– Миссис Марриотт? – Купер облокотился на стойку в пустой приемной и показал свое удостоверение. – Детектив Купер, полиция Лирмута.

Джейн машинально улыбнулась:

– Чем могу помочь, сержант?

– Хотелось бы поговорить с вами наедине.

– Сейчас здесь вполне уединенно. Единственное, что может побеспокоить, так это телефон. Чашечку кофе?

– Да, спасибо. С молоком и двумя ложками сахара, пожалуйста.

Джейн занялась кофейником.

– Мы получили интересные результаты проверки отпечатков пальцев, – сказал Купер, обращаясь к ее спине. – Улики указывают на то, что незадолго до смерти миссис Гиллеспи навестили довольно много людей. Вы, например.

Джейн замерла.

– Я надеялась, вы не узнаете, – призналась она через минуту, смахивая невидимую соринку с джемпера. – А потом вы у всех сняли отпечатки пальцев. Я не знала, что делать: признаться ли, что соврала в первый раз, или сидеть тихонько, надеясь, что я ни до чего не дотрагивалась.

– Почему вы не хотели говорить, что были в «Кедровом доме»?

– Потому что вы спросили бы о причине моего визита. Купер кивнул.

– И какова же причина?

Джейн повернулась к чашкам и наполнила их кофе.

– Это не имеет никакого отношения к смерти Матильды, сержант. Сугубо личное дело.

– Боюсь, так не пойдет, миссис Марриотт. Она поставила чашку и сахарницу на стойку.

– Вы меня арестуете, если я вам не скажу? Купер добродушно засмеялся:

– Ну, не сразу.

– А когда?

Детектив не обратил внимания на вопрос.

– Обещаю, что если сказанное вами действительно не имеет отношения к смерти миссис Гиллеспи, то наш разговор не выйдет за пределы этих стен. Вы мне верите? – Купер внимательно смотрел на женщину. – В противном случае вы даже не представляете, какие пойдут слухи, если придется забрать вас для допроса. Стоит только прессе вцепиться в вас, и она уже так легко не отпустит.

На полном простодушном лице Джейн появилось унылое выражение.

– Как бы наслаждалась всем этим Матильда, останься она жива! Вот кто обожал доставлять людям неприятности!

– Вы, судя по всему, хорошо ее знали.

– Слишком хорошо.

– И не любили ее?

– Терпеть не могла. Старалась всячески избегать. Увы, работая здесь, сделать это было трудновато: вызовы врача на дом, просьбы повторить рецепт...

– И значит, вы пошли к ней?

– Я видела, как Джеймс выходил от Матильды за день до ее смерти. – Она поднесла руку к груди. – Это было таким потрясением. Я думала, он в Гонконге. – Джейн замолчала.

– Расскажите мне, – мягко подсказал Купер.

– Вы не поймете, – уверенно заявила женщина. – Вы не знали Матильду.

Джек был в очень плохом настроении к тому времени, когда добрался до «Кедрового дома». Он уже много лет не ездил на велосипеде. Четыре мили по ухабистым тропинкам на развалине, по которой давно плачет свалка, заставили его ноги дрожать так, словно ему было лет сто, не меньше. Он оставил велосипед возле дерева, перепрыгнул через забор и трусцой побежал к кухонному окну. По причинам, известным только ему, Джек не хотел, чтобы о его приближении знали. Поэтому он не воспользовался ни подъездной дорожкой, ни дверным звонком.

Художник легко, но настойчиво постучал по оконной раме, и через минуту-другую в дверях из холла на кухню появилась Джоанна.

– Что тебе нужно?

Джек скорее прочитал по губам, чем услышал ее вопрос, и жестом показал на черный ход.

– Впусти меня, – произнес он еле слышно.

Глаза Джейн сузились, когда она начала вспоминать.

– Нельзя оценивать Матильду по тому, что говорят о ней сейчас люди. Они уже забыли, какой красивой она была в молодости, какой остроумной и сколько мужчин хотели ее. Она была самой желанной девушкой в округе: ее отец заседал в парламенте, дядя – богатый холостяк. – Джейн пожала плечами. – Она могла бы выйти за любого.

– Почему же не вышла?

– В то время все полагали, что Матильда рассчитывает на более выгодную партию – на титул, например, или на богатое поместье, но я всегда подозревала, что это не так. На вечеринках я часто наблюдала за ней, и было видно: хотя Матильда с удовольствием флиртовала и любила находиться в центре внимания, она не переносила, когда мужчина дотрагивался до нее. – Джейн замолчала.

– Продолжайте, – мягко напомнил ей Купер через некоторое время.

– Только десять лет спустя, когда мы с мужем встретили Джеймса в Гонконге, он рассказал нам о настоящем отце Джоанны. Тогда все встало на места... Не то чтобы я до конца понимала, что произошло в их семье; жестокое обращение с детьми и инцест в те времена держали под большим секретом. Джеймс считал, что Матильда сама спровоцировала Джеральда, однако я никогда в это не верила.

– Значит, вы уже давно знали, что миссис Лассель не дочь Джеймса Гиллеспи?

– Да.

– Миссис Гиллеспи знала о том, что вам это известно?

– О да.

– Это ее не беспокоило?

– Она прекрасно понимала, что я никому не скажу.

– Как она могла быть в этом уверена?

– Просто была уверена, и все, – отрезала Джейн. «Как там Джеймс Гиллеспи называл это? Взаимной страховкой?»

Без предупреждения, как только за ним закрылась дверь, руки Джека сомкнулись на шее Джоанны. Он поволок ее через кухню в холл.

– Разве случившееся с Матильдой ничему тебя не научило, глупая сучка? – злобно прошипел Джек.

Купер вынул сигарету и тут же, вспомнив, где находится, убрал ее обратно.

– Кто дружил с мистером Гиллеспи – вы или ваш муж? – спросил он у Джейн.

– Они с Полом прошли вместе всю войну, но и я тоже знаю его много лет.

– Почему вас так потряс тот факт, что он выходил из «Кедрового дома»?

– Я надеялась, что он уже умер. – Джейн вздохнула. – Знаю, вы его видели, Сара мне сказала. Он вам что-нибудь рассказал?

– О чем, миссис Марриотт? Она устало улыбнулась:

– Если бы рассказал, вы не стали бы спрашивать.

– Тогда, вероятно, не рассказал, – сказал детектив честно. – Впрочем, вы определенно боитесь, что он это сделает. Так не будет ли лучше, чтобы информация исходила от вас? Полагаю, дело касается только вас, его и Матильды. Вы знали, что она ничего не расскажет, потому что иначе вы раскрыли бы правду об отце Джоанны, однако Джеймс... На него у вас не было влияния. Потому вы и были потрясены, увидев его снова в Англии, и именно поэтому пошли к Матильде выяснить, не собирается ли он все рассказать. Я прав?

Лишь на мгновение в глазах Джоанны мелькнула тревога, затем она расслабилась и посмотрела на Джека с превосходством:

– Я знала, что ты вернешься.

Он ничего не отвечал, только внимательно смотрел на ее красивое лицо и удивлялся его совершенству. Это было лицо Мадонны с микеланджеловской «Пьеты», лицо матери, спокойно взирающей на обожаемого сына, – зрелище такой чистоты, что у Джека навернулись на глаза слезы, когда он впервые увидел картину. Многие годы он думал о женщине, с которой рисовали Мадонну. Существовала ли она на самом деле? Или была лишь плодом воображения Микеланджело? До встречи с Джоанной Джек считал, что такая женщина могла существовать только в голове творца, потому что лишь художник мог создать столь неописуемо красивый образ. Сейчас он держал этот вполне осязаемый образ в своих руках и знал, что его зачатие было таким же случайным, как и его собственное. Джек закрыл глаза, чтобы сдержать слезы, которые снова рвались наружу.

Джейн кивнула с несчастным видом.

– Джеймс шантажировал меня в течение пяти лет с тех пор, как мы вернулись из Гонконга. В итоге я заплатила ему более десяти тысяч фунтов – все, что оставила мне мать. – Ее голос дрожал. – Он успокоился, только когда я отправила ему копии моих банковских выписок, чтобы показать, что у меня ничего не осталось. Но он предупредил, что вернется. – Джейн замолчала на минуту. – Больше я о нем ничего не слышала до того злополучного дня, когда он вышел из «Кедрового дома».

Купер с сочувствием смотрел на склоненную голову женщины. Детектив мог лишь предположить, что у нее была связь с Джеймсом, о которой узнала Матильда. Только почему ей так тяжело в этом признаться даже по прошествии стольких лет?