– Но Черный не умирает, – возразила Сэра.

– Большинство колдунов, пытавшихся это сделать, тут же выпускали из рук силы разрушения и больше никогда не пытались коснуться их снова. Но если колдун передает смерть – цену за владение этими силами – другому человеку, он может какое-то время ими пользоваться.

– Он убивает, чтобы сохранить силу, – прервала Сэра. – А всякий, кто так поступает…

– Зло. – Хиннум взглянул на окна в потолке. – Темнеет, – сказал он. – Тебе лучше отыскать твою семью.

– Мертвые ходят по ночным улицам, – негромко повторила она его слова.

Он кивнул.

– В этом городе мертвые очень сердиты.

Лер шел сразу за отцом, держа Ринни за руку. Девочка все еще с трудом дышала, потому что старалась не показать, что плачет. Этот приступ отца был одним из худших моментов в ее жизни.

Он был не первым, этот приступ, но самым тяжелым, и впервые это произошло без мамы, которая всеми руководила. Папа не дышал, пока Кисел не ударил его в грудь.

Форан шел по другую сторону от Таера и под каким-то предлогом крепко держал его за руку, помогая при ходьбе.

– Мы возвращаемся в лагерь? – спросил угнетенно Иелиан.

Это они не обсуждали. Форан помог папе встать, потом сказал:

– Пойдем.

Но не сказал, куда.

Папа был немного не в себе, он с трудом говорил – но не позволял больше помогать себе. Постепенно ему становилось лучше, и он смог вести оживленный разговор с Фораном.

– Мы идем искать маму, – сказал Лер. Форан перехватил взгляд Лера и легко кивнул.

– Папа, что случилось?

Лер поднял голову и увидел, что к ним торопливо направляются Джес и Хенна. Папа улыбнулся.

– Я что, так плохо выгляжу?

– Да. От тебя пахнет потом, и ты бледен, – ответил Джес со своей обычной прямотой.

У Хенны было обычное невозмутимое выражение, но Лер заметил, что глаза ее припухли. Она была почти так же бледна, как папа; только нос покраснел. Хенна плакала, но Лер с трудом мог представить себе такое. В другое время он бы заинтересовался этим, но сейчас его слишком беспокоил папа.

– У меня был еще один припадок, – признался папа Джесу. – Судя по тому, как все вокруг забегали, он был тяжелым.

Форан двинулся дальше и мягко потянул за собой папу. Джес подхватил Ринни и посадил себе на плечо, потом он и Хенна пошли рядом с папой.

Лер подождал и замкнул процессию вместе с Руфортом. Ему нравился этот немногословный парень; к тому же он не хотел идти слишком близко к Джесу.

Иногда Лер наслаждался силой, которую обнаружил в себе, когда узнал, что он Охотник. Но иногда ему хотелось, чтобы чувства не говорили ему так много.

Он не хотел знать, что делали Джес и Хенна перед тем, как пришли. Достаточно плохо, что он знает это о родителях; он не хотел то же самое знать о брате.

Брюидд посмеялась бы над ним. Он почти слышал ее голос: «Так откуда, по-твоему, мальчик мой, приходят дети? Из-под грибов?»

Он чувствовал, как покраснели у него уши, – вероятно, щеки тоже красны. Не в первый раз позавидовал он отцу с его темной кожей.

– Надеюсь, твоя мать сможет ему помочь, – сказал Руфорт; либо он слишком взволнован, чтобы заметить раскрасневшееся лицо Лера, либо достаточно вежлив, чтобы расспрашивать.

– Я тоже, – ответил Лер.

– Я подумал, он сломает что-нибудь, – сказал Руфорт и слегка улыбнулся Леру. – Может, меня.

Лер улыбнулся в ответ и почувствовал себя лучше. На сегодня худшее позади.

– Мне казалось, Иелиан сильнее, – сказал он достаточно громко, чтобы Иелиан расслышал.

Тот сделал грубоватый жест и подождал, пока они поравнялись с ним.

– Никогда не думал, что быть охранником интереснее, чем работать на Путь, – сказал Иелиан.

– Гораздо интереснее, – согласился Руфорт.

– М-м-м. – Иелиан осмотрелся в поисках опасности: они подъехали к перекрестку. Лер тоже нервничал в Колоссе. – Но быть Воробышком – лучше, чем клерком у управляющего моего дяди. Да и платят больше.

Руфорт напрягся, сжал челюсти, но прежде чем Лер смог спросить, что его встревожило, снова расслабился.

– Будет о чем рассказывать внукам, – сказал он. – А они сделают вид, что поверили мне, потому что мама велела им поддакивать старому дураку, чтобы она могла спокойно готовить обед.

Мама стояла на верху лестницы, ведущей в главный зал библиотеки, как будто была готова сама возвращаться в лагерь. Молодой человек, называвший себя Ученым, был с нею.

Она обвела всех взглядом и сделала шаг назад. Без слов приказала всем подняться в библиотеку, где они расселись на скамьях, стульях и столах.

Лер не собирался подслушивать, но услышал, как Хенна спросила у мамы:

– Ты ведь теперь знаешь? Знаешь обо мне?

Он уже нашел, куда присесть, и видел, что мама заметила и покрасневшие глаза Хенны, и расслабленную позу Джеса. Он не думал, что она, как он, сразу поймет, чем они занимались, но, видимо, ошибался.

Мама холодно улыбнулась, но Лер видел, что она чем-то довольна. После всех лекций папы о том, как обращаться с женщинами, Лер находил это несправедливым.

И тут мама сказала нечто совершенно неожиданное.

– Хенна, ты лучше всех должна знать, что Вороны умеют хранить тайны.

Папа сел на скамью, скрестив ноги. Форан сидел на полу, рядом с ним свернулась Ринни, положив голову ему на колено. Гура со вздохом легла по другую сторону от Форана и положила голову на его второе колено.

Лер подумал, что Ученый собирается стоять рядом с мамой, но она и его отправила на скамью.

– У меня был продуктивный день, – сказала она, не отрывая взгляда от осунувшегося лица папы. – Но почему бы вам не рассказать о своих находках? Джес?

Джес широко улыбнулся, и Лер на мгновение пришел в ужас от того, что он может сказать. С таким отцом они приучились не лгать, но Джес иногда чересчур честен.

– Мы нашли храм Ворона, – сказал он. – Недалеко отсюда. – Он посмотрел на Хенну. – Он не такой, как храм Совы, весь из черно-белого камня, но основная идея та же самая.

Лер видел облегчение на лице Хенны и понял, что она боялась того же, что и он. Неожиданно она встретила его взгляд, покраснела и виновато улыбнулась.

– Таер? – спросила мама.

– Лер открыл, что это за разрушенные дома, – сказал папа. Мама посмотрела на Лера, поэтому он рассказал об изгороди и о форме дома, который когда-то здесь стоял.

– Завтра отнесем туда мермори Ронжера, – это было все, что она сказала.

– Я думал, ты из рода Изольды, – подозрительно сказал Ученый. – Откуда у тебя мермори Ронжера?

Мама бросила на него один из своих взглядов.

– Я тебе говорила, что Черный систематически уничтожает Странников. Несколько недель назад он убил весь клан Ронжера. Так мермори попала ко мне.

– Род Ронжера кончился?

– У меня двести двадцать девять мермори, – ответила мама. – Все эти кланы больше не существуют.

Ученый опустил взгляд.

– Завтра я смогу создать для тебя магию, – сказал он.

– Хорошо. – Мама посмотрела на папу и приподняла бровь. – Ты выглядишь лучше, – сказала она. – Мне казалось, ты не выдержишь подъема по лестнице.

Он улыбнулся.

– Ну хорошо, императрица. У меня был приступ. Если бы Кисел не подхватил меня, прежде чем я ударился о булыжники, у меня гораздо сильнее болела бы голова. Ничего нового, любимая. Расскажи, что ты узнала, мы достаточно долго ждали.

– А случилось так.

Сэра улыбнулась Таеру: она начала свой рассказ так, как обычно начинал он.

Он выглядел лучше – хуже выглядеть, не умерев, невозможно. Глядя, как Форан едва не несет его по лестнице, Сэра поняла, что время уходит даже быстрее, чем она думала.

Она сжала историю Колосса и опустила как можно больше драматичных моментов – она считала, что у слушателей на сегодня хватило возбуждения и волнений. Опустила также историю богини Ворона, которой в конце концов оказалась Хенна. Похоже, Хенна тоже это наконец узнала. Надо будет позже проверить, знает ли Джес, и рассказать Таеру, потому что у нее от него нет тайн. И пусть Хенна решает, захочет ли она рассказать кому-нибудь еще.