы были коротко подстрижены и окрашены в бледный цвет, контрастирующей с её кожей. Она смотрела ему в лицо, как будто читая его мысли. Он же рассматривал её глаза и удивился, как за этой маскировкой исчезла прежняя Талла. Но он видел её и был от этого счастлив.