— … словно грозой разбужен… Как же ты так посмела, стать мне, как воздух нужной? — будто по-настоящему спрашивал Никита, а я, наконец, поняла, что буря эмоций, ещё минуту назад царившая в моей душе — ничто по сравнению с тем тайфуном, который разыгрался не на шутку прямо сейчас.

— Губы твои и руки, взгляд твой такой знакомый… — пел Никита, медленно скользя взглядом по моему лицу, а его голос вызывал дрожь, тут же пробегающую по телу.

Мне отчаянно захотелось сбежать.

«Господи, пусть он поёт её просто потому, что другие песни ему незнакомы! Я не хочу, чтобы он в меня влюблялся!!!» — Вопреки моему сердцу кричал разум, представляющий, знающий, прочувствовавший на себе, как это — терять любимых.

— Мне без тебя солнце вечное — просто на небе искорка…

Ком подкатил к горлу. Глаза заметались по вип-зоне в поисках выхода из того тупика, в котором мы оказались, заключённые в «первом классе» самолёта, словно в ловушке, но выразительный взгляд мужчины притягивал внимание обратно, обращая в прах каждую мою попытку избежать натяжения этой нити внимания.

Гитара затихла, а мы продолжали смотреть друг на друга, замерев в неподвижности, не предпринимая никаких действий.

«О Боже… Зачем? Зачем я купила этот проклятый билет в «первый класс»?!

Орлов Никита

«Необыкновенная… и одновременно такая простая…» — разглядывая девушку сверху-вниз, впервые за последние десять лет чувствовал себя не на вершине мира… казалось, я нахожусь у ног жгучей брюнетки, опаляющей меня своими зелёными глазами… и это чувство падения настолько нравилось, что становилось страшно за свою свободу.

«Поздно!» — Насмехалось сердце, сладко ёкнув, когда девушка опустила свой взгляд, в очередной раз, пряча от меня целый Мир.

Я сам не понял, что натолкнуло меня на то, чтобы спеть эту песню. Я вообще никому не пел! Всегда казалось, что пою я не так здорово, как дерусь. Собственно игрой на гитаре занялся совсем недавно, по совету врача, зарекомендовавшего музыкальное искусство, как прекрасный способ разработать суставы фаланги руки. Откуда мне было знать, что, помимо функции «тренажёра», эта гитара когда-нибудь окажется настолько полезной?!

В том, что девушка тронута этим маленьким, пусть и достаточно туманным, но признанием, у меня не возникало сомнений.

Вера, смущённая и несколько перепуганная, опустила глаза вниз, закусив нижнюю губу. Понять причину такого её состояния, а точнее — характер самой реакции, было невозможно. Пусть до психологов мне было так же далеко, как до Луны, но один женский взгляд способен дать понять, что девушка испытывает к рядом стоящему мужчине.

То, что сейчас моё желание зациклилось лишь на одном желании — окунуться в омут зелёных глаз — приобретало некую логичность. Хотелось увидеть реакцию.

Внезапно зазвонил телефон, и я удивленно моргнул, не понимая, как это вообще возможно.

Облегчение, с которым Вера посмотрела на меня, неприятно резануло по сердцу.

Откуда мне было знать, что слова-объяснения, произнесённые следом за этим выразительным расслаблением контура плеч, будут схожи по характеру с трагичным негодованием?!

— Извини… муж звонит…

Шилова Вера

«Господи! Хоть бы не заметил!» — молилась про себя, отключая напоминалку о принятии лекарства, которые я в двойной дозе только что приняла.

Сложно объяснить, чем была вызвана моя забота о чувствах совершенно незнакомого мужчины.

«Ну — симпатичный, ну — понравился, ну — заметила какое-то странное, постоянно меняющееся отношение к себе… чего истерить? Зачем врать!?» — Спрятав мобильный телефон в сумочку, придумывала причину, которая бы смогла оправдать моё нежелание «отвечать» на воображаемый звонок, стараясь заглушить в себе внутренние противоречия.

Подняв глаза на Орлова, забыла всё, о чём думала. Голова вмиг стала пуста. Окажись я сейчас там, внутри своих мыслей, мой запрос пошёл бы эхом, будто я стою на краю каньона.

Обида… в глазах Никиты отражалась глубокая обида, смешанная с горечью и болью. Последняя эмоция тут же убедила меня в правильности обмана, существование которого я всегда считала неприемлемым в отношениях.

«Каких ещё «отношениях»?! Дурочка, ты умираешь! Нельзя подвергать людей состоянию душевной боли! Это подло!»

Я всегда считала, что мысль — «пусть обо мне кто-нибудь всплакнёт» — так же эгоистична, как и выражение — «мне плевать!». Мне кажется, что для таких людей, не жалеющих своих близких, в аду надо достроить десятый круг, прости меня Господи! Я не говорю, что надо, как кошкам и собакам, в преддверии смерти уходить подальше от дома (оцените, какие животные добрые существа!!!), но и говорить такие вещи вслух не надо!

Скорее всего, именно этим убеждением было сформировано моё решение: поставить вокруг себя всевозможные барьеры, оградить мужчину от приязни, от симпатии, которую я, к сожалению, умудрилась у него вызвать.

«Не надо было его отвлекать от страха взлёта… может, он бы тогда вообще меня возненавидел, как свидетельницу его слабости? А что?! Нужно вызвать у мужчины стойкую неприязнь к себе! Точно! Как раз с его фобии и начну!»

Ничего из задуманного воплотить в жизнь не удалось.

Только я набрала полные лёгкие воздуха, как Орлов громко гаркнул, перепугав меня чуть ли не до икоты, подзывая Надежду:

— Эй, ты! Принеси нам коньяк!

Бортпроводница кинулась исполнять прихоть миллионера-чемпиона, а мне оставалось ей лишь посочувствовать с такими пассажирами. Один — грубый неотёсанный хам, другая — смертница.

«Нет… надо дотерпеть до Шотландии! Нам ещё в Дубае пересадку делать… может, стюардесса другая на смену заступит? Нервная это работа… Главное, чтобы Надю не уволили из-за меня».

Девушка появилась через пять минут с парой рюмок на подносе.

— Будешь пить с двух рук?

— Нет, — буркнул мужчина, сведя брови. — Ты составишь мне компанию.

«???» — Кажется, кто-то забыл вопросительную интонацию добавить!

— Алкоголь очень вреден для клеток головного мозга, а так же плохо воздействует на сердечно-сосудистую систему. Я не пью… и тебе не советую.

— Мужу своему советы раздавай!

Я еле сдержалась от улыбки, прикрыв лицо рукой, якобы опустив подбородок на ладошку.

«Как маленький, честное слово… Игрушку у красавчика отобрали!» — меня одно радовало — у парня есть устоявшиеся понятия брака и принципы неукоснительного поведения и общения с замужними дамочками.

Такие выводы я сделала не на пустом месте. Выражение лица Орлова, когда я сказала о несуществующем муже, скисло до такой степени, что мысли о возможной радости парня — гульнуть с занятой дамочкой без претензий на продолжение — вмиг испарились.

Хитро прищурившись, проигнорировала порцию алкогольного напитка, налитого вопреки моему отказу, и широко улыбнулась:

— А он у меня не пьёт, поэтому в таких советах не нуждается.

— Точно! — деланно восхитился Никита, чуть ли не подскочив на диване. — Предлагаю выпить за твоего мужа! Распрекрасного трезвенника, отдыхающего сейчас от нудящей жены!

— Чего это я «нудящая»?! — пришла моя очередь обидеться за саму себя и моего несуществующего мужа. — Вот уж нет! Ты, прежде чем развешивать ярлыки на незнакомых людей, хотя бы у Надюши поинтересовался, что бывает с пьяными пассажирами во время воздушных ям!

— Пф! — Никита взял в руки рюмку, скосив глаза в сторону стоящего рядом рыжика. — Ну, затошнит… что ещё?!

— Неееет, — нагнувшись через столик к Орлову, зловеще прошептала: — это при обычном состоянии, да ещё тех, кому просто страшно, тошнит. Употребляющих спиртные напитки натурально рвёт… если повезёт — в бумажный пакетик, — максимально получая удовольствие от живой реакции вмиг посеревшего Орлова, злорадно хмыкнула, возвращаясь обратно на спинку своего удобнейшего дивана. — Ты же понимаешь, что «певицы» не выступают перед такого рода публикой? На фоне твоих рвотных позывов у меня могут развиться нехилые комплексы! Как мне понять: естественные ли у тебя последствия от алкоголя на высоте десяти тысяч метров над землёй или реакция на моё исполнение песни?!