Пока он ждал, когда же она кончит возиться с сервировкой стола и ответит на его вопрос, лицо О'Нила выражало явное недоумение. Увидев, что она не собирается этого делать, он ласково взял ее за руку и повернул лицом к себе.

Он сразу же почувствовал, что она чем-то огорчена.

– Эй, что случилось? – мягко спросил он, глядя сверху вниз в ее печальные глаза.

– Ничего. В самом деле, ничего не… – начала она, но тут же осеклась. Спустя мгновение ее словно прорвало: – Нет, Шейн, тебе я не буду врать. Уинстон как-то непонятно ведет себя со мной, с того самого момента, как приехал сегодня вечером. Он не похож сам на себя. Какой-то отсутствующий, рассеянный. – Ее светло-серые глаза умоляюще смотрели на него. – Сегодня днем ничего не случилось? Ничего, что могло бы огорчить его?

– Я ничего такого не знаю, Элисон.

– Наверняка что-то произошло. Если нет, то тогда его странное поведение, должно быть, как-то связано со мной, с нами обоими. Возможно, у него пропал интерес ко мне.

– Я уверен, что ты ошибаешься.

– Нет, Шейн. Я знаю Уинстона почти так же хорошо, как и ты. Обычно он такой жизнерадостный, такой заботливый и внимательный. В последние месяцы у нас все было так хорошо. Настолько хорошо, что мне казалось, что он вот-вот сделает мне предложение. Все шло к этому… он сказал мне, что я очень нравлюсь его отцу и, что, пожалуй, гораздо важнее – Эмме Харт. А когда он сегодня приехал, я сразу заметила в нем какую-то перемену… он совсем другой… чем-то озабочен. Он немного опоздал, хотя обещал приехать пораньше, чем соберутся гости, и помочь мне передвинуть стол для бара и еще кое-что сделать. А ты же знаешь, он никогда не опаздывает. Хотя, конечно, мелочи. Но он был какой-то неласковый, даже резкий. И я, конечно, удивилась и растерялась Правда потом, после приезда Александра и Мэгги, когда мы чуть-чуть выпили, он стал немного помягче, но, честно говоря, он все равно какой-то отстраненный и чужой. И это на него совсем не похоже – я хочу сказать, он обычно не поддается дурному настроению.

Все это только еще больше сбило Шейна с толку. Он мысленно восстановил в памяти все события дня, пытаясь понять, не произошло ли что-то, что огорчило Уинстона. Но, насколько он знал, ничего неприятного не произошло, и Уинстон все время казался ему совершенно спокойным.

– Послушай, возможно, это все-таки связано с делами. На мой взгляд, это наиболее вероятное объяснение. Да, наверное, на работе какие-то проблемы. – Он ободряюще улыбнулся ей. – Я уверен, что его настроение никак не связано с вашими отношениями. И совершенно не может быть, чтобы он потерял интерес к тебе. Как тебе такое в голову могло прийти?

Она посмотрела на него долгим взглядом и печально улыбнулась.

– Женщины это чувствуют.

– Ты просто что-то неправильно поняла и вообразила себе самое худшее, – воскликнул Шейн. Он заставил ее взять себя под руку и повел к двери. – Давай пойдем назад, в гостиную, и я разрешаю тебе выпить чего-нибудь покрепче. Думаю, и мне это не повредит. – Он смотрел на нее ласково и заботливо. – Вот увидишь, Уинстон снова будет с тобой таким, как всегда.

– Хотелось бы поверить тебе, но что-то не получается, – мягко ответила она. Но тем не менее придала лицу беззаботное и даже веселое выражение и вернулась к гостям, крепко держась за Шейна. Она была благодарна ему за моральную поддержку.

Позднее, когда они ужинали, Шейн решил, что в одном отношении Элисон права – Уинстон сам на себя не похож.

Он сидел во главе стола и, хотя он был любезен и обаятелен и вполне успешно играл роль хорошего хозяина, Шейн заметил, что порой его взгляд становится отсутствующим, смех – нарочитым, а веселость – наигранной.

Чтобы отвлечь от Уинстона внимание остальных и дать ему прийти в себя, Шейн решил выступать в роли души общества. Он без умолку говорил, рассказывал занимательные истории, шутил и заражал своим весельем всех. Он был особенно внимателен к Элисон, которая сидела слева от него, и радовался, что она не осталась глуха к его стараниям и становилась все спокойнее и веселее.

Именно она в конце концов подняла всех из-за стола, предложив после десерта выпить кофе с ликером в гостиной.

– Замечательная мысль! – воскликнул Уинстон, впервые за этот вечер ласково улыбнувшись. Он поднялся первым, а следом за ним и женщины тоже потянулись из столовой. Шейн, Майкл и Александр замыкали шествие.

Уинстон сразу же направился к столу и принялся обслуживать женщин. Шейн подошел к нему и спросил:

– У тебя все в порядке?

– Конечно. – Уинстон резко поднял голову. – А почему ты спрашиваешь?

– Такое впечатление, как будто ты сегодня вечером немного выбит из колеи.

– Сегодня был очень длинный и трудный день. Должно быть, я немного устал. Будь добр, не в службу, а в дружбу: сходи к Скай и спроси, не надумала ли она выпить чего-нибудь, а я пока обслужу остальных. Через минуту Элисон принесет кофе. – Уинстон взял поднос и, насвистывая, направился к остальным.

Шейн проводил его взглядом, задумчиво прищурившись. Уинстон сейчас вел себя почти как обычно. Может быть, он сказал правду, и все дело только в усталости? Шейн направился к Скай Смит, которая в полном одиночестве сидела у огромного камина.

– Вы ничего не пьете. Попробуйте это, – сказал он властно, подавая ей стакан.

Она взяла его, осторожно понюхала и вопросительно посмотрела на Шейна.

– Это «Красавец принц Чарли», – объяснил Шейн.

– А что это такое?

– Не бойтесь, – он рассмеялся, – сделайте глоток – не отравитесь.

Она послушно сделала глоток и одобрительно кивнула:

– У него необычный вкус. Мне нравится. Спасибо, Шейн. – Скай украдкой взглянула на него. «Да, он действительно красивый. Возможно, даже слишком». Мужчины вроде Шейна О'Нила пугали ее. Обычно им нельзя доверять… На их пути бывает слишком много соблазнов.

Шейн с минуту потягивал ликер, наслаждаясь его ароматом и вкусом, потом поставил бокал на камин и спросил:

– Вы не возражаете, если я выкурю сигару?

– Нет-нет, пожалуйста.

Они замолчали.

Скай Смит пыталась решить, не будет ли слишком навязчивым с ее стороны, если она предложит ему позвонить ей в Нью-Йорке. Он не интересовал ее как любовник. С другой стороны, во время обеда она почувствовала, что ее тянет к нему, почти против воли. Он не дает скучать, с ним интересно, он обаятельный мужчина, хотя, пожалуй, немного тщеславен, и слишком самоуверен. Но, возможно, они могли бы стать друзьями.

Шейн все еще размышлял об Уинстоне, незаметно наблюдая за ним. Тот развалился на диване на другом конце комнаты, не торопясь пил свой коньяк и выглядел совершенно спокойным. Если какая-то проблема и тревожила его в начале вечера, то либо она разрешилась, либо он выбросил ее из головы как не заслуживающую внимания. Он снова смеялся своим обычным смехом и поддразнивал Элисон. Шейн заметил, что ее лицо сияет. «Ну и слава Богу, – подумал он, – это была ложная тревога». Он почувствовал облегчение. Завтра он уезжает, единственное, что его тревожило, – он будет отсутствовать в то время, когда у его лучшего друга возникли проблемы.

В эту минуту наконец заговорила Скай, прервав размышления Шейна:

– Я надеюсь, вы не сочтете это нескромностью или чем-то вроде того, но если я могу быть полезна вам в Нью-Йорке, пожалуйста, звоните. – И тут же быстро добавила, стараясь, чтобы это прозвучало совсем по-деловому: – Мой магазинчик вы найдете в телефонной книге под названием «Антикварный магазин Брандт-Смит».

– Очень любезно с вашей стороны. Я воспользуюсь вашим разрешением, – сказал Шейн и сам удивился тому, что с такой готовностью согласился на ее предложение.

Он пару раз затянулся сигарой; потом, чувствуя, что надо как-то продолжить разговор и кое-что объяснить, сказал:

– Я мало кого знаю в Нью-Йорке – разве что нескольких юристов, с которыми имеет дело наша компания. Да, и еще у меня есть рекомендации к человеку по имени Росс Нельсон. Он банкир.

– О! – воскликнула она.