Оставалась вода. Сколько времени он может провести в ледяной воде? Николай обреченно смотрел на озеро. Кажется, придется утопиться. Еще б придумать, как потом этому утопленнику выбраться на берег.

«А водоворот? Там должно быть есть пещера?»

«Нет! Без света ты из нее никогда не выберешься!»

«А со светом выберешься, как же! Нужно аккуратно, держась вдоль стеночки?»

«Бред!»

«Надо попробовать».

Николай спешно начал натягивать обледенелые вещи.

«Интересно, как потом в этом выгрести против течения? — он остановился, задумался. — Сколько теперь может быть времени? И где милиционеры?»

Бессмертный посмотрел вверх. Внизу, в ущелье было сумрачно, солнце тут показывалось разве, что когда было в зените, но узкая кромка противоположного склона была освещена.

«Часов семь… Или восемь?»

От места его вчерашнего падения до входа в ущелье было около часу хода, это если знать где он находится. Поиски могли занять часа два. До захода солнца в момент падения оставалось не больше получаса. Так, что добраться до ущелья вчера люди не могли даже с проводником.

Николай удовлетворенно усмехнулся: погонять народ по горам он умудрился на славу. Правда, теперь, пока сюда доберутся, наступит полдень. Искать труп или его следы оперативники будут не меньше трех — четырех часов. Так, что все может затянуться и до завтрашнего утра. Это была катастрофа. Он точно подохнет от переохлаждения, даже если пещера в скале есть, и он в ней спрячется.

«Ладно! Джордано говорил, что так быстро не умирают. Искать пещеру, так искать. Главное не сидеть на месте».

Он не стал надевать ботинки и бесполезный, намокший кожух, нацепил лишь ремень с притороченным ножом. Еще раз огляделся. С его стороны у берега торчал приличных размеров валун, разделяющий поток на две части. Одна уходила в водоворот, а другая вытекала из озерца. Весенний поток был силен и полностью покрывал пороги, отделяющие один берег речки от другого.

Бессмертный подсунул кожух под камень в воду. С противоположного берега его видно не будет. Люди же, если сюда доберутся, вряд ли будут перебираться на эту сторону: вымокнешь только, а берег под скалой пустой, и бурлящую, уводящую вниз воронку с того берега должно быть хорошо видно. Он разбросал башмаки: один оставил на своем берегу, а другой закинул на противоположный, и решительно нырнул в воду.

Минут через пять он вернулся. Выбрался на берег и некоторое время лежал без движения, отдыхая. Оказалось, подземный поток вначале попадал в небольшую полость, над которой был воздушный колокол. Но там из-за низкого потолка можно было лишь едва высунуть голову. Дальше вода проваливалась куда-то вниз, проход был слишком узким для человека. Николай попробовал в него протиснуться, едва не застрял и как пробка выскочил на поверхность подземной камеры. Единственным достоинством этой первой пещерки было то, что под водой четко было видно светлое пятно выхода наружу.

Отдохнув, бессмертный поднялся и огляделся вокруг. Чертыхнулся, увидев показавшийся из-за камня кожух. Пришлось опять лезть в воду, собирать камни, набивать ими ставшую помехой верхнюю одежду. Наконец неподъемный кожух он спустил на дно у входа в подземное русло. Поднялся на берег и критически осмотрел результаты. На глубине в полтора человеческих роста белело нечто, похожее на застрявшее туловище. Головы и конечностей видно не было, но в темной воде вряд ли приходилось ожидать увидеть что-то более определенное. А так все было вполне реалистично.

Николай взглянул на противоположный склон. Солнце осветило его почти до половины. Все, тянуть дальше было нельзя, нужно было уходить.

В густых сумерках, когда темнота полностью прикрыла вход в подземное русло, и лишь светилось глубоким аквамарином небо над ущельем, на поверхности воды появилась голова. Человек осторожно, без единого всплеска, прижимаясь к скале, выбрался на берег.

На противоположном берегу горел огонь. Двое сидели у костра спиной к Николаю. Бессмертный опустился за валуном, прислушался. Некоторое время было тихо, лишь продувающий ущелье сквозняк доносил запах варящейся над костром похлебки. Это было настоящим издевательством. Спазм свел желудок так, что казалось невозможно терпеть. Но мало ли, что ему казалось. Вот с утра он думал, что не переживет этот холод. И ничего, живой пока. Сознание, правда, пару раз за день терял в этом чертовом каменном мешке, а теперь двигался как сонная муха в замедленном кино, но его организм как-то умудрился подстроиться под окружающие условия.

Зачем смертные остались на берегу ночью? Нужно было подобраться поближе, послушать.

Вдруг один из людей поднялся, помешал варево.

— Давай котелки! Готово.

Голос на удивление слышался четко, и бессмертный остался за своим укрытием.

Люди разлили похлебку, принялись есть.

— И чего Макарычу надо было нас тут оставлять. Утопленник то не всплывет. Видел, как его в расщелину затянуло.

— Да, он говорил, что завтра какой-то краевой эксперт подъедет. Труп вытащить попытаются.

— Эксперт, не эксперт. Что искать?

— Доктор говорит, что парень живой был. Труп бы в воду не сполз.

— Там на камнях видел, сколько крови натекло! Может, не сразу умер, но кто ж после такого выживет?

— Это их дело. Пусть ковыряются. Гляди, что и найдут.

Мужики замолчали, только звякали ложки.

А замершему в напряжении Николаю расхотелось даже есть. Придется освобождать от камней кожух. Это, правда, было не к спеху. Ночь длинная, можно подождать пока милиционеры уснут.

— А Аванес, то! Кто ж о нем и подумать мог? Такой мужик…

— Да! Всяко, видишь, бывает. А может, и не они это вовсе. Начальству надо по делу отчитаться.

— Да, что ты мелешь! Не они! Ты видел Аванеса, когда его брали. Чего он драться полез? И парень сразу деру дал, когда мы на станцию пришли.

— Не знаю, — в голосе человека слышалось сомнение, — Аванес всю гражданскую, говорили, прошел. Кто б сдержался, когда тебе такое предъявляют? А парень испугался, вот и сбежал.

— Испугался! А зачем оружие забрал?

— Ну, и забрал. Ни разу ведь не выстрелил, а мог.

— Ружье нашли?

— Куда ему деваться! У водопада в камнях застряло.

Мужики говорили еще о чем-то, спускались к воде вымыть посуду. Николай сидел, сжавшись у камня, и уже ничего не слушал. Почему все рассыпалось как карточный домик. Он так и не понял до конца плана Фархата, не понял, какая была необходимость так рисковать учителю, да и ему… Он слишком устал и не мог ни о чем связно думать. Осталась только непонятная горечь и граничащее с безумием упрямство: он сделает все, как обещал, чего бы это ему не стоило.

Бессмертный дождался, когда люди уснули. Спать, то должен был один, а другой должен был караулить, но приведений он видно не боялся так, что через пятнадцать минут после напарника караульный спал сном праведника. Николай вошел в воду и вновь нырнул к входу пещеры. С трудом, но освободил кожух от камней, потом протиснулся в первую камеру, всплыл на поверхность воздушного мешка. Немного передохнул и опять погрузился в воду. Опустившись на самое дно, к воронке, затягивающей воду вглубь горы, он протиснул одежду внутрь. Непослушная напитавшаяся водой шкура вначале не хотела сворачиваться и, казалось, застрянет в узком проходе. Потом воронка чмокнула, и добыча утекла внутрь горы. Бессмертный развернулся и из последних сил поплыл против течения.