Я откинулся на жесткую спинку готического кресла, украшенного зверскими мордами и стальными шипами… Вебмастер немного устал. Могу я разрешить себе глоток виски в день триумфа? Сейчас проверим. Соткать из пустоты стакан с настоящим, 12-летним «Гленморанжи» — это непросто. Небось даже посложнее, чем превратить запыленный чердак средневекового шамана в стильный офис виртуального мага.

Глоток индивидуального солнца — звон золота на льдистом дне стакана. Всего в два пальца толщиной… Вдох любексовой пыли — глаза закрыты, и медленно протянута рука — вот так, ладонью кверху. Тихо-тихо: уже холодит кожу… затвердевает под пальцами ленивая тяжесть квадратного тамблера… Сухой хруст льдинок в стакане становится мягче: теперь они трутся в золотистом ячменном масле. Не раскрывая глаз: осторожный глоток.

— Проклятие! — Я взревел и запустил стаканом в стену; банши взметнулись с испуганным визгом, а побледневший BJ спрятался за кадку с искусственной пальмой. — Тысяча червей в печень Билла Гейтса! Этого не может быть!

Виски был некрепким.

Все пропало. К чему дворцы и секретарши, если не будет нормального виски? Засада. Подлость. Так нечестно. Что за жуткая игра: даже не фэнтезийный квест — какая-то сага безалкогольных ужасов.

— О властительный Император! — донесся вдруг голос из-за пальмы: я увидел в пластиковой листве старческое личико BJ, уже облаченного (как и подобает администратору в его должности) в хромистый костюм-тройку от «Zenya». — Осмелюсь напомнить Императору, что силы волшебного цветника весьма истощены… В ходе недавней битвы на острове сгорело много любекса… Кроме того, значительная часть чудодейственной пыльцы израсходована на перестройку дворца…

— Как?! — Я резко обернулся. — Ты хочешь сказать, что… мне не хватит вдохновения?

— О властительный! Капища божественного вдохновения Траяна безмерны… Однако… судя по всему, на сегодняшний день волшебной пыльцы недостаточно.

— Но я не могу без виски!

— Надобно сажать новые цветы. Или отменить прежние приказы. Например… я советую развеять железную курицу. Она поглощает слишком много пыльцы…

— Уничтожить трицератопса? — Я вздрогнул. — Ни в жисть. Моя Изба — моя крепость. Да я скорее откажусь от всех этих размалеванных старух с арбалетами!

О! Недурная идея. BJ выпрыгнул из-за пальмы, пытаясь помешать:

— Нет! О, повелитель! Вилы и босоркани — твои защитники и слуги! Не уничтожай… Они так преданны!

— Преданны, но уродиливы, — отрезал я. Мое кресло выплыло из кабинета на огромный балкон небоскреба. Чудесный вид отсюда, с верхнего этажа «Децебал билдинг»! Мигают огоньки, тихо плещет неоновое зарево витрин… Внизу гудят барабаны, бегают с копьями ликующие толпы престарелых амазонок. Жаль огорчать вас, но…

Вы уволены. Без выходного пособия. Бай-бай.

Музыка прервалась! Разом погасли огненные точки факелов, за спиной в ужасе застонал верховный жрец… Я поглядел вниз: забавно! Старушки лопались одна за другой, будто созревшие грибы-дымовики, шумно выпуская из сморщенных шкурок облачка табачной вони… Патрульные босоркани и штурмовые банши, чернорабочие «дивьи бабы» и рассыльные «стригие жинки» — тысячи виртуальных химер, созданных поколениями моих предшественников, испарялись без следа. Они снова превращались в пыльцу. Я сразу ощутил, как густо запахло любексом: теперь мне хватит вдохновения на целую бочку «Гленморанжи»!

Закончился народный праздник. На опустевшей улице теперь возвышалась лишь одинокая громада робокурицы: нащупав мой балкон инфракрасными сенсорами. Изба радостно рявкнула сиреной и отдала честь. Я ласково помахал в ответ. Радость моя… ты драгоценнее всех!

— Вы? Почему еще здесь, Би-Джей? — удивился я, оборачиваясь к старому жрецу. — Я же всех уволил!

— О великий Император… твой приказ уничтожил только волшебных слуг. Живые люди — жрецы и волхвы — созданы не из цветочного запаха: мы не можем испариться без следа. Тебе придется убить нас саморучно… Может быть, ты повелишь установить плахи и виселицы?

— Это подождет, — великодушно улыбнулся я, потягиваясь в кресле. Красота! Столько неиспользованной пока пыльцы клубится в воздухе! Сейчас наколдую себе целый винный погребок…

— Властитель! — Перепуганный BJ снова подал голос. — Зачем? Зачем вы уничтожили всех вил? Кто теперь будет работать? Кто будет носить ваш железный трон? Престарелые жрецы слишком слабы для этого!

Хм… И верно. Я нахмурился. Пожалуй, придется реанимировать пару-тройку банши, чтобы кресло таскали. О’кей, я создам новых вил. Только — не морщинистых чудовищ, как прежде. Это будут… это будут… мощные накачанные мужики. Чернокожие рабы-шварценнегеры. Брюсы Уиллисы в скафандрах!

Или — даже нет! Я сладко улыбнулся. Хе-хе. Не надо мужиков, это скучно. Есть истинные ценности: нежность, преданность, золотое сердце… Заботливые руки и резвые ножки… Упругие груди и гладкая кожа…

— Высокая, миловидная блондинка (25, 175, 96-69-96, в/о, пмж, ГТО) без вредных привычек, — скомандовал я. — Ласковая, заботливая, хозяйственная. По Зодиаку — телочка, по национальности — помесь русской княжны с бретонской дояркой. Глаза синие, голос ангельский…

Золотистая пыльца завихрилась, небольшой гудящий ураганчик затанцевал по мягкому ковру: взметнулись со стола бумажки, газетные вырезки — послышался звон бубенчиков, и сильно запахло лавандой… Я смотрел вытаращив глаза. Из благоухающей заверти во все стороны полетели алые искры, брызги желтой ртути и нежно-зеленые колючки — сквозь бешеное мельтешение сладкого мусора замелькали острые проблески золотых волос, розовые локти и округлые коленки… Хоп! В стороны плеснули трескучие молнийки, и пыльный смерч растаял. В разноцветном облаке цветочных запахов медленно проступили восхитительные очертания… пластикового манекена в курчавом золотистом парике.

— Не так легко, мой Император! — ехидно заметил старый BJ из-за пальмы. — Создать живую вилу куда сложнее, чем бездушную железную курицу. Здесь нужна страсть, хмельная нежность… Десятки прежних властителей столетиями пытались сотворить хотя бы одну вилу-красавицу. Но — увы! — у них получались только уродливые старухи.

Врешь, морщинистая гнида! Я — профессионал! Годами зарабатывал на жизнь, придумывая виртуальных героев для ролевых игр! У великого игротехника Штефана Тешило могучее воображение. Чтобы вдохнуть жизнь в кукольное тельце, нужно… немножко настоящего вдохновения. Хмельная нежность, говоришь… я знаю, где ее взять. Она таится на дне бокала!

Придется смириться с отсутствием виски: это сложный напиток, на него пока не хватит колдовского мастерства. Попробуем начародеить чего полегче. К примеру… картофельный шнапс. Тупо и сердито. Раз-два, начали! Я зажмурился и вообразил себе гигантский (метра два в высоту) кухонный комбайн: прозрачный резервуар с дюжиной вертящихся ножей, мощная соковыжималка… Торопливо кидаем ингредиенты для будущего шнапса: мешок сахарной пудры, несколько янтарно-желтых картофелин, горсть ежевики, пару фазаньих перышек… Мелко порубим пучок шпицрутенов, добавим ворох розовых поросячьих хвостиков и кружку густой октябрьской прохлады. Чудно. Всыпать конденсат желтого тумана с окошка мюнхенской пивной и целлулоидные обрывки геббельсовской кинохроники. Нарезать крупными кубиками фразу «Das ist Fantastische, Frau Fruchtegut», посыпать пеплом младогегельянства и уронить каплю квинтэссенции, выжатой из передовой статьи ноябрьского номера «Statsenzeiger» от 1848 года. Нажимаем кнопку. Несколько секунд блендер надсадно ревет — мелькают лезвия, содержимое мигом превращается в однородную массу землистого цвета — ударило паром, и жидкость побежала по змеевикам… Ура! Внизу в подставленную жестяную кружку застучали первые капли мутноватого шнапса. Попробуем?

Прозит. Сделал добрый глоток и — передернуло. Подлинная гадость. Настоящий «Naturprodukt» — приятно зазвенело в голове, словно наделась удобная звонкая каска: повсюду завелись знаменитые гофмановские змейки с изумрудными глазами, упруго заколыхались имперские цеппелины, белые флаги кружевных панталон и мохнатые, волосатые пятна готических букв слились в размытое сладкое целое: сквозь пьяную муть уже ясно различим неожиданно светлый и хрупкий женский образ… Ах, я уже почти немец, почти влюблен… Где ты, моя германская грезочка?.. С трудом поднялся и, напевая «Милого Августина», подошел к неживому манекену. Коснулся пальцами искусственных, колючих медно-золотых кучеряшек. Нет, так дело не пойдет. Волосы будут гораздо короче — до плеч. Тонкие, слегка подвитые на концах… Ja-ja, именно так (волосы распрямлялись и светлели, выгорая под пальцами). Холодные серо-голубые глазки на фарфоровом личике. Откуда эта жестокая грусть во взгляде, милая фрау Шнапс? (Она подняла светлые ресницы, посмотрела внимательно, будто прицеливаясь: чудо хороша!) Я положил руки на худенькие плечи: здесь будут крошечные ефрейторские погончики. Угу, с черепами и дубовыми листьями. Руки поползли ниже: грудь… я зажмурился, в голове проснулась венская опера — очень хорошая грудь под серой гимнастеркой. Узкие ремни кожаной портупеи. Жесткие стальные пуговицы: верхняя вдавилась в нежное горло, но фрау Шнапс никогда не расстегивает воротничок. Еще ниже: руки охватили талию, сдавили пластик — мягкий, словно глина на гончарном круге. Да-да, под гимнастеркой костяной корсет. Отдает китчем, но так удобнее. А вот еще кусок фетишизма: на звонкой ягодице лаково-черная кобура, наполненная недоброй тяжестью… Какие изящные бриджи: серо-черный урбан-камуфляж; почти галифе. Стройные лодыжки затянуты в тонкую кожу высоких ботинок: злая шнуровка, ребристая подошва.