Итак, три месяца спустя Камильк-паша был уже на ногах.

Бонапарт проиграл сражение у Акки. Турецкая армия под начальством дамасского паши Абдаллы 4 апреля перешли Иордан, а английская эскадра сэра Вильяма Сиднея крейсировала в водах Сирии.

Несмотря на то что Бонапарт послал дивизии Клебера и Жюно[31] и даже сам прибыл на место битвы, разбив турок в сражении при горе Табор, было уже слишком поздно; когда Наполеон явился вновь угрожать Акке, туда уже прибыло двенадцать тысяч человек подкрепления. К тому же вспыхнула чума. 20 мая Бонапарт вынужден был снять осаду.

После этого Камильк-паша решил вернуться в Сирию. Возвращаться в Египет в такое тревожное время было бы величайшей неосторожностью. Следовало выждать, и Камильк-паша дожидался в течение пяти лет. Благодаря своему богатству он мог жить на широкую ногу в различных провинциях, где еще можно было уберечься от алчности египетского правительства.

Как раз в эти годы в центре внимания оказался сын одного аги[32], храбрость его была замечена в 1799 году, в битве при Абукире.

Речь идет о Мухаммеде-Али, который пользовался уже таким влиянием, что сумел подстрекнуть мамелюков[33] к возмущению против султана Хозрев-паши, заставил их свергнуть Куршида, преемника Хозрева, и наконец в 1806 году объявил себя вице-королем с согласия правительства Блистательной Порты.

За два года до этого умер Джаззар, покровитель Камильк-паши. Почувствовав себя одиноким в этой стране, Камильк-паша решил, что теперь может без риска вернуться в Каир.

Тогда ему было двадцать семь лет. Недавно полученное наследство сделало его одним из самых богатых людей Египта. Не чувствуя никакого влечения к женитьбе, будучи человеком малообщительным и предпочитая одиночество, он сохранил живой интерес исключительно к военному искусству и только ожидал благоприятного случая применить на деле свои военные способности. Энергия, свойственная его возрасту, била через край, она должна была найти выход и она нашла его в далеких и продолжительных путешествиях.

Но так как Камильк-паша не имел прямых наследников, возникал вопрос, кому же со временем перейдет его несметное богатство. Не существовало ли наследников по боковой линии, которые могли бы им воспользоваться?

Был у Камильк-паши двоюродный брат, шестью годами моложе его, некий Мурад, родившийся в 1786 году. Придерживаясь разных политических взглядов, они не встречались, хотя оба жили в Каире. Камильк-паша был предан интересам Оттоманской империи и преданность свою, как мы знаем, сумел доказать. Мурад же боролся как на словах, так и на деле против турецкого влияния и стал горячим приверженцем Мухаммеда-Али, когда тот начал плести интриги против турецкого султана Махмуда.

И вот этот самый Мурад, который был столь же беден, насколько был богат Камильк-паша, в качестве единственного родственника последнего мог бы рассчитывать на состояние своего двоюродного брата, но только в том случае, если бы между ними произошло примирение. Однако этого не могло случиться. Напротив, озлобление, даже ненависть со всеми ее последствиями должны были только углубить пропасть между двумя последними представителями рода.

В течение восемнадцати лет — с 1806 по 1824 год — правление Мухаммеда-Али не было потревожено никакими внешними войнами. Вместе с тем Мухаммеду-Али приходилось бороться против возрастающего влияния и угрожающих действий мамелюков, бывших сообщников, которым он был обязан троном. Массовая резня, учиненная по всему Египту в 1811 году, избавила Мухаммеда-Али от внутренней опасности. С тех пор для вице-короля наступили спокойные годы. Его отношения с Диваном[34] оставались превосходными, по крайней мере внешне. На самом же деле султан Махмуд не доверял своему вассалу Мухаммеду-Али — и не без основания.

Камильк-паша часто служил мишенью для злых нападок Мурада. Пользуясь расположением Мухаммеда-Али, Мурад не переставал подстрекать вице-короля против богатого египтянина. Он напоминал своему господину, что Камильк-паша — сторонник Махмуда, друг турок, что за них он проливал кровь. По словам Мурада, Камильк-паша — человек опасный, внушающий подозрение… может быть, шпион… Такое огромное богатство, сосредоточенное в одних руках, представляет угрозу… Мурад говорил все, что следовало сказать, чтобы пробудить жадность в честолюбивом и безвольном властителе.

По Камильк-пашу это ничуть не тревожило. Он жил в Каире настолько уединенно, что было бы нелегко расставить ему сети и запутать его в них. Если он покидал Египет, то лишь для длительных путешествий на собственной шхуне, которой командовал капитан Зо, человек на пять лет моложе его и беспредельно ему преданный… Совершая поездки по морям Азии, Африки и Европы, он влачил бесцельное существование, высокомерно безразличный ко всему человечеству.

Читатель может спросить, не забыл ли Камильк-паша моряка-француза, который спас ему жизнь. Забыл?.. Нет, ни в коем случае. Такие услуги не забываются. Но был ли вознагражден этот моряк? Кажется, нет. Быть может, Камильк-паша думал отблагодарить его позже и ждал случая, который привел бы его во время очередной морской прогулки во французские воды? Кто бы мог на это ответить?..

В 1812 году Камильк-паше стало ясно, что в Каире он находится под неусыпным наблюдением. Несколько раз вице-король не давал разрешения на задуманные им путешествия. Над свободой Камильк-паши нависла угроза, и все это было следствием беспрерывного наушничества его двоюродного брата!

В 1823 году Мурад, в возрасте тридцати семи лет, решил жениться, но брак не упрочил его благосостояния. Женился он на молодой феллашке[35], почти невольнице. Поэтому нет ничего удивительного, что он, всячески используя свое влияние на Мухаммеда-Али и его сына Ибрагима, делал все возможное, чтобы восстановить их еще больше против Камильк-паши.

Между тем в Египте начиналась военная страда, и снова должно было обнажиться оружие. В 1824 году Греция восстала против султана Махмуда, и тот призвал своего вассала на помощь против мятежников. Ибрагим-паша во главе флота в сто двадцать судов направился в Морею и высадился там со своим войском.

Это событие вернуло Камильк-паше интерес к жизни; он порывался уже броситься после двадцатилетнего перерыва в новые опасные экспедиции, броситься с тем большим пылом, что речь шла о поддержке прав Порты, нарушенных восстанием Пелопоннеса. Он хотел было стать в ряды армии Ибрагима, но получил отказ; хотел служить в качестве офицера в войсках султана — снова отказ. Не было ли это следствием рокового вмешательства известного нам лица, заинтересованного в том, чтобы не терять из виду родственника-миллионера?

Борьба греков за независимость завершилась победой этой героической нации. После трехлетней жестокой осады Греции поисками Ибрагима-паши, в 1827 году в битве при Наварине, соединенные силы французского, английского и русского флота уничтожили турецкую эскадру и заставили вице-короля отозвать в Египет уцелевшие суда и армию. Ибрагим-паша возвратился в Каир в сопровождении Мурада, проделавшего вместе с ним пелопоннесскую кампанию.

С этого времени положение Камильк-паши ухудшилось. Ненависть Мурада еще больше возросла, когда в начале 1820 года молодая феллашка родила ему сына. Увеличилась семья, но не состояние. Мурад решил во что бы то ни стало завладеть богатством Камильк-паши. Вице-король безусловно не откажет ему в содействии. Такого сорта любезности — не новость для Египта. Впрочем, подобные дела творятся не только в восточных странах…

Пусть читатель запомнит, что сына Мурада звали Сауком.

Правильно оценив создавшееся положение, Камильк-паша понял, что у него есть лишь один выход: собрать все свое богатство, большую часть которого составляли алмазы и драгоценные камни, и вывезти его из Египта. Это было проделано чрезвычайно осторожно и ловко с помощью нескольких иностранцев, которые жили в Александрии и пользовались полным доверием богатого египтянина, Соблюдение строжайшей тайны способствовало успеху операции. Кто были иностранцы? К какой национальности они принадлежали? Об этом знал один Камильк-паша.