— Наверное, мне лучше вернуться на наблюдательный пост, — предложил Клэрмонт.

— В этом нет необходимости. Сегодня они нас не потревожат, — Дикин пристально уставился на полковника. — А вот это уже больше, чем ваше достоинство, не так ли? — он поднял левую руку Клэрмонта. Она была в крови. — Пожалуйста, мэм, перевяжите рану куском вон той простыни.

После этого он переключил внимание на ведение поезда, который со скоростью пятнадцать миль в час — это был максимум того, что можно было себе позволить в условиях столь плохой видимости.

Клэрмонт дернулся, когда Марика дотронулся до его руки. Он скривился и поинтересовался у Дикину:

— Давеча на крыше вы заявили, что в форте у нас не будет никаких друзей, так?

— Кое-кто будет, только под замком. Форт захвачен. Там наверняка Сепп Кэлхаун. Ему, наверняка, помогали индейцы.

— Индейцы!? Но ведь их за это накажут. Репрессии их не минуют!

— Могут получить очень многое. Им уже не раз платили тем, что мы сейчас везем в этом поезде.

— Им платили?

— Ну, да! Тем, что находится в багажном вагоне, и из-за чего погиб доктор Молине... и Пибоди тоже... Помните, Молине сказал, что идет проверять медикаменты? Вот почему он умер. Ему пришлось умереть из-за своей добросовестности.

— Пришлось?

— В этом поезде нет никаких медикаментов. Все ящики забиты оружием и амуницией.

Клэрмонт поглядел на руку, которую перевязывала девушка и спросил:

— Понятно... А преподобный отец?

— Пибоди? Сомневаюсь, что этот отец хоть раз бывал в церкви. В течение двадцати лет он был агентом федерального правительства, из них восемь лет — моим партнером.

— Преподобный отец Пибоди? — изумился полковник. — Кем, вы говорите, он был?

— Агентом. Они застукали его, когда он вскрывал гроб... один из тех, знаете, что предназначались для жертв эпидемии холеры.

— Знаю, знаю! Всем известно, для какой цели нужны гробы! раздраженно заявил Клэрмонт.

— В форте Гумбольдт столько же холеры, сколько мозгов в моей голове!

— Дикин в этот момент испытывал к себе глубокое отвращение. — Эти гробы доверху наполнены оружием — магазинными винтовками марки Винчестер новейшего образца.

— Вот как! Я о таких никогда не слышал.

— О них мало кто слышал. Их производство началось несколько месяцев назад. Они были похищены прямо с фабрики. Теперь мы знаем, что похищенное оружие в этом поезде.

— А что случилось с вагонами, в которых были лошади?

— Я отцепил их.

— Ну, конечно, так я и предполагал. Но зачем?

— Секунду! — поднял руку Дикин. — У нас падает давление.

В офицерской столовой, где Фэрчайлд и другие в третий раз собрались вместе, царила напряженная обстановка.

— Ну как? Ничего не придумали? — поинтересовался губернатор.

— Нет! — зло буркнул майор.

— Но мы же должны что-то предпринять!

Генри, подкинув несколько поленьев в печку, повернулся к присутствующим.

— Вы сами найдете выход, если зададите себе всего один вопрос. Что будет, если нам не удастся заставить их остановить поезд? Все очень просто... Дикин не остановит поезд до тех пор, пока не окажется в безопасности среди друзей в форте Гумбольдт!

Слова Генри вызвали некоторый интерес и после короткой паузы, во время которой все обдумывали сказанное, О'Брайен заметил:

— Ей-богу, а ведь вы правы, Генри! Он знает о нас лишь то, что мы поставляем оружие индейцам, а мы вообразили, что он знает о нас решительно все! Что он знает о нашей главной цели? Ничего! Откуда ему об этом знать?

И никто ничего не знает? Ведь это просто невозможно... Кроме нас, никто не связывался с фортом Гумбольдт. Каков же напрашивается вывод? — заключил майор решительно махнув рукой. — Я предлагаю предоставить мистера Дикина самому себе, пусть себе гонит дальше в форт Гумбольдт! Кажется, он достаточно компетентен, вы не находите.

Довольно улыбаясь, губернатор потянулся за бутылкой виски. Предвкушая благополучный исход предприятия, он сказал:

— Хороший прием окажет ему там Белая Рука!

В это время Белая Рука находился довольно далеко от форта Гумбольдт.

За вождем пайутов следовало, оседлав лошадей, до пятидесяти индейцев.

Белая Рука повернулся в седле, указал на восток, где небо начало светлеть и настойчивым жестом приказал своим людям ехать быстрее. Пайуты начали вытягиваться в шеренгу, ускорив бег лошадей по извилистой долине.

Дикин тоже заметил первые признаки рассвета. Он проверил показания манометра, удовлетворенно кивнул и закрыл топку. Клэрмонт и Марика с бледными лицами сидели в позах, выражавших крайнюю усталость. Сам Дикин чувствовал себя чуть лучше их и чтобы поддержать в себе бодрость духа, он возобновил свой рассказ с того места, на котором его прервали дела.

— Так вот, о вагонах с лошадьми... Мне пришлось их отцепить. Индейцы — почти наверняка пайуты под предводительством Белой Руки — собираются устроить засаду у восточного входа в Ущелье Разбитых Надежд и остановить поезд. Я знаю это ущелье. Им придется оставить своих лошадок почти за милю до этого места и мне не хотелось бы преподносить им подарок в виде двух вагонов свежих лошадей.

— Собираются устроить засаду... — повторил полковник. — Но я думал, что индейцы заодно с этими... этими ренегатами в вагоне у нас за спиной — Вы правильно мыслите, полковник. Но бандиты, захватившие форт, и индейцы считают, что попытка уничтожить вагоны с солдатами не удалась и решили, что этих солдат необходимо перебить. Мне просто позарез нужно было выманить индейцев из форта... Иначе мы никогда бы туда не попали. Живыми, разумеется!

Клэрмонт недоверчиво повторил:

— Считаю, что попытка уничтожить солдат не удалась...

— Вы, наверное помните о пропавшем передатчике? Ну, так знайте теперь, что мне пришлось спрятать его в ящике с сеном.

Клэрмонт внимательно посмотрел на Дикина.

— Вы развили тут кипучую деятельность, Дикин.

— Во всяком случае, я не бездельничал.

— Но почему? Почему? Почему нужно было захватывать форт ради нескольких ящиков с оружием? — Марика беспомощно развела руками. — Зачем эти кровавые убийства? Почему мой дядя, О'Брайен, Пирс рискуют жизнями и губят свою карьеру?

— Эти гробы прибудут в форт не пустыми и по воле тех людей покинут форт также не пустыми...

Клэрмонт нетерпеливо перебил Дикина.

— Но вы же сами сказали, что холеры нет!

— Холеры там действительно нет, но в форте Гумбольдт есть еще кое-что, правда, не имеющее ничего общего с холерой, — то, за что люди готовы продать свою жизнь, честь, душу! Вы когда-нибудь слышали о людях по имени Маккей, Фейр, Фладе?

— Имена как будто знакомы.

— Эти люди нашли большую жилу в начале этого года. Известно, что добытое ими золото уже сейчас исчисляется в десять миллионов долларов. А единственный путь, по которому весь этот металл может быть переправлен на восток — вот эта железная дорога. Я думаю, что в данный момент в форте больше золота и серебра, чем в любом другом месте, кроме государственной казны...

— Хорошо, что я уже сижу, — бросил Клэрмонт. — Иначе мне все равно пришлось бы сесть от удивления.

— Когда через какой-нибудь штат перевозят драгоценный груз, об этом, как вы знаете, уведомляют губернатора штата, а тот в свою очередь обращается к военным или гражданским властям, чтобы те обеспечили надежную охрану. На этот раз Фэрчайлд не известил ни тех, ни других. Вместо этого он известил О'Брайена, который передал известие Пирсу. Пирс сообщил Кэлхауну, а тот нанял пайутов, пообещав им определенное вознаграждение. Не правда ли, все чрезвычайно просто?

— А золото должно быть переправлено в этих гробах?

— А как же иначе? Подумайте сами, можно ли придумать более надежный способ для транспортировки такого груза? Никому не придет в голову вскрывать гробы, тем более гробы с трупами людей, умерших от холеры. При необходимости, эти «золотые» гробы можно было бы даже предать земле с воинскими почестями, чтобы потом вырыть их в удобное время.