Откинув в сторону одеяло, Лора побрела к окну и раздвинула шторы. И раскрыла рот от удивления, когда увидела Джеймса Пейдена, забивающего гвоздь в планку беседки, которую отец Лоры распорядился соорудить в качестве подарка к ее двенадцатилетию.

Она стремительно повернулась и, выбежав из спальни, бросилась вниз по лестнице. Было еще очень рано, и в комнатах было сумрачно и прохладно. В рекордно короткое время Лора добежала до задней двери, поспешно открыла замок и распахнула дверь.

— Что ты, черт возьми, тут делаешь? — резко спросила она, вылетев на террасу, выложенную каменной плиткой.

Его рука с молотком замерла где-то на полпути к шляпке гвоздя. Пейден посмотрел на нее через плечо и улыбнулся:

— Доброе утро. Тебя разбудил стук молотка?

— Что ты делаешь? — повторила она.

— Сохраняю свое имущество, — спокойно ответил Джеймс. Положив молоток на землю, он пошел к террасе, вытирая рукавом пот со лба. — Сегодня будет жаркий денек.

— Мистер Пейден, — упорно гнула свою линию Лора, — я хочу знать, почему вы здесь в такое время и почему устроили такой жуткий грохот. Я полагала, что у меня есть еще тридцать дней, чтобы выехать отсюда. — Тридцать спокойных дней. Тридцать дней, когда не придется видеть его. Она-то надеялась, что больше вообще не возникнет необходимости встречаться с Пейденом.

— Да, у тебя действительно есть еще месяц, но за это время я намерен здесь кое-что починить. Есть ряд вещей, требующих моего внимания. Я не хочу, чтобы имение пришло в еще большее запустение.

Лора испытала облегчение, узнав, что Джеймс не собирается сносить прелестную беседку, но критика задела ее. Конечно, несколько планок в беседке требовали замены, но у нее не было денег, чтобы организовать ремонт и проследить, чтобы все было сделано как следует. Ее нерадивость была вынужденной.

— Ты не можешь делать ремонт, пока я здесь, — упрямо заявила она.

Пейден поставил ногу на низкий парапет, окружавший террасу, и оперся обеими руками о бедро. Наклонившись вперед, он вкрадчиво спросил:

— И кто же это запретит мне? Ведь я владелец. Лора резко вздохнула, поняв, что он прав. У нее не было сейчас никаких прав требовать, чтобы Джеймс ушел. А поскольку было необходимо еще составить перечень всех вещей, выставляемых на аукцион, сама она не могла уехать раньше установленного срока.

Она сжала губы, страшно недовольная тем, что должна подчиняться. А еще больше ее злило то, что Джеймс понимает это и вовсю пользуется ситуацией.

— Ну тогда, значит, я ничего не могу изменить, хотя думаю, что с твоей стороны это нечутко.

— Никто никогда не мог обвинить меня в чуткости.

— Будь любезен, в следующий раз сообщи мне заранее, когда тебе понадобится посетить дом, — сказала она как можно более высокомерно. — Не хочу, чтобы ты появлялся внезапно.

— Это почему? Боишься, что я, как вот сейчас, застану тебя в одной ночной рубашке — да еще в придачу с румянцем на прелестном личике?

Опустив глаза и взглянув на себя, Лора взвизгнула. Джеймс очень точно описал ее. Она выскочила из спальни, даже не подумав набросить халат.

Ее босые ноги буквально пролетели по террасе, когда она поспешно ретировалась через заднюю дверь. Вслед ей раздался низкий хрипловатый смех Пейдена.

Если уж он намерен расхаживать по ее дому, вернее, по своему дому, то мог бы по крайней мере надеть рубашку, сердито подумала Лора, выглядывая из окна кухни, где готовила завтрак.

Уже второе утро подряд, просыпаясь, она обнаруживала, что Джеймс Пейден, этот отпетый бездельник, славившийся раньше своими попойками, уже давно и напряженно работает в Индиго-плейс, 22. Этим утром он трудился на пирсе в заливе.

Говоря по справедливости, пирс давно нужно было отремонтировать, но Лора не могла себе этого позволить, и сейчас ее злило и то, что Пейден имеет возможность оплатить ремонт, и то, что он сейчас владеет ее домом, что давало ему право разгуливать в чем заблагорассудится.

Сейчас он шатающейся походкой приближался как раз к той двери на террасе, через которую Лора украдкой поглядывала на него. Лора отступила от двери и сосчитала про себя до десяти, прежде чем открыла дверь на его стук.

— Привет.

— Привет. — В голосе Лоры было значительно меньше радости, чем в его приветствии. Сегодня она потратила время на то, чтобы одеться, прежде чем спустилась вниз, не желая, чтобы Джеймс вновь застал ее в ночной рубашке. На ней были старые джинсы и бесформенная футболка. Волосы она завязала шарфом.

— Хорошо спала? — Тон его был вежливым, улыбка приятной. Лишь глаза выдавали в нем прежнего бунтаря. Нагло и без всякого извинения они ощупали ее тело.

— Да, хорошо. Тебе что-нибудь нужно?

— Стакан воды со льдом, пожалуйста. Я хотел привезти с собой термос, но забыл.

Не пытаясь даже притвориться гостеприимной, Лора принесла ему воды со льдом.

— Спасибо. Пахнет чем-то очень вкусным, — сказал он, взяв у нее стакан и залпом выпив холодную воду.

— Бекон. Ой, кажется, горит! — Она кинулась к плите, выключила конфорку и взяла щипцами хрустящий бекон со сковородки.

— Я сегодня утром не успел поесть, — с сожалением сказал Джеймс от двери. Лора сжала зубы, понимая, что он напрашивается на завтрак. — Пожалуй, мне придется попозже съездить в город и купить пирожков. Правда, к тому времени они уже могут зачерстветь, ведь их начинают выпекать около четырех утра…

— Ну ладно, — простонала она, обернувшись. — Ты яйца как любишь?

Пейден широко улыбнулся и натянул рубашку, которую держал в руках.

— Я уж думал, что не дождусь приглашения. А яйца я буду есть в любом виде — как приготовишь.

— В холодильнике есть апельсиновый сок. Угощайся.

Ее руки дрожали, когда она разбивала еще порцию яиц в миску. Кусочек скорлупы упал туда, и ей пришлось вылавливать неуловимого и скользкого маленького демона кончиком пальца. Лора безжалостно взбила яйца в пену, выместив на них все свое раздражение и смятение.

По крайней мере он надел рубашку. Чуть раньше, прячась за шторой кухонного окна, она наблюдала, как на солнце его загар становится еще темнее, когда он согнулся над досками, которые менял на пирсе. Спина Джеймса была сплошной бронзовой массой крепких мускулов.

Взглянув на него сейчас, Лора заметила, что он оставил почти все пуговицы на рубашке расстегнутыми. От вида его груди слюнки текли больше, чем от восхитительных ароматов завтрака. Эта грудь — твердые мускулы и густая поросль мягких каштановых волос, в которых могли бы затеряться женские пальчики, — весьма способствовала пробуждению всяческих нескромных фантазий.

Лора подумала, что Джеймс надел старые, мягкие джинсы специально, чтобы подразнить ее. Они были запачканы маслом и краской, потерты в некоторых местах и очень неприлично обтягивали тело. Его пупок отчетливо виднелся над поясом джинсов, спущенных на самые бедра. А уж думать о чем-нибудь, что находится ниже его талии, Лора и вовсе не решалась. — Ты любишь их твердыми? Лора уронила лопаточку. — Что?

— Яйца в омлете. Я не люблю их мягкими.

— О да, конечно, твердыми.

Не дожидаясь ее просьбы, Пейден передал ей две тарелки, и она наполнила их воздушным омлетом, который рассеянно двигала по сковороде.

Когда все было поставлено на стол и кофе налит, они принялись за еду.

— Вкусно, — пробормотал Джеймс, проглотив кусочек омлета.

— Спасибо. У меня вошло в привычку готовить отцу завтрак каждое утро, еще до прихода Глэдис.

— А еще кому-нибудь?

Она вопросительно взглянула на него.

— Ты когда-нибудь готовила завтрак для другого мужчины? — Он отпил глоток кофе.

— Моя личная жизнь вас не касается, мистер Пейден, как я уже неоднократно указывала вам.

— Ты хорошо готовишь. И хорошо смотришься. — Зеленые глаза нагло и оценивающе скользнули по Лоре. — Из тебя получилась бы хорошая жена.

— Спасибо.

— Почему ты так и не вышла замуж?