Баочуани несли 9 мачт с 12 парусами, сплетенными из бамбуковых матов, которые раскрывались наподобие веера и тем самым ощутимо увеличивали парусность судна. Мачты европейских судов всегда располагались линейно, поскольку всаживались основанием в увесистый киль, а вот китайские корабелы размещали их на палубе произвольно, вне зависимости от центральной оси симметрии. «Драгоценные корабли» были бескилевыми судами (правда, иногда в днище встраивался длинный брус лунгу – «кость дракона», выступавший в роли своеобразного буфера при швартовке), и потому мачты фиксировались не на отсутствующем киле, а на поперечных переборках, разгораживавших судно на отдельные водонепроницаемые отсеки. Расположенные в шахматном порядке мачты не перекрывали друг друга, и корабль, поймав свежий попутный ветер в бамбуковые паруса, стремительно наращивал ход.

Кроме монструозных баочуаней, в реальное существование которых поверить несколько затруднительно, эскадра знаменитого адмирала имела в своем распоряжении около 200 джонок среднего класса длиной чуть больше 100 метров при ширине около 50. На таком корабле в 1292 году возвращался из Китая в Индию Марко Поло (его экипаж насчитывал свыше 300 человек). А венецианский купец Никколо ди Конти, посетивший Индию и Ормуз на рубеже XIV–XV веков, упоминает пятимачтовые джонки водоизмещением около 2 тысяч тонн. Отметим на всякий случай, что даже корабли среднего класса из флотилии Чжэн Хэ как минимум вчетверо превосходят океанские парусники европейцев.

Мы не станем взвешивать бесчисленные pro et contra относительно морских вояжей средневековых китайцев, а ограничимся только голыми фактами – маршрутом экспедиции китайского флотоводца. Была же какая-то сверхзадача у евнуха-адмирала? Ведь на борту его драгоценных кораблей сидело население большого китайского города тех времен – не только моряки, картографы и солдаты, но и купцы, гражданская публика, чиновники и мастеровые. Золотая парча и узорчатые газовые шелка для иноземных владык, бесспорно, впечатляют, но едва ли император Юнлэ, только-только разделавшийся с агрессивными соседями, вознамерился просто-напросто побаловать чужеземцев, не рассчитывая на элементарную выгоду и адекватный ответ. Если во главе угла стоял рутинный бизнес, то флотилии, исчисляемые сотнями кораблей, не нужны. Индийский океан с незапамятных времен был торной дорогой, связывавшей ближневосточные страны с экзотическими культурами Дальнего Востока. Народы Двуречья, персы, индусы, а затем арабы давным-давно наладили бойкую торговлю в Южных морях, и китайские династии Тан и Сун (618–907 и 960–1279 годы соответственно) принимали в ней самое активное участие. Арабы уже в IX веке заходили в южнокитайские гавани и плавали к островам Зондского архипелага, на которых обосновалась могущественная империя Шривиджайя, но сухопутный Китай даже не помышлял о создании океанских флотов. Легендарные плавания Хубилая в Японию и на Яву – редчайшее исключение. Морская торговля – промысел деликатный, и непомерные эскадры, насчитывающие сотни кораблей, ей решительно противопоказаны.

С другой стороны, Поднебесная империя никогда не предпринимала морских завоевательных походов, хотя на суше всегда с готовностью отхватывала лакомые куски, если обстоятельства тому благоприятствовали. Вместительные баочуани Чжэн Хэ были набиты оружием и солдатами, но его военные операции можно пересчитать по пальцам. Примерное наказание морского разбойника Чэнь Цзу’и, захватившего город Палембанг на Суматре, и пленение цейлонского царя с непроизносимым именем (мотивы этого деяния неясны) – вот и все боевые подвиги прославленного адмирала. Для семи дальних плаваний, растянувшихся на долгие 28 лет (1405–1433 годы), весьма негусто. Тогда, быть может, честолюбивый Юнлэ планировал завязать дипломатические отношения с государями сопредельных стран? Вполне возможно, но есть одна досадная мелочь: богдыханы Срединной империи предпочитали принимать иноземных послов у себя дома, а не отправлять своих подданных неведомо куда. Самодостаточный Китай всегда варился в собственном соку и не жаловал любопытных варваров. Когда Чжэн Хэ возвратился из последнего, седьмого, плавания, новый император встретил путешественников весьма прохладно (Юнлэ к этому времени уже умер). Разумеется, ритуал превыше всего, и команда получила пышные одеяния и бумажные деньги. Закончив церемонию, император сказал:

– У нас нет никакого желания получать вещи из отдаленных стран, но мы понимаем, что их прислали с самыми искренними чувствами. Раз уж они приехали издалека, их надлежит принять, но это – не повод для поздравлений.

Динара Дубровская, ссылаясь на мнение известного российского китаеведа Алексея Бокщанина, излагает любопытную версию относительно возможных побудительных мотивов китайской морской экспансии. В начале XV столетия Поднебесной империи мог угрожать железный хромец Тамерлан, ставший к 1370 году полновластным хозяином Средней Азии. Разгромив в нескольких походах Золотую Орду, изрядно пощипав Иран, Ирак, Армению, Грузию и малоазиатские страны, разграбив в 1395 году южные окраины Руси и совершив поход в Индию (1398 год), он в конце 1404 года сосредоточил большую армию у города Отрара на Сырдарье, готовую обрушиться на Китай. Дубровская пишет:

Откровенно говоря, аргументация слабая. Для чего строить огромный и безумно дорогой флот в несколько сотен кораблей, если речь идет всего-навсего о создании военно-политического альянса? Чем бездарно швырять деньги на ветер, куда разумнее озаботиться укреплением западных рубежей империи, дабы отразить предполагаемое нашествие. Кроме того, в феврале 1405 года Тамерлан умер, и кровавая междоусобица, немедленно взорвавшая изнутри рыхлое государство Тимуридов, навсегда похоронила восточную мечту жестокого эмира.

Вернемся на 30 лет назад, когда в 1405 году флотоводец Чжэн Хэ, получив высочайшее благословение, отбыл в далекие края, лежащие на берегах Западного, сиречь Индийского, океана. Все экспедиции на запад стартовали из Нанкина, пересекали Южно-Китайское море, а затем, сделав остановку в Чампе (индуистское царство на юге современного Вьетнама), направлялись к островам Зондского архипелага или, обогнув Малаккский полуостров, выходили в Бенгальский залив. Далее путь лежал на Цейлон и в Южный Индостан, на западном побережье которого располагался богатый город Каликут (не путать с Калькуттой в низовьях Ганга). Первые три плавания (1405–1411), видимо, этим и ограничились, а в четвертом (1413–1415), пятом (1417–1419), шестом (1421–1422) и седьмом (1431–1433) походах энергичный адмирал раз за разом проникал все дальше на запад. Корабли Чжэн Хэ посетили город Ормуз, лежащий в устье Персидского залива, прошли вдоль берегов Аравийского полуострова, заглядывая в богатые порты Джофар, Ласа и Аден, обогнули Африканский рог и, спустившись на юг вдоль восточного побережья Африки, достигли Занзибара. Вероятно, именно этот небольшой островок, притулившийся у восточных берегов Африканского континента (или портовый город Малинди, расположенный чуть севернее, на территории современной Кении), стал крайней южной точкой экспедиций Чжэн Хэ, хотя некоторые исследователи не сомневаются, что китайская флотилия проникла гораздо дальше на юг – прошла Мозамбикским проливом и даже обогнула мыс Доброй Надежды. Во всяком случае, на китайской карте, датируемой 1420 годом, вполне достоверно показана часть юго-западного побережья Африки. Более того, в распоряжении историков имеется свидетельство некоего фра Мауро, монаха-картографа из Венеции, который в 1457 году написал, что «тридцатью годами раньше джонка из Индии» заплыла на 2 тысячи миль в Атлантику.

Отдельные горячие головы не исключают, что прославленный китайский адмирал пересек Тихий океан и достиг берегов Американского континента, почти на 100 лет опередив Колумба, исследовал северо-западное побережье Австралии и даже обогнул земной шар задолго до Магеллана, но профессиональные историки весьма скептически относятся к таким экстравагантным гипотезам. Правда, совсем недавно на одном из аукционов почтеннейшей публике продемонстрировали карту 1763 года (якобы точную копию карты 1418 года), на которой отчетливо видны Америка и Австралия. Экспертиза вынесла положительный вердикт: бумага подлинная, XV века, а вот относительно чернил ясности пока нет. Поживем – увидим, хотя, вероятнее всего, удивительная карта – банальная фальсификация или сравнительно поздняя копия какого-нибудь западного источника. Бесспорно только одно: две последние экспедиции Чжэн Хэ были самыми дальними, но всю информацию о них, к сожалению, уничтожили, поскольку император Юнлэ со временем заметно охладел к морским делам, а его преемника далекие страны не интересовали вовсе. Большая часть замечательных лоций китайского адмирала тоже канула в Лету. Списанный за ненадобностью флот благополучно сгнил в порту. Точная дата смерти Чжэн Хэ неизвестна; кенотаф, который показывают туристам в Нанкине, – всего лишь дань памяти великого флотоводца.