– Боже правый! Что вы хотели сделать? Отрезать ногу?
– Все не так плохо, – раздраженно ответила Мерри, хотя ранка болела сильно. Было больно, даже когда она стояла, но в воде боль становится еще сильнее! Она не собиралась делать такой глубокий разрез, но что теперь об этом говорить. Дело сделано. К тому же она чувствовала себя очень глупо. Оказалось, что второй раз можно было и не резаться.
– Интересно, что он подумал, когда утром увидел кровь? Что он выполнил свой супружеский долг? Или он знает, что не выполнил, и понял, что вы испачкали кровью простыни?
– Не знаю, – вздохнула Мерри и почувствовала, что боль начала утихать.
– Мне кажется, он считает, что справился, но перестарался, – решила Уна. – Утром, когда он велел мне не будить вас и приготовить ванну, он выглядел виноватым.
– Ну и ладно. Тогда, возможно, он спишет все на алкоголь и не станет пить так много, если захочет лечь со мной в постель.
– Мне с самого начала не нравилась идея переезда в Англию. Но, увидев состояние человека, за которого вам предстояло выйти замуж, мне больше всего захотелось вытащить вас из замка, усадить на лошадь и увезти обратно в Шотландию. Трудно поверить, что Бог и судьба проявили к вам такую жестокость: забрали у насквозь проспиртованного отца и отдали такому же пьянице-мужу.
– Да уж, – уныло протянула Мерри.
– Хочется верить, что у судьбы в отношении вас имеется план и этот человек сделает вам большое одолжение, позволив себя в самом ближайшем будущем убить. Тогда вы обретете мир и покой.
– Что ж, придется искать положительные стороны в нашем положении, – сказала она. – Мне кажется, леди Эдда – приятная особа.
– Трудно сказать. – Уна взяла платье и энергично встряхнула.
– Разве леди Эдда не была к тебе добра? – удивилась Мерри.
– О нет, – заверила Уна, но поджала губы и задумалась. – Мне показалось, здесь что-то не так.
– С леди Эддой? – уточнила Мерри.
– Нет, не с леди Эддой, – осторожно заметила Уна, но потом призналась: – Я не уверена. Она кажется милой и была добра к нам, но слуги почему-то ее сторонятся.
– Что ты имеешь в виду?
– Все они ведут себя очень тихо, спокойно и настороженно, когда она рядом, а старуха, которую зовут Бет, по-моему, просто ненавидит ее, хотя и не говорит почему.
– А тебе они что-нибудь объясняли?
– Нет, что вы. Я здесь человек новый. Они ни слова не скажут, пока не убедятся, что мне можно доверять. Просто меня не покидает какое-то странное чувство. Здесь что-то не так.
– Доброе утро, Мерри, девочка моя, – сказал отец, встал, сделал шаг навстречу и, к ее полному изумлению, неуклюже обнял. Потом он взял ее за руку и повел к столу. Ее братья тоже вскочили, демонстрируя галантность, которой они никогда не отличались, а Броди даже пересел со стула хозяйки дома на скамью. Конечно, Мерри сразу заподозрила что-то неладное. Тем не менее, она позволила проводить себя к столу, села, и все сразу заговорили. Ей желали доброго утра, выражали надежду, что она хорошо спала.
– Спасибо, мне больше ничего не нужно, – ответила Мерри. Служанка поклонилась, неуклюже присела в реверансе и поспешила обратно в кухню, а Мерри с любопытством оглянулась назад, чтобы посмотреть, на что, расположенное за ее спиной и немного выше, девушка смотрела такими круглыми от ужаса и удивления глазами. Единственной вещью, находившейся за ее спиной и чуть выше, была вывешенная на всеобщее обозрение на перилах простыня. Мерри поморщилась, увидев темные пятна. Крови было даже больше, чем она предполагала. Очевидно, пока она спала, рана открылась, и кровотечение возобновилось, добавив к рукотворным пятнам новые.
– Алекс сейчас на поле для тренировок со своими людьми, – сообщила она, заметив недоумение во взгляде Мерри. Потом она встала и добавила: – Полагаю, сейчас я могу оставить тебя с отцом и братьями. Я буду в гостиной наверху, если ты захочешь поговорить со мной до отъезда.
