Я смеюсь над этим, хотя это последнее, что хочу сделать. Скотт всегда мог почувствовать, когда меня нужно было рассмешить, и был не прочь поставить себя в неловкое положение, чтобы это произошло. Даже сейчас, когда расстроен, он пытается подбодрить меня. На этот раз слезы уже не остановить.

Я продолжаю читать:

«Спокойной ночи, детка».

«Доброе утро. Надеюсь, ты хорошо спала».

«Мэл, пожалуйста, ответь на звонок. Я просто хочу поговорить».

Я закрываю глаза от боли, потому что тоже этого хочу.

«Я позвонил в офис. Билл даже не соединил меня с голосовой почтой».

Нет, он бы так не поступил, мои друзья — верная компания, это точно. Они видели, что сделали со мной последние полтора года, и стараются защитить меня от еще большей душевной боли.

«Я просто хочу знать, все ли с тобой в порядке».

Нет, я действительно не в порядке.

Сообщения продолжаются в том же духе. Скотт пишет мне «Доброе утро» и «Спокойной ночи». Говорит, что любит меня и скучает вперемешку с просьбами позвонить ему. К тому времени, как заканчиваю читать сообщения, я плачу так сильно, что чувствую, что не могу дышать, и спрашиваю себя, почему заставляю нас пройти через это.

Правильно ли я вообще поступаю? В ночь нашей годовщины это казалось правильным. Теперь я понятия не имею. И это сомнение является причиной, почему, когда мой телефон звонит, я отвечаю на него.

Глава 4

Скотт

Если определение безумия состоит в том, чтобы делать одно и то же снова и снова и ожидать разных результатов, то, возможно, я сумасшедший. Хотя меня это не сильно волнует. Если возвращение Мэллори будет стоить мне рассудка, так тому и быть. В любом случае, я бы предпочел держать ее в своих объятиях, чем быть в здравом уме.

Вот почему я звоню ей снова, хотя она не отвечала на мои звонки с тех пор, как ушла. Телефон едва заканчивает первый звонок, когда линия соединяется. Я предполагаю, что она снова отправляет меня на голосовую почту, и бесстыдно жду, чтобы услышать ее счастливый голос, говорящий мне, что она, вероятно, потеряла свой телефон и оставила сообщение, поэтому я потрясен, когда меня встречают молчанием.

— Мэллори?

Она молчит, но я слышу ее дыхание. Как бы жалко это ни звучало, мне достаточно просто слушать, как она дышит в ночи, только бы она не повесила трубку. Я перебираю в уме сотни вещей, которые сказал ей за последние несколько дней, но не могу остановиться ни на одной из них.

Поэтому я говорю ей единственную правду, которая имеет значение...

— Я люблю тебя, детка.

Мое сердце сжимается, когда я слышу тихое сопение на другом конце линии и понимаю, что она плакала. Я полный ублюдок, потому что мне приятно знать, что она тоже переживает.

— Поговори со мной. Мне так жаль, ты даже не представляешь... я сделаю все, чтобы загладить свою вину. Мы можем это исправить — я могу это исправить. Пока мы любим друг друга, мы можем справиться со всем, что угодно. — Чувствую себя немного засранцем, когда она всхлипывает, но эти слова были правдой в день нашей свадьбы, когда мы произносили наши клятвы, и они все еще верны... мы можем справиться со всем, пока любим друг друга. — Если только ты меня больше не любишь. Если так, я заслужил это.

— Я... — Мэллори начинает говорить, но замолкает прежде, чем заканчивает.

— Я проведу каждый день своей жизни, пытаясь заставить тебя снова полюбить меня.

— Проблема в том, Скотт, что я все еще люблю тебя.

Я вздыхаю с облегчением, и на сердце становится в десять раз легче. По крайней мере, до тех пор, пока она снова не заговорит и не ударит меня прямо в живот.

— Впрочем, это не имеет значения. Моя любовь к тебе никогда не была проблемой. Ты ушел от меня задолго до того, как я ушла от тебя. Я не могу так жить. Это слишком больно. — Теперь она плачет всерьез, и все мои инстинкты восстают от невозможности обнять ее и утешить.

— Все будет не так. Обещаю…

Мэллори фыркает сквозь слезы.

— Твои обещания сейчас ничего не значат.

Она совершенно права, и я ненавижу себя за то, что потерял ее доверие.

— Я не могу изменить того, что сделал. Все, что я могу, это провести остаток своей жизни, доказывая, как сильно люблю тебя.

— Может быть, ты и любишь меня, но я тебе не очень нравлюсь. Ты находишь мою неуклюжесть раздражающей. Принимаешь мое выражение беспокойства за нытье. Мы больше не подходим друг другу.

Я не отвечаю сразу, серьезно обдумывая то, что она сказала. Ее неуклюжесть раздражает? Мой немедленный ответ — нет. Я знал это с самого первого дня, и для меня было честью быть тем, кто ловил ее, когда она спотыкалась или перевязывать палец, когда она небрежно резалась во время приготовления пищи. Неужели я думаю, что она ворчит? Я прокручиваю прошлое и со стыдом вспоминаю, как был раздражен, когда она прервала меня на работе.

— Мэл, у меня нет оправдания тому, как я с тобой обошелся. Это непростительно. Если ты вернешься домой, все будет по-другому. — Я чертовски надеюсь, что она услышит искренность моих слов.

— Я не могу тебе верить...

— Дай мне шанс. Давай я приглашу тебя на ужин.

— Вроде свидания? — спрашивает она с явным недоверием.

— Точь-в-точь как свидание.

— Даже не знаю...

— Мэл, что мы теряем? Неужели ты настолько тверда в своем решении, что даже не даешь нашему браку шанса? — Я молча пинаю себя за то, что так напорист. Мэллори никогда хорошо не реагировала на давление.

Я представляю себе маленькую морщинку между ее бровями, сжатые губы, чтобы не выпалить первое, что пришло ей в голову. Мэллори всегда так добросовестно относится к тому, что говорит, особенно когда ее эмоции зашкаливают. Это только одна из причин, почему я влюбился в нее — ее доброта.

— Нет.

Ее односложный ответ заставляет меня сдуться на месте.

— Пожалуйста. — Я даже не пытаюсь скрыть свое отчаяние.

— Я не готова сдаваться. Мы можем поужинать вместе.

— Завтра? — с надеждой спрашиваю я.

— Хорошо...

— Заеду за тобой в семь?

— Хм... почему бы тебе не сказать мне, где мы встретимся?

Если ее отъезд не был достаточно говорящим, то тот факт, что она даже не позволила мне забрать ее на ужин, несомненно. Она и глазом не моргнула, когда я заехал за ней на наше второе свидание. Теперь, годы спустя, она предпочла вести машину сама, на случай, если ей понадобится сбежать.

— Прекрасно, пусть так. Я закажу столик и дам тебе знать.

Ответ Мэллори прерывается зевком. Быстрый взгляд на часы показывает, что уже за полночь, и я знаю, что ей рано на работу.

— Поспи немного, детка. Я люблю тебя.

Как раз перед тем, как отключаю звонок, я слышу шепот: «люблю тебя».

Глава 5

Мэллори

— Скажи мне еще раз, почему ты волнуешься из-за того, что надеть сегодня вечером? — спрашивает Зак.

Справедливый вопрос. Я задавала себе его несколько раз, и мой единственный ответ — я хочу угодить Скотту. Как бы глупо это ни было, учитывая все, что произошло.

Я хочу, чтобы он хотел меня.

— Хочу хорошо выглядеть, разве это так плохо?

— А я говорю, надень самую сексуальную вещь в своем шкафу и проведи вечер, выставляя напоказ то, что этот ублюдок не может иметь.

— Ох, Джен, спасибо за этот замечательный совет.

Зак подбирает платье в стиле ретро, черное в мелкий белый горошек. Одно из моих любимых, потому что оно облегает мои изгибы и заставляет чувствовать себя сексуально.

— Это и красные каблуки. Волосы вверх. Дымчатые глаза и красная помада.

Сорок пять минут спустя я крашу губы и чувствую, что могу покорить весь мир. Зак действительно знает свое дело. У него в одном мизинце больше чувства стиля, чем у кого-либо из моих знакомых. Я могу создать шикарный интерьер дома, но в одежде я полный профан. Захожу в гостиную, и Зак и Джен одновременно присвистывают. Делаю небольшой поворот, и они шутливо хлопают и приветствуют меня.