Лотти глубоко вздохнула и выпалила:

– Я прошу тебя позволить мне рассказать всем твою истинную историю, а не ту, о которой пишут в газетах.

– А ты не находишь, что сейчас уже поздно менять характер описанного тобой Ужасного Герцога? – сочувственно спросил Хайден.

– Это никогда не поздно, – ответила Лотти, делая еще один шаг вперед, – особенно если найдется человек, который поверит в него.

– Но вы же пишете ужасы, а не сентиментальный роман, миледи.

Лотти почувствовала холодок под сердцем. Он снова назвал ее на «вы». Назвал «миледи», а не «мой ангел» и не «сладкая Лотти».

– Речь идет не о том, чтобы попытаться сделать монстра добрым, – потерянно сказала она. – Я говорю о том, чтобы вернуть доброе имя человеку, которого подозревают в убийстве собственной жены, но который на самом деле любил ее сильнее, чем самого себя.

Лотти пыталась говорить спокойно, но сказанные ею самой слова рвали ее сердце на части.

Хайден вздохнул и подошел к обрыву, встав в нескольких шагах от Лотти. Посмотрел на море, поднял голову к низкому серому небу, на фоне которого четко вырисовывался его профиль.

– Для того чтобы вернуть твое доброе имя нужно только одно: узнать правду о смерти Жюстины, – сказала Лотти, приближаясь к Хайдену. – Ты заявил полиции, что это был несчастный случай. Она выпила лауданум? Ушла из дома, заблудилась в тумане и сама сорвалась с обрыва? Наступила на камень, поехавший у нее под ногой, или зацепилась за край скалы платьем? Расскажи мне, что случилось в ту ночь, это единственное, о чем я тебя прошу. Позволь мне помочь тебе!

Она притронулась к руке Хайдена. После вчерашней ночи она окончательно поверила в то, что его руки, такие нежные и ласковые, не могут быть руками убийцы.

Почувствовав прикосновение, Хайден резко повернулся, твердо взял жену за плечи и подвел к краю обрыва.

– Вы сказали, что хотите знать правду, миледи? Но что, если эта правда окажется совсем не такой, как вы ожидаете? Что, если она не годится для счастливого конца романа? Что тогда?

Лотти отшатнулась от мужа. Несколько мелких камешков сорвались у нее из-под ног и улетели в пропасть. На секунду лицо Хайдена стало печальным, но тут же вновь застыло, словно на него надели маску.

Затем Хайден отвел Лотти от обрыва и резко сказал, осторожно снимая со своей руки ее руку:

– Возвращайся в Лондон вместе с Недом, Лотти. Заканчивай там свой роман. Пусть Ужасного Герцога постигнет заслуженное возмездие, а твоя героиня вновь обретет свободу. Пусть она найдет своего героя. И не проси меня о том, чего я не могу тебе дать.

С этими словами Хайден повернулся и пошел к дому оставив Лотти одну, с прижатыми к груди исписанными листами.

День отъезда из Оукли-Мэнор оказался удивительно похожим на тот день, когда Лотти впервые приехала в этот дом. Ветер, так же заунывно завывающий над пустошами, то же свинцовое море на горизонте, то же серое низкое небо над головой. Если бы не робкая зелень, покрывшая склоны холмов, можно было бы подумать, что в этот край никогда не приходит весна. Она казалась Лотти какой-то далекой, несбыточной мечтой, как и ночь, проведенная ею в объятиях Хайдена.

Почти все слуги вышли проводить хозяйку, однако ни Хайдена, ни Аллегры с ними не было. Мегги вытирала мокрые глаза краем фартука, а рядом с ней, горестно поджав губы, застыл Жиль. Марта неожиданно принялась всхлипывать, и тогда миссис Кэвендиш, не повернув головы, вытащила из кармана свой носовой платок и протянула его старой няне.

Сопровождать Лотти и Гарриет до самого Лондона должен был Нед, но и ему не под силу было разогнать царившую вокруг тоску. Он уже усаживал Гарриет в карету, когда из дома выбежала Аллегра, а вслед за ней появилась и фигура мисс Тервиллиджер. К счастью, она согласилась остаться в Оукли-Мэнор, понимая, что как никогда будет нужна теперь своей маленькой воспитаннице.

Аллегра остановилась перед Лотти и протянула ей старую одноглазую куклу.

– Вот, – сказала она, – возьми. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.

Тронутая до глубины души, Лотти подержала в руках куклу, погладила ее по волосам и сказала, возвращая ее Аллегре:

– Знаешь, ей никогда не нравился Лондон. Она всегда говорила мне, что это неподходящее место для королевы пиратов. Присмотри за ней, пока я не вернусь, – Лотти пылко обняла девочку и шепнула ей на ухо: – А я обязательно вернусь, обещаю.

Затем Лотти выпрямилась и подтолкнула Аллегру в надежные руки мисс Тервиллиджер. Передав свою трость слуге, старая гувернантка обняла Аллегру за плечи, заставляя девочку расправить спину.

Нед с унылым видом протянул Лотти свою затянутую в перчатку руку. Лотти оперлась на нее и забралась в карету. На сиденье уже стояла корзина с кошками. Нед вошел следом и уселся рядом с Гарриет. Несколько недель тому назад, когда Лотти впервые приехала сюда, она тосковала по дому. Сейчас ей казалось, что, уезжая, она оставляет здесь частичку своего сердца.

Карета тронулась, и Лотти высунулась в окно, чтобы в последний раз взглянуть на дом. И хотя в стеклах окон отражалось одно лишь серое небо, она знала, что за одним из них стоит Хайден, который сделал свой выбор, предпочтя Лотти общество бесплотных призраков.

– Если ты в самом деле любила его, Жюстина, – прошептала Лотти, – то отпусти его на свободу.

В ответ над головой Лотти закружились чайки, и крик их был похож на далекий женский плач.

– Тетушка Лотти вернулась! Тетушка Лотти вернулась! – зазвенели детские голоса, когда Лотти вышла из кареты, подкатившей к дому Девонбруков. Распахнулась парадная дверь, и из нее высыпали племянники, а вслед за ними и все остальные члены семьи.

Первые несколько минут царила суматоха, Лотти наперебой осыпали поцелуями, обнимали, радостно похлопывали по спине. Лаура сияла улыбкой, а Стерлинг подхватил Лотти и закружил ее в воздухе. Так сложилось, что сегодня у них как раз гостили дядюшка Теин и тетушка Диана, они приехали вместе со своими сорванцами и даже захватили спаниелей, которые только добавляли неразберихи, путаясь у всех под ногами. Услышав позади себя громкий визг, Лотти поспешно подняла ногу, думая, что наступила на одного из спаниелей, но этот звук издал Джордж.

Он обнял Лотти за плечи и воскликнул, широко улыбаясь:

– Никогда не думал, что мне будет не хватать твоей болтовни, сестренка, но, если сказать честно, мне без нее было очень скучно!

– А я слышала, что ты здесь не скучаешь, – ответила Лотти, кивая на своего попутчика, помогавшего в эту минуту Гарриет выйти из кареты. – Сэр Нед говорил мне, что теперь ты увлечен одной рыженькой танцовщицей.

Джордж покраснел до корней волос и ответил, негодующе глядя на Неда:

– Ерунда! Скорее это она не дает мне проходу.

– Тетя Лотти, тетя Лотти! – дернул ее за рукав восьмилетний Николас. – Это правда, что в Корнуолле живут великаны, которые чистят зубы косточками маленьких детей?

– Это не совсем так, Ники, – с улыбкой ответил Лотти, поправляя на лбу племянника прядь волос. – Они едят их вместе с костями. И хрустят ими по ночам не давая уснуть.

Старшая, девятилетняя сестра Николаса поджала губки и заметила:

– Эти мальчишки такие глупые. Всем известно что никаких великанов в Корнуолле нет.

– Верно, Элли, – легко согласилась Лотти и добавила как можно серьезнее: – Их всех давно съели морские чудовища.

– Вот видишь! – крикнул Николас. – Я же говорил, что в Корнуолле водятся морские чудовища!

Он, не в силах сдержать свою радость и возбуждение, дернул сестру за волосы и побежал. Дядя Теин сердито прикрикнул на детей, а заодно и на своих спаниелей.

– Ах, ты… – Элли бросилась за братом и погнала его к ограде.

Лотти проводила племянников взглядом, а Лаура тем временем взяла ее под руку и спросила:

– О чем ты задумалась? Или забыла о том, какие они разбойники, наши Ник и Элли?

– Просто думаю о том, с каким удовольствием познакомила бы их кое с кем.