– Это правда, – сказал Керин, – учитель Уллер наложил его на меня перед отъездом. А оно до сих пор действует?

– Здесь я не могу точно определить, но думаю, что действует. Если ты наденешь шапку-невидимку, то либо шапка, либо заклятие потеряет силу, а может, и шапка, и заклятие сразу. Кроме того, тебе ведь придется тогда раздеться.

– Это еще почему?

– Потому что шапка-невидимка не скрывает одежду. Одежда, двигающаяся самостоятельно, ничем не лучше, чем одежда с тобой внутри. Так что тебе тогда нужно будет карабкаться наверх, держа меч в зубах.

– Ну раз так, то придется, видно, без шапки-невидимки обойтись.

Керин в последний раз налег на весла и прошептал:

– Не дай нам громко стукнуться носом о корабль!

Он отдал слегка назад, и лодка подошла к судну боком.

Керин увидел, что может дотянуться до перил. Набрав воздуху, он встал, взялся за перила и поднял ногу, чтобы опереться на транец, но тут...

Керин так никогда и не узнал, почему он поскользнулся и упал обратно в лодку. Не удержавшись на ногах, он качнулся, перевалился через борт и плюхнулся в море. Вода накрыла его с головой. Хотя меч и одежда тянули его вниз, Керин выбрался на поверхность и протер глаза.

Сверху раздался грубый голос:

– Кто это здесь?

Над перилами показалось лицо часового; свет звезд сверкнул на лезвии его сабли. Ноджири – она сидела на корме и, казалось, была одна в лодке – подняла голову и заворковала:

– Мастер Бакай? После того как твои товарищи насладились моим телом, они решили, что по справедливости и тебя нельзя обойти. Поможешь мне забраться?

– Хорошая мысль! – сказал часовой. – Давай-ка, девочка, руку. Для этих грубиянов ты слишком хороша... Вот я сейчас плащ на палубе расстелю. Ух-х-х-х!

Часовой куда-то исчез, и Керин услышал звук падающего тела, а затем голос Пваны:

– Керин, подай-ка мне саронг – он в лодке лежит!

Керин закашлялся от попавшей в легкие воды и ответил:

– Но для этого мне нужно как-то забраться в лодку, не перевернув ее!

В темноте зазмеился канат, и его конец ударил Керина по голове. Юноша ухватился за него и вскарабкался на корму корабля. Лодка стала отставать и удаляться.

– Чума и холера! – сказал Пвана, снявший шапку-невидимку и стоявший нагишом. Рядом с ним стояла Ноджири, а тело Бакая с ножом в спине простерлось на палубе. – Раздевайся, Керин, и плыви скорее за лодкой! Что ты стоишь?

– Но... – пробормотал Керин, – если принцесса отойдет немного...

– Чушь! Мы, салиморцы, на наготу внимания не обращаем! – резко оборвал его Пвана. – Так что поторопись, пока лодка не уплыла слишком далеко. В ней все наши пожитки.

Керин вздохнул и начал раздеваться.

– Значит, ты сделался невидимым и забрался на корабль, а принцесса отвлекала часового.

Пвана презрительно фыркнул:

– Это счастье, что среди нас нашлась пара сообразительных голов! Недостаток шапки-невидимки – ее можно использовать только с голой задницей, так что для холодных широт она не подходит. Прыгай скорее!

Когда Керин снял с себя последнюю одежду, Ноджири воскликнула:

– Клянусь вечным тюрбаном Варны, ты же весь в синяках!

– Это от сапог Малго, – буркнул Керин, расправив плечи и выпятив грудь.

– Хватит перед милой девицей свою мужественность выставлять! – заворчал Пвана. – Скорее за лодкой! Когда вернешься с ней, кинь мне веревку с носа, чтобы она снова не уплыла. Скорее же!

– Мастер Керин, – зазвенел голосок Белинки, – я запрещаю тебе прыгать в море! Оно кишит акулами!

Не обращая внимания на эльфицу, Керин ответил Пване:

– Мы, мореплаватели, называем эту веревку фалинем.

Он нырнул, радуясь, что хоть раз сумарширавить всеведущего отшельника.

Когда Керин снова вскарабкался на палубу, Пвана сказал:

– Помоги-ка эту падаль убрать. – Он указал рукой на тело пирата, с которого уже снял все, что только могло пригодиться.

Тело Бакая шумно плюхнулось в воду. Пока Керин вытирался его плащом, Пвана распоряжался:

– Я займу каюту капитана Малго, поближе к носу. Ты и принцесса можете расположиться в двух каютах поменьше, что ближе к корме. В остальных помещениях валяются грязные тюфяки, на которых спали пираты. – Отшельник зевнул. – Признаться, для человека моих лет это была утомительная ночь, так что я, пожалуй, отдохну. А вы должны по очереди стоять на страже до утра – утром поплывем.

Ноджири возразила:

– Но раз никого из пиратов больше нет в живых...

– Нет, он прав, – возразил Керин. – Может подняться сильный ветер, может появиться другой корабль, может открыться течь... Первым на вахту встану я, если хочешь, и разбужу тебя, когда вон та яркая звезда, – он указал пальцем на небо, – закатится.

Пвана удалился, прихватив узел со своим тряпьем.

– Я спать не хочу, – сказали Ноджири, опираясь локтями о перила.

– Тогда можешь составить мне компанию, – сказал Керин и встал рядом. – Моя совесть по-прежнему не очень-то спокойна из-за всей этой резни... но они, наверное, с нами не лучше бы поступили. Расскажи-ка мне поподробнее про Пвану!

– А ты что о нем думаешь, ведь ты с ним вместе жил на Кинунгунге?

– Он признался, что много мошенничал и обманывал в прошлом, но сейчас, говорит, полностью раскаялся. Стал будто бы добродетельным альтруистом. Он утверждает, что его божество Баутонг приказало ему оставить путь зла и удалиться в изгнание.

– Ха-ха-ха! Он бежал из Кватны, потому что слишком много жертв его надувательств сговорились с ним покончить, – а он об этом прознал. Неужели ты поверил его краснобайству?

– Ну говорит-то он очень убедительно, хотя сегодня может убеждать в противоположном тому, в чем убеждал вчера... И я заметил еще, как безжалостно он резал пиратов и заколол часового.

Она тихонько фыркнула:

– Но ведь и ты собирался стать невидимым и напасть на Бакая, разве нет? И это тоже был бы не бой на равных!

– Ты права... На острове Пвана обращался со мной хорошо, хотя и заставлял много работать по хозяйству. Он меня освободил, когда я попал в плен к Малго, и помог нам захватить корабль. Неужели он все-таки такой ужасный злодей?

– Думаю, что да. Он хорошо тебя принял, потому что стар и на острове ему нужна была помощь здорового молодого человека. И освободил он тебя, потому что ты ему был нужен. Он помог нам захватить корабль, потому что одному ему с этим было бы не справиться. Но лучше доверять ядовитой змее, чем ему! Даже его диплом мага был выдан учебным заведением, о котором никто никогда не слышал, – я подозреваю, что это фальшивка.

Всех в Кватне возмущало его поведение: его гарем из пленниц, с которыми он нехорошо обращался; экспериментальное заклятие, которое должно было превратить его последователей в полубогов, а вместо того свело их с ума... Говорили и о потайном люке в полу, в который проваливались его приверженцы, изъявлявшие недовольство, – и с тех пор их никто никогда не видел... Чем больше становилось известно о его преступлениях, тем яростнее защищали своего учителя его последователи – и, наконец, он поймал в свои сети одну из жен Софи.

Это уж было слишком даже для Софи, который поначалу, поддавшись на лесть Пваны, покровительствовал ему. Кое-кто из бывших последователей Пваны, разочаровавшись, донес правителю, и Пвана бежал из Кватны, едва ускользнув от стражников Софи, которым было приказано принести во дворец голову мошенника.

– Очень интересно, – произнес Керин. – Если мне когда-нибудь нужно будет прыгнуть в реку, чтобы спасти утопающего, я не дам учителю Пване подержать на это время свой кошелек... Я думаю, что Пвана потому и решил вернуться в Кватну, что ты принесла весть о смерти бывшего правителя.

– Именно! Но послушай, мастер Керин, неужели на корабле нет награбленных денег и драгоценностей? А сундуки с сокровищами, которые пираты собирались зарыта на берегу?

Керин покачал головой:

– Поищем, конечно. Но мой брат Джориан, которому приходилось встречаться с пиратами...