— Мой фюрер! Миссия выполнена, — негромко звякнул голос вилы Шнапс (она подлетела к балкону и села на парапет, аккуратно складывая за спиной прозрачные сетчатые крылья). — Герр Ракета доставлен на базу. Его здоровье удовлетворительно.

— А этих двоих псякревцев мы знайшли в пещерах, пан Штефан, — загудела, подлетая, вила Зубровка. — Они заблудились. Они пытались сопротивляться, но недолго.

— Кажется, дас ист все, что осталось от армии Потравницы, — равнодушно заметила Шнапс, доставая из-за голенища губную гармошку.

— Отличная работа, девочки. — Я потрепал Шнапс по бледной щеке. — Хозяин доволен. А теперь — осторожно отнесите пленных в джакузи. Пусть немного отмокнут. Кажется, семарглы их крепко покопали.

Мне тоже захотелось в джакузи (тело еще побаливало после томления в бочке). Вилы подхватили железный трон и доставили на третий этаж «Децебал билдинг». Здесь, в довольно неудачном соседстве с пивным рестораном и кондитерской, находился оздоровительный центр. Я, помнится, колдовал его наспех, и повсюду виднелись недоделки. Джакузи был огромный и мраморный (почти бассейн) — но почему-то бледно-розовый, как в дорогом публичном доме. Зато с подсветкой, с мягким искусственным ветерком, с прозрачным дном, сквозь которое видно бильярдную на нижнем этаже… И с музыкой. Проклятие! Выбирая сиди в музыкальном ящике, чуть не включил Andante Scherzando… Нет, только не Рахманинов. Лучше — во! «Тридцать девятый портвейн» — новый сиди Ирины Богушевич.

Израненных гостей бережно погрузили в теплую бурливую воду. Парни по-прежнему пребывали в шоке. Ракета испуганно таращил красивые карие глаза; фон Кульбитц, напряженно озираясь, вздрагивал и глухо икал — а благородный Акундин и вовсе наотрез отказался снять остатки доспеха. Так и полез в воду в помятом панцире. Да… нелегко далась им битва с семарглами.

Сбросив клетчатое одеяло на огромный искусственный кактус, я осторожно положил любимый «маузер» на малахитовый столик и тоже спустился по лесенке в гудящее бульканье подкрашенной воды. О… о… лепота. Жмурясь в блаженной улыбке, подставил струям утомленное тело.

— Господа, не желаете мартини? — спросил я ласково и громко, чтобы перекрыть голосом ровный гул массажных водометов. Мановением пальца подозвал вилу Ром (отражаясь в золотистых зеркалах, мило повиливая поджарым задом, она подбежала с коктейлями — уже успела переодеться из кубинского хаки в коротенькое платье с кружевным передничком). — Может быть, кофе с коньяком?

Мой невинный вопрос произвел неожиданное действие.

— Не издевайся! — выпалил Ракета.

— Шайссен, — прохрипел фон Кульбитц, крюча пальцы в кулаки. — Доннер веттер роттенблюмен! Проклята Штефан теперь нас немножко мучить?! Он есть немножко садистише швайн!

— Не понял, — обиделся я. — Вы не любите мартини?

— О, недостойный Штефан Тешило! — гневно загудел Акундин из-под мокрого забрала. — Зачем ты приказал своим летучим вилам притащить нас в сию хладную пещеру? Неужели затем, чтобы низко глумиться над славными витязями? Оставь сие! Предлагаю тебе честно сразиться на мечах!

— Сра… сразится на мечах?! — Я чуть не утонул в минерализованной воде. — И это после того, как я вытащил вас из подземного лабиринта, пригласил во дворец, посадил грязными задницами в теплую ванну?..

— Дворец? — быстро спросил Ракета. — Друг… Разве… ты не понимаешь, что мы сидим в темной пещерице, где нет ничего, кроме разрослей вонявого любекса?

Со вздохом, с кроткой улыбкой я протянул несчастному сребру стакан сухого коктейля. Ракета в ужасе перевел взгляд на мою протянутую руку…

— В твоей руке ничего нет, Стефане, — глухо сказал он.

— Твой проклято рука пуст, — подтвердил барон фон Кульбитц.

— Друзья! Вы не в своем уме. Я держу в руке узкий стакан из горного хрусталя, до половины наполненный восхитительной смесью льдистой сибирской водки и горького вермута, — терпеливо объяснил я. М-да… Плохи дела. Парней надо лечить.

Фон Кульбитц вдруг замер. Голубоватые глаза округлились.

— Доннер веттер… Фелики боян прав, — прошептал он. — Я вижу дер чарка мит водка! Аквавит! Шайссен… Нихт понимает, откуда он фозникайт? Дас ист фолшепство, магия!

— Знамо дело — чаромагия, — пробормотал Ракета. — Только вот на меня она не действует. В твоей руке пусто, брат Стефане… Да и откуда взяться водкице в этой пещере?

— О какой пещере ты говоришь?! — разозлился я. — Оглянись вокруг! Только осторожно — чтобы не ослепнуть от блеска золота! Чтобы не обожгла сетчатку горячая игра многоцветных бликов на мраморе! Окунись в снежное шипение ароматной пены! Напряги слух — и почуешь, как из-под воды звучит тихая музыка, как скользят по влажному кафелю резвые ножки служанок, как звенит колючий газ в бокале шампанского…

— Пудь я проклят, — выдохнул фон Кульбитц, восхищенно загребая руками розоватую пену с ароматом марки «Зимний вечер на Ваикики-бич».

— Чур меня! — простонал Акундин, зачарованно оглядываясь и пытаясь попробовать на вкус синтетическую морскую соль из позолоченного ведерка.

— Ах, неужели! Вы прозрели, — торжествующе сощурился я. — Добро пожаловать в гостеприимные чертоги Великого вебмастера Тешилы. Люксовые номера с видом на подземное озеро. Чарующий сервис. Лучшее пиво в галактике.

— Все ложь! — Ракета вдруг жестко схватил за руку. — Цветочные грезы! Я вижу само-только мрачну пещерицу… вы трое лежите в луже ледяной воды — и бредите наяву! Одумайся, Стефане! Уходим — прочь, живо!

Я улыбнулся. Кажется, знаю, как убедить строптивого серба. Я познакомлю его с… прекрасной соотечественницей. Посмотри, Ракета: там смуглая узкая ступня мелькает под долгим подолом, нежная шея непокорно выгибается под тяжестью темной косы, оплетающей маленькую голову… тих серебряный звон у висцов, сух ядрань в глазах и высоке дойце под расшитой сорочкой. Она похожа на царевну Маро…

Вила Ракия покорно приблизилась к теплому борту джакузи — подставила гордое лицо для поцелуя. Но безумный Ракета шарахнулся прочь.

— Слушай, слушай меня, Стефане! — быстро зашептал на ухо. — Ово не иста девойка! Наважденка, мавка, лживый зрак! Да правда ли, шта видишь чертоги, и злато, и наложниц? Скажи… да ли ты крещен?

— Нет. Разве это что-нибудь меняет?

Ракета отвел взгляд. Его крупные уши покраснели от переживаний.

— Попробуй расслабиться. — Я сделал глоток мартини. — Ну… притворись, что все в порядке. Не ломай игру. Составь компанию.

— Лучше уйду. Страховито овде и хладно. Пыльца глаза колет.

— Останься до завтра. Утром уйдем вместе. Обещаю.

— Эге… Ты не можешь обещати, — вздохнул Ракета. — Ты си болестан. Добро, я останусь до рассвета. Я буду твой будильник. Иначе ты проспиши утро и задремлеши в этой пещере навсегда. Это… опасно чаротворство, Стефане.

— Не знаю. Мне нравится.

— Гляди: ты стал как Потравница. Она такодже заманива льуди…

— ШАЙССЕН!!! — Кульбитц вдруг взревел, как раненый кабан. — Проклята Маринка! Нихт напоминает! Я пуду убивает Потравниц цум тофель!

В лицо ударило брызгами — темпераментный барон кинулся душить нетактичного Ракету. К счастью для сребра, в схватку немедля вмешался завсегда боеготовый витязь Акундин.

— НЕ ПОЗВОЛЮ!!! Я сам, сам убью Маринку! — зарычал и навалился на фон Мракобруна сзади. — Я ее ненавижу! Живьем сожгу! В землю зарою!

— Их ферботен! — хрипел сдавленный барон, пытаясь прокусить Акундину кованый нагрудник. — Их бин больше ненавидеть проклята Морген! Она есть опмануль майн сфетли чуфство! Я пуду рубить Потравница пополам!

— Примечай, Стефане… — выдохнул Ракета, выныривая из-под дерущихся витязей. — Тако-то бывает, когда развеваются чары. Недавно они называли Маринку возлюбленной. Теперь желают ее казни.

— В принципе неплохая идея, — пробормотал я. Щелчок пальцами — и старый Би-Джей, скользя туфлями по мрамору, подлетел к джакузи.

— Напомните мне, любезный… — мокрой рукой я поправил ему галстук, — как мы обычно разыскиваем старых знакомых? Есть у нас система обнаружения и перехвата?