– Конечно, нет, – кивнул Брайсон, приближаясь к мраморной нише еще на несколько шагов. – Технология в Восточной Германии находилась на уровне каменного века, не так ли? Нет, вы – совсем другое дело, у вас есть суперкомпьютеры и миниатюрные оптоволоконные линзы. У вас есть возможность поместить любого под микроскоп. Вы и находящиеся в том зале – все, кто купился на вашу кошмарную мечту. Договор о наблюдении и безопасности – это просто прикрытие для системы всемирного шпионажа, перед которой Большой Брат будет выглядеть полным ничтожеством. Разве не так?

– Ну что ж, мистер Брайсон. Мы же рассказываем нашим детям сказки о Санта-Клаусе – «он знает, хорошо вы себя ведете или плохо, поэтому ведите себя хорошо, и он принесет вам подарок». Осознаете вы или нет, но этические принципы всегда были связаны с тем, что знают о нас другие. Всевидящее око. Идеи добра проводятся в жизнь путем полной открытости. Когда все становится явным, исчезает преступление. Терроризм остается в прошлом. Насилие, убийство, плохое отношение к детям – всего этого не будет. Массовые убийства – войны – тоже прекратятся. Равно как и страх, который тяготеет над каждым человеком – мужчиной, женщиной, ребенком. Ведь сейчас мы лишены возможности без страха выходить из дома, ходить по городу, да и просто прожить жизнь так, как нам хотелось бы ее прожить, – свободными от страха!

– А кто будет надзирать за всем?

– Компьютер. Обширная система связанных между собою компьютеров, расположенных по всему миру, снабженных способностью к самообучению и совместным действиям. До сих пор в мире не было ничего подобного.

– А в центре всего этого будет находиться владыка-надзиратель, Грегсон Мэннинг, превративший свои компьютеры в миллиарды окон, через которые можно безнаказанно подсматривать за людьми?

Мэннинг улыбнулся.

– Вы слыхали о народе игбо, проживающем в восточной Нигерии? Они живут в окружении мятежей и коррупции, которыми охвачена вся Нигерия, но сами свободны от всего этого. И вы знаете, почему? Потому что неотъемлемой частью их культуры является то, что они называют «жизнью на виду». Они считают, что в жизни честного человека нет ничего такого, чего не должны были бы знать его добрые соседи. Любые сделки заключаются в присутствии свидетелей. Игбо питают отвращение к любым видам тайны или скрытности, даже к уединению. Их идеал всеобщей открытости настолько высок, что если между двумя людьми возникает хотя бы намек на недоверие, они исполняют весьма любопытный обряд, именуемый «игбанду». Во время этого обряда эти два человека причащаются крови друг друга. Следует признать, что это весьма неприятный обычай, хотя в основе его лежат высокие идеалы. Технология «Прометея» позволит добиться тех же самых результатов совершенно бескровно.

– Дурацкие сказки! – воскликнул Брайсон, подходя еще на несколько шагов. – Какое отношение это имеет к нам?

– Вам должно быть известно, что за последние десять лет уровень преступности в Соединенных Штатах, в особенности в крупных городах, упал в несколько раз по сравнению с тем, что было когда-то. Как вы думаете, что послужило причиной таких перемен?

– Откуда, черт возьми, мне знать? – отрезал Брайсон. – Полагаю, у вас есть какие-то догадки по поводу этого.

– Я не строю догадок. Я знаю. Наши обществоведы строили одну теорию за другой, но так и не смогли объяснить это.

– Вы хотите сказать... – медленно произнес Брайсон.

Мэннинг кивнул:

– Это было испытание нашей технологии внешнего наблюдения. Конечно, тогда у нас не было нынешних возможностей и ресурсов, но ведь всегда приходится начинать с малого, верно?

Часть стены размером примерно в десять квадратных футов слева от Мэннинга на миг стала бесцветной, а затем на ней появилась карта центральной части Манхэттена. В сетке улиц запуталось множество маленьких голубых точек.

– Это установленные нами вращающиеся скрытые камеры, – продолжал Мэннинг, указывая на точки. – Все началось с анонимного предоставления сведений полиции. Внезапно число арестов по истинным обвинениям возросло, в то время как ошибочных задержаний почему-то стало гораздо меньше. И впервые за десятки лет преступность перестала быть прибыльным делом. Полиция радостно кричала о новых методах, криминологи рассуждали о периодических ухудшениях и улучшениях в деле раскрытия преступлений, однако никто не говорил ни слова о камерах наблюдения, фиксировавших все происходящее. Мы накрыли город покрывалом надзора, обеспечив людям безопасность. Все молчат о том, что переулки, некогда бывшие рассадником преступления, ныне безопасны, как залы музея. Никто не произнес ни слова об испытаниях технологий «Систематикс», потому что никто об этом не знает! Вы понимаете, что мы можем сделать для человечества? Несчастный homo sapiens! Сперва тысячи лет люди жили под угрозой нападения кочевников, потом угроза пришла в сами их поселения. Ни просвещение, ни индустриальная революция не смогли покончить с этим. Индустриализация и урбанизация подняли новую волну социальных потрясений, рядовые преступления достигли уровня, прежде невиданного в истории человечества. Две мировых войны, новые зверства на полях сражений и вне их. А когда нет войны, то постоянно вспыхивают мелкие конфликты в городах, ставших ареной постоянной борьбы. Разве можно так жить? Разве можно так умирать? Те, кто вошел в группу «Прометей», представляют собой все прослойки населения из множества стран, однако все они понимают, насколько важна для людей безопасность.

Брайсон приблизился к Мэннингу еще на несколько футов.

– Так вот какова ваша идея свободы!

«Пусть продолжает болтать».

– Настоящая свобода – это свобода от чего-то. Мы хотим создать мир, в котором люди смогут прожить свою жизнь свободными от страха. От страха перед садистом, избивающим свою жену, от страха перед угонщиком машин, обколотым наркотиками, от страха перед тысячами других угроз жизни, здоровью и имуществу. Это, мистер Брайсон, и есть подлинная свобода. Люди вольны вести себя хорошо – когда они знают, что кто-то наблюдает за ними.

«Еще два-три шага. Пусть это выглядит случайностью. Продолжай говорить».