В семиотике Пьер д’Альи приписывал употребление сложных знаков или составных концептов не только человеку, но и высшим животным (102, 4, 104). В теории значения епископ обращает внимание на существование имен, не обозначающих какой-либо вещи, т. е. на так называемые незначащие имена (например, «химера»). Специально различается объектальное обозначение (significatio obiectiva) и формальное обозначение (significatio formalis). Объектально обозначать что-нибудь — это то же самое, что указывать на существование чего-либо в познании. Формально обозначить что-либо — значит указывать на материальный объект познания (там же, 114). Употребление понятия формального обозначения было частичным уклонением от оккамизма в сторону терминологического компромисса со скотизмом. Особо говорится о знаках, могущих выступать лишь в служебной функции. Такие знаки по своей собственной природе ничего не обозначают, однако могут быть приложением имен, стоящих в именительном падеже. Например, в выражении «некоторые предметы» в роли лишь служебной функции выступает слово «некоторые» (разновидность синкатегоремы).
В теории истины Пьер д’Альи выставил положение, что истину и ложь следует относить не к предложению, а к суждению (propositio mentalis). Епископ отбросил аристотелевский (принимаемый также у Оккама) истинностный критерий, заявив: «Суждение не потому истинно или ложно, что обозначает истину или ложь во внешнем мире» (там же, 112). Взамен этого критерия Пьер д’Альи, предвосхищая Беркли, видел возможность отличения истины от лжи на базе дистинкции между индивидуальным и коллективным восприятием и на основе частичного допущения неоплатонической методологии. Предложение как искусственный знак может, однако, обозначать истину или ложь, если ему соответствует выражающее истину или ложь суждение (там же, 134). Например, знак р можно рассматривать как обозначающий истину, если он есть сокращение для суждения о том, что пространство делимо. Аналогично знак q можно рассматривать как обозначение лжи, если он есть, например, сокращение для суждения о том, что число «восемь» нечетное.
В теории суппозиций Пьер д’Альи, следуя Оккаму, полагает, что понятие материальной суппозиции имеет смысл применять только к произнесенным либо записанным терминам (там же, 182). Слово для него есть особого рода материальный предмет, порождающий колебания воздуха. В целом философские взгляды Пьера д’Альи выглядят попыткой синтеза оккамовского номинализма с субъективизмом и неоплатонизмом, типичной для позднего, ставшего в основном консервативным оккамизма. В эпоху Возрождения Пьер д’Альи подвергся резким сатирическим выпадам со стороны Франсуа Рабле; критические высказывания «поручаются» Панургу (37, 221 и 368). Естественно, у Рабле не было желания в деталях ознакомиться с семиотикой и теоретической грамматикой своего времени, так что не будем требовать от него отличения оккамизма от существенно консервативных реалистических доктрин.
Другом и учеником Пьера д’Альи был известный оккамист Жан Шарлье (ум. в 1429 г.), иногда именуемый также Иоанном Герсоном. Он родился в деревушке Герсон, вблизи от Реймса, ныне департамент Арденны. Вершиной его научно-административной карьеры был пост ректора Парижского университета. В политике и теологии он следовал за своим другом. Ж. Шарлье мы обнаруживаем среди судей Яна Гуса на Констанцском соборе 1415 г. Он конфликтовал также с герцогом Бургундским, обвинив его в «ненужном» политическом убийстве герцога Орлеанского. «Труды» Шарлье публиковались, в частности, в 1483 г. в Кёльне, в 1521 г. — в Париже и в 1706 г. — в Антверпене (69). Среди его философских сочинений выделяется трактат «О согласии метафизики с логикой». Задолго до Локка Шарлье сформулировал концепцию (начатки которой, впрочем, были еще в античности) и употреблял сам термин tabula rasa (души как чистой доски в момент начала познания) (102, 4, 143).
К логике относится сочинение Шарлье «О понятиях». Он работал также в области теоретической грамматики и семиотики, рассматривая фундаментальную проблему о способах обозначения (de modis significandi). Шарлье исходит из подразделения философии на реальную (philosophia realis) и словесную (philosophia sermocinalis) (там же, 142). В первую он зачисляет метафизику, физику и психологию, во вторую — грамматику, логику и риторику. Развивая эту дистинкцию, он полагал, что значение в словесной философии понимается существенно по-иному, чем в философии реальной, и что, в частности, метафизическое значение обязательно сопряжено с анализом трансценденталий.
В число трансценденталий схоластики Шарлье зачисляет следующие категории: res (вещное), ens (сущее), bonum (благое), aliquid (нечтостное), verum (истинное), unum (единое). Такое подразделение было особенно типичным для скотистов. Те же категории в объективно-идеалистическом плане анализировались томистами. Разум (ratio) Шарлье определяет как такую познавательную силу души, которая не нуждается ни в каких орудиях для своего действия (69, 11). Над разумом он, отклоняясь от оккамизма в мистицизм, помещает интуицию (intelligentia), которая якобы непосредственно схватывает сущность предметов. Такая трактовка термина «интеллигенция» была явной ревизией терминологии Аделарда Батского (ок. 1090 — после 1160), понимавшего ratio в смысле рассудка, a intelligentia в смысле разума.
Одну из задач своих философских построений Шарлье усматривал в попытке примирения оккамизма со скотизмом (тенденция, правда не столь заметная, и у Пьера д’Альи). Это примирение он мыслил на базе тщательного проведения различия реального бытия вещей как объектов в себе (in se) и для себя (per se) от их объектального бытия в познающем духе. Общее в реальном мире существует лишь в связи с единичным. И здесь правы оккамисты. Однако они, по мнению Шарлье, ошибаются в том, что отвергают любое внутреннее отношение идеи к ее предмету. Скотисты так не поступают, и Шарлье хвалит их за это: истина в решении проблемы универсалий заключается в надлежащем синтезе оккамистской и скотистской гносеологических доктрин. Шарлье приступает к этому синтезу, беря за основу введенное им понятие ratio obiectalis (основание представляемого в сознании). Согласно Шарлье, основание представляемого в сознании помещается не только в разуме либо понятиях, но простирается до внешнего предмета, рассматриваемого так, словно бы (tamquam) он был его главным значением или объектом или субстратом (102, 4, 145). Казалось бы, это высказывание тяготеет к материализму, однако Шарлье не делает материалистических выводов. Не случайно поэтому он употребляет здесь слово tamquam. Совсем в духе скотизма он хотел бы поместить ratio obiectalis между мышлением и бытием. Компромиссом со скотизмом объясняется и наличие в сочинениях Шарлье таких, как «интенциональная форма», «способность», «склонность», и других аналогичных концептуалистически окрашенных терминов.
К терминологическим предвосхищениям философии нового времени относится употребление Шарлье терминов a priori и a posteriori. Шарлье пишет: «Высказывающийся о природных вещах... может прибегнуть к двум, якобы противоположным друг другу, способам овладения и упорядочения соответствующих данных: первый путь частично состоит в трактовке познаваемых вещей a priori; другой — частично заключается в истолковании вещей a posteriori» (там же, 144). Шарльевского употребления этих терминов в дальнейшем придерживаются многие философы, в частности Спиноза, Гассенди и Беркли. В общественно-политической сфере Шарлье следовал ряду тезисов Оккама. Так, например, в седьмой и одиннадцатой частях своего труда «О церковной власти» Шарлье утверждает, что если вселенский собор вполне представляет всю церковь, то он необходимо поглощает и папскую власть, так что папа должен подчиниться собору, как часть целому.
Немецкий оккамизм XV в. представлен Габриелем Билем (ок. 1418—1495). Он обучался в Гейдельберге и Эрфурте. С 1484 г. был профессором теологии в Тюбингене. Ему принадлежит «Сокращение и краткое обозрение комментариев Оккама к четырем книгам „Сентенций“ Петра Ломбардского», печатавшееся в Тюбингене в 1508, 1512 и 1514 гг. (61). Резюме оккамовской методологии дается Билем в систематическом сопоставлении с конкурирующими учениями. Биль оказал определенное влияние на Иоганна Натина, Венделина Штейнбаха и знаменитого Филиппа Меланхтона (1497—1560), играя видную роль в деятельности теологического факультета Тюбингенского университета. Последователи Биля именовались габриелистами и группировались в основном в Эрфуртском и Виттенбергском университетах. Биль гораздо тверже, чем Пьер д’Альи и Ж. Шарлье, стоит на почве оккамизма. В частности, он безоговорочно принимает трактовку Оккамом принципа индивидуации. И в стилистическом отношении он следует Оккаму, в частности, в манере тщательной фиксации омонимичных значений употребляемых терминов.
