– Значит, вы продолжаете расследование? Я думала, ваше начальство решило закрыть дело.

– Мы обнаружили в доме ряд отпечатков, которые не принадлежат миссис Гиллеспи и трем женщинам, обладавшим ключом от дома. Будем просить всех в деревне и вне ее, вроде вас, кто знал покойную, дать свои отпечатки пальцев для сравнения. Я убедил шефа выяснить, кто еще бывал в доме, перед тем как поставить точку в этом деле.

– Похоже, вы принимаете смерть Матильды очень близко к сердцу.

– Работа полицейского не сильно отличается от других профессий, доктор. Чем выше ты поднялся по карьерной лестнице, тем большая пенсия тебя ожидает. – Его дружелюбное лицо внезапно стало циничным. – Но карьерный рост чаще обусловливает не профессионализм, а другие способности. Так что до сих пор мой талант еще не оценен по достоинству. Я действительно принимаю смерть миссис Гиллеспи близко к сердцу.

Саре это показалось забавным. Интересно, как Матильда отнеслась бы к полицейскому, который надеялся использовать ее смерть для повышения по службе – при условии, конечно, что он сумеет доказать, будто произошло убийство, а потом и поймает преступника.

– Кейт? Это Сара. Сара Блейкни. Джек, случайно, с тобой не связывался?

Сара задумчиво крутила в руках телефонную трубку, прислушиваясь к удаляющемуся звуку машины Купера. «В коридоре слишком много теней», – подумала она.

– В последнее время нет. А что, должен был? – ответил Кейт Смоллетт.

Сара не видела смысла ходить вокруг да около.

– Мы поссорились. Я сказала ему, что хочу развода, и он в ярости ушел. Оставил записку, чтобы я связывалась с ним через тебя.

– Господи, Сара! Я не могу выступать адвокатом для вас обоих! Джеку придется подыскать себе кого-то еще.

– Он выбрал тебя. Это мне нужно подыскивать другого.

– Еще чего не хватало! – заявил благодушно Кейт. – Дорогая, моя клиентка – ты. Если я когда-то и оказывал усдуги этому бездельнику, то лишь потому, что ты вышла за него замуж. – Они с Сарой дружили с университета, и было время, еще до появления Джека на горизонте, когда Кейт сам имел виды на нее. Теперь он был счастливо женат, имел трех крепких сынишек и вспоминал о Саре только в тех редких случаях, когда она ему звонила.

– Да, спасибо, но сейчас главное не это. Мне нужно срочно с ним поговорить. Джек наверняка свяжется с тобой, так что дай мне знать, как только он позвонит, ладно? Это очень важно. – Она посмотрела в сторону лестницы. Слишком много теней.

– Конечно.

– И еще кое-что. Каков мой юридический статус при расследовании предполагаемого убийства? – Сара услышала, как у Кейта перехватило дыхание. – Нет-нет, я не имела в виду, будто замешана в чем-то подобном. Просто мне следовало бы рассказать кое-что полиции. Информация очень щекотливая и к тому же попала ко мне из вторых рук. Если она окажется недостоверной или излишней, я обману доверие многих людей. – Сара остановилась. «Почему Рут рассказала о письме мне, а не Куперу? Или Куперу она тоже сказала?» – Ты что-нибудь понял?

– Не очень много. Но если тебе нужен мой совет, то не скрывай от полиции ничего, кроме конфиденциальных медицинских данных о своих пациентах. Пусть получают соответствующее разрешение. Они своего все равно добьются, а ты будешь кристально чиста.

– Человек, который сообщил мне кое-что, даже не мой пациент.

– Тогда в чем проблема?

– Я могу испортить кое-кому жизнь, просто раскрыв рот, – проговорила Сара. – Есть еще и этика.

– Забудь об этике, если дело касается убийства. Кроме того, в наше время этика существует только в церкви и в головах мечтателей. Мы живем в мире, когда даже докторов сажают в тюрьму, если они препятствуют расследованию. Не дай Бог выяснится, что ты скрыла информацию, которая могла бы привести к обвинительному приговору в деле об убийстве.

– Я даже не уверена, что это убийство. Оно выглядит скорее как самоубийство.

– Тогда почему твой голос на два тона выше, чем обычно? Ты напоминаешь мне Марию Каллас, которая плохо распелась перед выступлением. По-моему, ты на сто процентов уверена, что произошло убийство, и на девяносто девять процентов уверена, что знаешь убийцу. Поговори с полицией.

Сара долго молчала, Кейт даже подумал, что прервалось соединение.

– Ты ошибся насчет девяноста девяти процентов. На самом деле я не имею ни малейшего понятия, кто это сделал. – Глухо попрощавшись, она повесила трубку.

Телефон начал звонить еще до того, как она убрала руку с трубки, однако нервы Сары были настолько напряжены, что она была вынуждена подождать какое-то время, перед тем как ответить на звонок.

На следующее утро, в субботу, из Пула в Фонтвилль приехал адвокат с завещанием Матильды в портфеле. Накануне вечером он позвонил в «Кедровый дом», представился и огорошил всех неожиданным известием: предыдущие завещания Матильды считаются недействительными, так как за два дня до смерти она прибыла к нему в офис и написала новое завещание. Миссис Гиллеспи поручила адвокату сообщить эту новость лично ее дочери и внучке в первый удобный момент после похорон в присутствии доктора Сары Блейкни, проживающей в Лонг-Аптоне. Адвокат звонил, чтобы выяснить, свободна ли доктор Блейкни завтра и удобно ли ей подъехать в одиннадцать часов в «Кедровый дом»?

Атмосфера в столовой Матильды была напряженной. Джоанна стояла у окна, рассматривая сад, повернувшись спиной к Саре и своей дочери. Рут без перерыва курила, бросая злобные взгляды то на напряженную спину одной женщины, то на чувствующую себя не в своей тарелке другую. Раньше Сара всегда любила эту комнату, наполненную красивыми антикварными вещицами: георгианскими угловыми бюро, старыми выцветшими покрывалами на викторианских стульях и софе, датскими акварелями девятнадцатого века и часами Людовика XVI на каминной полке. Теперь же, после такого недружелюбного приема, впечатление от комнаты стало удручающим.

Шорох автомобильных шин по гравию снял напряжение.

– Я открою, – сказала Рут, вскакивая.

– Даже не помню, как его зовут, – объявила Джоанна, оборачиваясь. – Дугалл, Дуглас?

– Дагган, – ответила Сара. Джоанна нахмурилась:

– Вы знакомы?

– Нет, но я записала его имя, когда он позвонил вчера вечером. – Сара достала листок бумаги из кармана. – Пол Дагган из фирмы «Дагган, Смит и Дрю», Хиллз-роуд, Пул.

Джоанна прислушалась, как дочь поздоровалась с кем-то в дверях.

– Моя мать, похоже, очень вам доверяла, доктор Блейкни. Почему, как вы думаете? Вы ведь знали ее... сколько, год? – Ее лицо оставалось бесстрастным. «Многолетняя тренировка, – подумала Сара, – чтобы подольше не появлялись морщины». Однако в глазах Джоанны затаилась глубокая подозрительность.

Сара дружелюбно улыбнулась. Джоанна вызывала у нее глубокое сочувствие, зато воспоминания о Матильде беспокоили все больше. Их отношения, в прошлом легкие и ненавязчивые, по прошествии времени превратились в назойливые. Саре не нравилась уверенность пожилой женщины, что она имеет право манипулировать своим доктором после смерти, не спросив при этом разрешения. У Сары не было ни прав, ни желания выступать посредником в битве за наследство между Джоанной и ее дочерью.

– Я в таком же неведении, как и вы, миссис Лассель, и раздражена не меньше вас, – честно призналась Сара. – Мне нужно в магазин, необходимо убраться в доме и поработать в саду. Я пришла лишь потому, что мистер Дагган предупредил: он будет вынужден переносить эту встречу, пока я не найду время. Это было бы еще более неудобно для вас обеих. – Она пожала плечами. – Поэтому я здесь.

Джоанна собиралась ответить, когда распахнулась дверь и вошла Рут, за которой проследовал улыбающийся мужчина средних лет, державший в руках видеомагнитофон и лежащий на нем портфель.

– Мистер Дагган, – бросила девушка отрывисто, снова плюхнувшись в кресло. – Ему нужен телевизор. Можете себе представить, бабуля записала завещание на видео.

– Не совсем так, мисс Лассель, – сказал адвокат, ставя видеомагнитофон на пол рядом с телевизором. Он выпрямился и протянул руку Джоанне, безошибочно определив в ней дочь Матильды. – Здравствуйте, миссис Лассель.