Она говорит:

— Это похоже на вакуумную трубу, смешанную с воздушным шаром.

Лебедь дёргает рычаг снаружи, и они спешат внутрь тележки, крепко держатся друг за друга, а затем взлетают.

Взрыв вызывает ещё одно землетрясение, более сильное. Они могут видеть, как сфера рушится сама по себе в другой секции, но она ещё не распадается на части. Держится вместе нитями.

— Скоро там ничего не будет, — говорит Лебедь. — Нам повезло, что мы выбрались именно сейчас.

— Мы должны были забрать остальные наши припасы, — говорит Дерево. — Мы не знаем, где окажемся.

Колючая рыба-девушка держит его за руку, когда они скользят в пространстве. Труба расходится в нескольких направлениях через каждые сто футов. Но они не контролируют пункт назначения. Лебедь действительно понятия не имела, что она делает.

Они прибывают в пейзаж кустов из чёрного расплавленного стекла. Это мог быть тот же пейзаж, в котором появился Дерево, когда он попал на Небеса.

— Нет, это другое, — говорит Лосось, указывая на холмы.

Трава белая со слоем снега или хлопка или, как описывает это Лосось, зефирного соуса.

Есть также большие грибовидные деревья, которые выглядят как сочащиеся пироги с черепахами. Небо такое же зелёное, как и было. Вроде как цвет губ Лебедя. Но теперь с крюкообразными облаками, льющимися, как океанские буруны.

— Хорошо быть над землёй, — говорит Лебедь.

Дерево хмурится на неё и пейзаж.

Лосось собирает инжир с тёмных деревьев.

— Эй, смотрите, у нас есть еда! — кричит он. — Это хорошо, — он откусывает один и морщит лицо от горького фрукта.

Колючая рыба-девушка, покачиваясь, подходит к нему и рассматривает их.

— Они ядовиты, — говорит она и смеётся над ним.

— Нет, это не так, — говорит Лосось с инжиром, свисающим изо рта. — Я ем их всё время.

Лебедь подходит к дереву и трётся об него спиной, костяные инжиры падают ей на спину и приземляются вокруг кустов.

Дерево сканирует окрестности. Никаких признаков цивилизации. Может быть, над белыми холмами?

Он идёт к холму с заснеженной травой. Лебедь и кричащий на её плечах пассажир мчатся через грибы в форме черепах, чтобы догнать его.

На вершине холма они видят вдалеке город. Здесь нет никаких дорог, поэтому они следуют по белым полям, что облегчает обнаружение любых теней, которые могут попытаться подкрасться к ним.

Чем ближе они подходят к городу, тем больше он кажется.

— Я никогда раньше не была в этом месте, — говорит Лебедь. — Огромное. Королевство.

Лосось замечает дорогу с плеч зелёной девушки. Дорога в основном представляет собой груды больших плоских камней, которые исчезают в холме с белой травой. Похоже, что она не использовалась в течение очень долгого времени.

— Ещё один мертвец, — говорит Лебедь.

— Вы не знаете, — говорит Лосось. — Это огромный город. Люди могут жить на другой стороне.

Кажется, в городе вообще нет никакого движения, но Дерево чувствует, что за ним наблюдают.

Здания похожи на римские дворцы, построенные для титанов. Лосось особенно чувствует себя маленьким, гуляя по улицам.

— Это самый старый город, который я когда-либо видела, — говорит Лебедь. — Должно быть, здесь жили греческие боги.

— Были ли вообще греческие боги реальными? — спрашивает Лосось.

— Возможно, нет, — говорит Лебедь. — Но кто знает? Древние были гигантами, как греческие боги. Мы действительно ничего о них не знаем. Они оставили после себя несколько домов и мебель. Это единственное доказательство того, что они когда-либо были здесь.

Их шаги мягко эхом разносятся по шепчущим домам. Улица широкая, как поле. Лосось заставляет их держаться за руки, когда они идут по древнему городу-призраку.

— Это был крупный город, — говорит Лебедь. — Может быть, это город, в котором жил Бог?

Они были в поисках центра города. Здания все пустые. Ни мебели, ни вещей не осталось. Просто случайная паутина или куча листьев. Чем дальше в город они уходят, тем больше становятся здания. Здесь жили ещё более крупные великаны.

Лебедь находит семью ангелов, живущих в саду в сельской части города.

— Здесь есть жизнь, — говорит она.

Мастурбирующие младенцы летают между фруктовыми деревьями и ныряют в кусты.

— Думаешь, они здесь одни? — спрашивает Лосось.

— Не может быть, — говорит Лебедь. — У ангелов нет ума, чтобы правильно ухаживать за садом. Кто-то должен присматривать за ними.

Никаких признаков жизни, кроме небольшого сада ангелов. Иногда через улицу из окон вылетают птицы для гольфа, но в остальном город мёртв.

— Почему мне кажется, что за нами следят? — спрашивает Дерево. — Заметили?

— У меня тоже такое чувство, — говорит Лосось.

— Это нормально, — Лебедь заглядывает в гигантские окна и двери вокруг них. — Эти пустынные города всегда вызывают такое чувство.

Здания смотрят на них с сердитыми бровями.

Там, где здания тянутся выше гор, они находят центр города. Замок. Самое высокое и грандиозное сооружение, которое они когда-либо видели на Небесах. Он врывается в их поле зрения сиянием и тысячами ошеломляющих цветов.

— Посмотрите на это, — говорит Лебедь. — Это должен быть Дом Божий.

Строение более живое, чем любое другое здание в городе. Оно кишит растительностью. Виноградные лозы, похожие на сороконожки пурпурных человеческих рук, покрывают бóльшую часть здания. Между массивными кирпичами растут цветы размером с собаку ледяного лунного цвета, которого Дерево никогда раньше не видел. Высоко над башней кружат палочники. Кошачьи прыгуны наблюдают за ними острыми глазами улитки. Они подходят к воротам замка. Прутья со временем срослись. Острые лианы толстые, как дубы, ползут по железным прутьям.

— Мы как жуки, — говорит Лосось, когда они проползают под воротами. — Как тараканы, вторгшиеся в дом.

Они выходят во двор. Целый пейзаж сам по себе. Леса из серебристых деревьев и кустов чёрных роз тянутся через божью лужайку.

Лебедь замечает выступы в массивной входной двери, на которых проросли деревья. Пещеры раскрылись, чтобы поддерживать гнёзда осиных орлов.

— Я начинаю думать, что КЛОТТА была права, — говорит Лебедь. — Она всегда говорила, что Бог всё ещё живёт в заброшенных руинах столицы. Совсем один в своём гигантском замке, что выше облаков. Она никогда не видела этого сама, поэтому я ей не поверила. Но это может быть так.

— Он может быть на смертном одре, — говорит Дерево. — Ещё не совсем мёртвый, но почти на последнем издыхании.

Люди-тараканы смотрят на дверь, как на скалу, и удивляются, как им вообще удастся её открыть.

Между землёй и дверью нет места, под которое они могли бы пролезть. Дверь, кажется, не открывалась тысячи лет. Она вросла в землю, стала частью дверного косяка. Без трещин и дыр. Полностью заблокирована.

Они следуют вдоль стены в поисках какого-нибудь прохода.

— КЛОТТА сказала, что сюда нельзя приходить, — говорит Дерево. — Они не упростили бы вход, если бы это было запрещено.

— Они также не оставили бы его без присмотра, — говорит Лебедь.

Они обедают в яблоневой роще, где растут яблоки со вкусом чизстейка, отдыхают в синей грибной траве и смотрят на чудовищное сооружение. Просто ждут, когда появятся какие-то признаки жизни.

Лебедь дремлет в тени, пока двое мужчин идут на прогулку.

— Я хочу узнать, как они вырезали тени, — говорит Лосось.

— Зачем тебе это? — спрашивает Дерево.

— Чтобы я больше не любил тебя, — говорит он.

— Отрезание твоей тени изменит это?

— На Земле священники говорили, что гомосексуальность — это зло, — говорит Лосось. — Если это зло, то это часть моей тени, и я могу отрезать её от себя. Мне больше никогда не придётся любить тебя или любого другого мужчину.