Вот уж чего я не ожидал, так это услышать здесь и сейчас имя своего нанимателя. Тем более, вкупе с такой характеристикой.

Унс замолчал и задумчиво смотрел на кружащееся на его ладони проклятие. Казалось, он что-то для себя решает. Да так оно, похоже и было, поскольку через минуту он вздохнул, пробормотал нечто вроде «Да нет, не стоит оно того», прицелился указательным пальцем второй руки в черный вихрь и достаточно громко произнес короткое заклинание.

С пальца в центр вихря ударила короткая синяя молния, и вихрь тут же прекратил свое кружение, застыв, как воин, получивший стрелу прямо в сердце. Простояв так секунд десять, он подпрыгнул и обратился в черную пыль, от которой мгновением позже не осталось и следа.

— Устал — сказал мне Унс — Вина хочу. Эй, подмастерье, у вас тут есть вино?

— Не знаю — передернул плечами я, подходя к Гарольду — Наверное. Вон там, прямо по коридору, вроде кладовка есть. Рядом с кухней. Я туда не заглядывал, но, думаю, в ней что-то и найдется.

Мой друг спал. Он дышал глубоко и ровно, синюшная бледность с лица исчезла, как будто ее и не было. Что до раны на боку — она выглядела так, как ей и положено. То есть — неприятно, но не пугающе.

Самое страшное позади. Правда, ради спасения Монброна я много лишнего его избавителю и сказал, и пообещал, но это ладно. Что-нибудь придумается.

Два Серебряка чем-то громыхал в кладовке, при этом громко ворча. Судя по всему, не обнаружил желаемого, и так выражал свое недовольство.

Странный он тип. Но при этом, следует признать то, что как маг он силен. Нет, возможно, любой из нас, когда получит посох, вот так проклятие сможет материализовать и уничтожить, но что-то я в этом сомневаюсь. Ворон на одном из занятий упоминал про подобные вещи, и сказал тогда, что работа с сильными проклятьями — это очень тонкая штука, которая не всякому по плечу.

А ему — по плечу. Но при этом он живет в какой-то халупе, на улице, переполненной мошенниками всех мастей, ругается с торговками и спит с мужчинами. Нет, последнее ненаказуемо, да и осуждать его, скорее всего, мне не след, с кем спать это личное дело каждого, но все же… Да и его внешний вид тоже внушает серьезные если не опасения, то сомнения.

Эх, знать бы что за должок у него перед наставником. Может, все стало бы понятней?

Но одно я знаю точно — он пока на нашей стороне. И это надо использовать.

Правда, у меня нет уверенности в том, что он уже не использует меня. Двести золотых, за которые я поручился — это изрядная сумма. Даже более чем. Дядюшка Тобиас выделил Гарольду всего сотню на месяц. Понятно, что это была издевка, почти плевок в лицо, но точно ли Монброны могут себе это позволить?

Хотя это несложно выяснить. Вот очухается мой друг — и узнаем.

— Вино есть — в комнату вошел Унс, в одной руке у него была запыленная бутылка, в другой кусок вяленого мяса — Хорошее. А вот снеди почти нет, только то, что не портится и может долго пролежать.

В желудке у меня заурчало. А когда я в последний раз ел? Вроде вчера с утра. Потом и времени на это не было, и желания тоже. То побег, то мореплавание, то еще чего.

— Но-но — перехватил мой взгляд маг — Не хватало еще, чтобы я какому-то недоучке-подмастерью еду приносил. Иди и сам возьми.

Признав некоторую правоту его аргументов, я направился в кладовку.

Однако, неплохо жило семейство Лавиней, и застолья оно явно уважало. С потолка кладовки свисали вяленые окорока, на полках лежали круги сыра, залитые воском, в высоких корзинах, переложенные соломой, поблескивали высокими горлышками бутыли с вином. Ну, и другой непортящейся снеди тут тоже хватало — изюм и курага, еще что-то в плетеных коробках. Что именно — смотреть не стал, мне и того, что есть перед глазами хватит.

Я отрезал кусок окорока, набил карман куртки изюмом и прихватил бутылку вина. А почему нет? Кто-кто, а я выпивку сегодня заслужил честно.

Вернувшись обратно, я застал Унса за рассматриванием все той же шпаги, клинок которой был проклят.

— Нет, очень славная работа — сообщил он мне — Так значит, я забираю его себе?

— Пока нет — по возможности тактично возразил я — Это шпага Гарольда, точнее — его трофей. Он ее бывшего владельца по мостовой размазал.

— Что с бою взято, то свято — неожиданно согласился со мной Два Серебряка — Трофей без спросу брать нельзя. Вот мы когда его разбудим, тогда и спросим, подарит он мне ее или нет.

— Зачем будить? — с набитым ртом спросил у него я — Пусть дрыхнет.

— Сначала он со мной за спасение своей жизни должен расплатиться — покачал головой маг — Слово твое подтвердить. А после что хочет пусть делает.

— Так проснется — и подтвердит. А мы посидим пока, побеседуем. Вино есть, еда есть — чего еще желать?

— Буду я ждать, пока он проснется! — фыркнул маг — Если ты не забыл, то меня сегодня ждет изысканный ужин в «Старом городе», и я не намерен его пропускать.

И ведь особо не возразишь, аргументы убедительные. Не скажу, что у меня есть теперь особая нужда в расположении этого человека, но учитывая его характер, лучше особо с ним не спорить.

— Ну пусть еще хоть полчаса поспит — попросил я его — Они ничего не решают. И до заката еще далеко.

Если совсем уж начистоту — у меня самого глаза слипались. Нет, два дня без сна — это дело привычное, в замке такое случалось не раз. Но тут еще давали о себе знать события, которые в эти два дня уместились. Проще говоря — «отпустило» меня. Жизнь Монброна была вне опасности, и пружина, которая сжималась у меня где-то внутри, разжалась. А следом за ней пришла усталость и желание хоть немного поспать.

Правда, делать этого было, скорее всего, нельзя. Подозрительный все-таки этот Унс, ну очень подозрительный. Вот так заснешь рядом с ним, и кто знает, каково будет пробуждение?

Но вот глаза, заразы, доводов разума не слушали.

Почему Ворон нас не научил какому-нибудь заклинанию, прогоняющему сон?

Вот кабы такое знать, то можно было бы…

Эту мысль я не додумал, сон таки меня победил.

Разбудил же меня резкий смех Унса.

— А, чего? — вскочил я, одной рукой хватаясь за пояс, и пытаясь найти там рукоять шпаги, другую выбрасывая вперед.

— Ну-ну-ну, отважный вояка, поспокойней — вытирая слезинки из уголков глаз, велел мне Два Серебряка — У нас тут просто беседа забавная вышла с твоим приятелем.

И правда — Гарольд уже не спал, он сидел на кровати, свесив ноги вниз и рассматривал свой бок.

— И какова причина смеха? — заинтересовался я, вставая из кресла, в котором уснул, и потягиваясь — Ох, затекло как все!

— Я смеюсь над собой — любезно пояснил маг — И злюсь на тебя.

— А если поподробнее? — заинтересовался я.

— Ты, мерзкий мальчишка, изрядный плут — потрепал меня по щеке Унс — Ты рассказал мне все как есть, нигде не соврал… Ну, почти нигде.

— Нигде не врал — твердо заявил я — Смысла у меня в этом не было.

— Ну да, ну да — покивал Унс — Пусть так. Ты нигде не соврал мне, Эраст фон Рут. Но ты кое о чем забыл упомянуть.

Я понял, почему он так выделил голосом мое имя. Оно же не мое! Но тогда отчего он меня им зовет, и еще одну пощёчину еще там не отвесил? Может, оттого, что я так к нему привык, что скоро свое настоящее имя забуду, и он это как-то ощутил?

— О сущем пустяке — продолжал тем временем маг, причем интонации его от добродушных плавно смещались к раздраженным — Ты не сказал мне, что вся та суета, которая вокруг вас творится, связана как раз с вопросом наследования состояния Монбронов Силистрийских!

— Так оно и так ясно было — совсем уж удивился я, причем непритворно — Чего об этом говорить? Да и потом — Гарольд подался в ученики мага, ему в любом случае особо рассчитывать было не на что.

— Ну, это не совсем так — поправил меня Монброн, еще раз потыкав пальцем в красное пятно на своем боку — Если бы не проделки дядюшки Тобиаса и Генриха, никто бы мне не запретил запускать руку в родовую сокровищницу. А так теперь я нищий. По крайней мере до той поры, пока не докажу их вину, или эти двое не умрут.