Переводчики: Анастасия Сушкова (1‑6 гл.) Nat

Редакторы: Надежда (1‑8 гл.) Yeden Hall (1‑8 гл.) Nat

Руссификация обложки: Настёна

ГЛАВА 1

НОА

— Раз-два-три-четыре, — кричит Джимми, мой тренер.

Я тут же отвечаю комбинацией джеб-кросс-хук-апперкот. Мы отрабатываем концентрацию на боксерских лапах, и звуки ударов эхом отражаются от стен спортзала. Джимми быстро выбрасывает ладони вперед, будто пытается мне врезать. Я двигаю головой вверх-вниз и из стороны в сторону, а затем в привычном ритме отступаю назад за пределы зоны досягаемости.

Мы тренируемся уже шесть минут, а впереди еще четыре, когда, ускоряя темп, Джимми начинает выкрикивать случайные комбинации цифр.

— Раз-два, раз-два, два-три, раз-два-три, раз-два-три, два-три, три-четыре, три-четыре, три-четыре. — Все звуки в зале заглушает его голос. — Ну же, быстрее, бей сильнее, давай.

Отвечаю на автомате: джеб-кросс, джеб-кросс, кросс-хук, джеб-кросс-хук, джеб-кросс-хук, кросс-хук, хук-апперкот, хук-апперкот, хук-апперкот.

После стольких лет тренировок реагирую рефлекторно. Я даже ловлю себя на том, что, как только кто-то произносит эти цифры в повседневных разговорах, молча повторяю соответствующие удары.

Я покрыт потом с головы до ног, будто только из душа, каждая мышца в теле напряжена. Набирая темп, бью сильнее, работаю ногами, двигаюсь резче. Адреналин в крови зашкаливает. Сердце бьется быстрее.

«Я как тигр на охоте, — думаю про себя. — Я железный. Меня нельзя сломить. Меня не победить».

Жужжит таймер — прошло десять минут — легкие горят. С каждым вдохом грудь тяжело вздымается. Кажется, сердце взорвется прямо в груди, так сильно оно колотится, но я не остановлюсь. Не могу.

Сделав пару глотков воды, пытаюсь успокоить дыхание.

Проходит минута, и Джимми снова рявкает:

— Ну же, Но-Но, покажи, кто здесь настоящий мужчина. В этом зале готовят победителей.

Он прав.

Выплевывая воду, кидаю бутылку на пол и беру одиннадцатикилограммовый медбол. В следующие десять минут я с бешеной скоростью чередую броски мячом и бёрпи. Подходя к последнему пункту тренировки — эллиптическому тренажеру, почти валюсь с ног от усталости. И снова отбрасываю боль и слабость, напоминая себе: «В этом зале готовят победителей».

Не верится, что до боя за звание чемпиона осталось всего пять недель. Ради этой возможности я долго трудился.

Расти в Бостоне нелегко, особенно в Южном районе. Раньше эта часть города была территорией ирландцев, преступность пустила здесь корни, но жители еще заботились друг о друге. Сейчас же это мрачное, безнадежное место, где люди едва признают своих, и господствует героин. И конца этому не видно.

Я был слишком мал, чтобы запомнить мать, когда она ушла и не вернулась. Отец тоже не особенно обо мне заботился, но делал, что мог, по максимуму. Вот только его максимум обычно заключался в том, чтобы отложить свои посиделки с выпивкой на выходные. В оставшиеся дни отец страдал от приступов гнева и тоски и часто срывался на единственном ребенке, то есть мне. Он был первым, кто назвал меня Но-Но, мол, это потому, что у меня «нет ни возможности, ни будущего» (прим. пер.: в оригинале произведения прозвище «No-No» имеет значение «Нет-Нет»). Затем он начинал свою проповедь, что я «…не должен лезть в драку первым, но обязан ее закончить». Потом рассказывал, как сломал нос какому-то нарвавшемуся парню или вырубил мужика, защищая оскорбленную девицу.

Прямо герой всех времен и народов. В конце концов он замечал, как я закатывал глаза или отвлекался, и обстановка резко накалялась. Я рано научился держать удар, а через какое-то время и отвечать встречным.

Вскоре после моего восемнадцатилетия отец совсем спился. Я смотрел на него, нищего и убогого, и решил, что не скачусь на то же дно. Прозвище осталось, напоминая о том, кем я никогда не стану. У меня не было ничего, что могло бы обеспечить достойное будущее, никаких особых навыков, и я окунулся в единственное, что знал всю свою жизнь — в бой. С тех пор смешанные боевые искусства стали моей страстью, моей одержимостью, моим спасением и когда-нибудь будут моим искуплением. Ничему не позволю мне помешать.

Вытирая лицо, схожу с тренажера и собираюсь отправиться в душ, но тут слышу, как мой тренер — и владелец спортзала — делает объявление.

— Парни, у меня отличные новости… — Я вижу ее, и слова Джимми отходят на второй план.

Вот черт!

ГЛАВА 2

РЕЙГАН

— Парни, у меня отличные новости. Я искал спеца, который занялся бы здесь финансово-административными делами, и нашел идеального человека, — говорит мой отец, оглядывая спортзал. Он не кричит, но сразу привлекает внимание стоящих на залитых потом черных матах мужчин. Они все его уважают, как он того и заслуживает. Отец известен своей подготовкой чемпионов, и спортсмены со всей страны приезжают с ним поработать. — С самого первого дня я хотел тренировать великих бойцов, только времени для этого не хватало. Но теперь, — он обнимает меня за плечи и смотрит сверху вниз, а его светло-голубые глаза сверкают от гордости, — моя младшая дочь Рейган займет пост главного менеджера. Она недавно закончила колледж с дипломом по бизнесу, и я уверен, что в кратчайшие сроки наладит здесь работу.

Услышав, как парни аплодируют, я улыбаюсь отцу. Затем окидываю взглядом группу полуобнаженных потных мужских тел и останавливаюсь на одном из них… Ноа Нолан.

Вот блин. Я знала, что Ноа по-прежнему здесь тренируется, и в какой-то момент нам придется встретиться. Просто надеялась: это произойдет позже… намного позже.

Он был одним из молодых и перспективных бойцов моего отца, когда мы начали встречаться во время моей учебы в выпускном классе. И были парой в течение шести месяцев. Тогда мне казалось, что солнце восходит и заходит только ради него. Я была уверена, что между нами все серьезно, и в своих школьных тетрадях снова и снова писала «миссис Нолан». От одной мысли об этом хочется закатить глаза.

Все вокруг знали, что у нас ничего не получится. Все, кроме меня. В ночь выпускного бала я подарила Ноа свою девственность, а он порвал со мной на следующее утро, высадив у моего дома. Ноа холодно упомянул, что наши отношения были отвлечением, которого он не мог себе позволить. Что ему необходимо сосредоточить всю свою энергию на тренировках. И его будущее — смешанные единоборства, а не я. В общем, нес какую‑то фигню.

Наш последний разговор я помню до сих пор, как будто это случилось вчера. Ноа быстро улыбнулся, и подмигнув, открыл передо мной дверь.

— Мне жаль. Спасибо, что все понимаешь.

Я не произнесла ни единого слова. Язык словно прилип к небу, а сердце застряло в горле. Его слова перевернули всю душу. Показалось, будто меня ударили.

Пытаясь нормально дышать, я не смогла ничего ответить, когда он поцеловал меня на прощание. Затем Ноа сел в машину, и через мгновение его и след простыл.

До сих пор жалею, что не повела себя в той ситуации по-другому. Как мне хотелось бы показать, что все это — ерунда, но в то время я не очень умела скрывать эмоции. Повзрослев и набравшись жизненного опыта, я стала тем, кто есть. Я до сих пор не умею скрывать свои чувства, разве что научилась немного сдерживаться.

Ноа Нолан разбил мне сердце, и я уже никогда не буду прежней. Он был причиной, по которой я избегала это место, как чумы. Из-за Ноа сердце в груди сжимается с каждым вздохом.

Сегодня я впервые вернулась в зал с момента нашего расставания. Поверить не могу, что этот мудак стоит сейчас со мной в одной комнате и пялится своими дьявольскими зелеными глазами. Клянусь, что вижу, как он пытается сдержать вечную ухмылку. Моя интуиция требует избегать его взгляда, но я заставляю себя смотреть ему прямо в глаза. Это всего лишь первая битва, и сильной нужно быть с самого начала. Ноа не знает, что выглядя внешне хладнокровной и невозмутимой, внутри я сплошной комок нервов. Ноги ватные, в животе все переворачивается, будто бы плыву в открытом море в разгар яростного нористера.