— Вы уже готовы, мисс Пумбс? — тяжко вздохнув, спросил Римо.

— Готова, — кивнула Виола.

— Первое, что ты должна запомнить, дитя мое, — вещал Чиун, пока они шли к лифту, — что само по себе убийство пользуется дурной славой в этой стране, потому что здесь всем заправляют любители. Именно они, с их жаждой убивать без разбора и четких условий, представляют позор любой нации. Я говорю это тебе для того, чтобы ты рассказала все слово в слово своей Комиссии и они узнали наконец правду — ибо я опасаюсь, что если что-то не сладится, обвинение падет на меня. А не сладится ничего — потому что мне так и не дали руководить этим делом.

— Чиун, — попросил Римо, — заканчивай, а?

Заместитель директора Службы безопасности отвечал непосредственно за охрану президента. Он никогда никого не принимал в своем кабинете — потому что там хранились списки тех, кто отвечал за охрану Белого дома, охрану президента в официальных поездках, на отдыхе и, что хуже всего — во время публичных выступлений.

Заместителю директора было сорок два года; выглядел он на шестьдесят с хвостиком. Седые волосы, глубокие морщины на щеках и вокруг рта, темные набрякшие мешки под глазами, в которых застыло выражение затаенного ужаса.

Разговаривая, он то и дело подносил к губам стакан с разведенным «Алка-зельцером», которым запивал желудочные таблетки. Они единственные могли справиться с тем количеством сока, которое вырабатывал его давно расстроившийся пищеварительный тракт. Борьба с этой жидкостью давно превратилась в навязчивую идею; и если другие мужчины его возраста просыпались среди ночи, разбуженные желанием бежать в туалет — он в этих случаях тянулся к столику с таблетками. Вообще спал урывками, редко.

Когда он только получил должность ответственного за охрану президента, то впервые обратился к ведомственному врачу с жалобой на нервное расстройство. На что доктор ответил, что состояние его куда лучше, чем у его предшественников, и что ему повезло — с этого года вводится новый стандарт на нервные расстройства.

— Новый стандарт? — переспросил заместитель начальника. — И какой же?

— Признаки нервного расстройства считаются несомненными, если вы начнете кромсать себе щеки ножом для бумаг. Притом если пострадает не только верхний слой кожи, но и мягкие ткани и кость. А парень, что сидел тут до вас, сжевал свои зубы до десен.

Так что, когда в его кабинете появились фигуристая блондинка, пожилой азиат и невысокий парень в черной майке и серых слаксах, который тут же развалился в кресле самым непринужденным образом, весь стол уже был завален пустыми пакетиками от желудочного зелья.

— Мне кажется, — начал Римо, — что существует связь между смертью бизнесмена из Миннеаполиса в результате взрыва в Солнечной долине и угрозами в адрес президента Соединенных Штатов Америки.

Заместитель начальника Службы кивнул, вытирая носовым платком губы — горький вкус желчи уже начал ощущаться во рту. Сделав большой глоток «Алка-зельца», он проглотил целиком облатку желудочных пилюль. Появилось ощущение, что его кишки жарят на сильном огне в подсолнечном масле. Кажется, полегчало, удовлетворенно подумал он.

— Притом прямая связь. Поэтому мы и волнуемся. Способ, которым был убит Уолгрин, заставляет нас предположить, что мы имеем дело с профессионалом — возможно лучшим в своей области.

— Вовсе нет. Лучшие на вашей стороне, — заверил Чиун.

— Простите?..

— Нет, нет, ничего, — поспешил Римо. — Не обращайте внимания.

— А вы действительно... из президентской КОЗы?

Виола Пумбс продемонстрировала ему свое удостоверение. Заместитель начальника Службы вновь закивал головой в такт пищеварительным процессам.

— Ну, хорошо. Значит, прямая связь. Абсолютно прямая. И если бы не президент Соединенных Штатов, Уолгрин и его супруга были бы живы сейчас. Я правильно понял вас, джентльмены?

— Боюсь, — признался Римо, — что не совсем понял я.

— Объясните, — попросила Виола.

— Нечего тут объяснять, — встрял Чиун. — И так все понятно.

— Вам понятно? А как же вы догадались? — изумился заместитель начальника.

— Нечто подобное происходит каждые сто лет, — с презрением отмахнулся Чиун.

И по-корейски объяснил Римо, что это — вариант все той же истории. Притчи о яме. Если кто-то хотел не убивать, а лишь устрашить императора, то выбирал себе хорошо защищенную жертву — и лишал ее жизни. Мастера Синанджу не занимались этим — убивать посторонних не входило в их правила, а получать деньги задаром вообще считалось постыдным — это расхолаживало, в членах появлялась слабость, а от слабости до смерти, как известно, один шаг.

Римо кивнул. По-корейски он понимал неплохо — правда, только северный диалект Синанджу, дальше дело пока не шло.

— Простите, что он... что он сказал? — заморгал глазами заместитель начальника.

— Он сказал, что кому-то, видимо, нужны деньги.

— Абсолютно верно — но как, ради Бога, как он узнал?!

— Старый трюк, — отмахнулся Римо. — А сколько и кому именно, если не секрет?

— Это-то как раз и секрет... Выплаты производились обычно с ведома президента — а наш новый хозяин просто не понял, в чем дело, и велел остановить платежи. Подобное случалось и раньше, при других президентах, но тех мы хотя бы могли убедить нас выслушать. А нынешний не слушает никого и ничего; у меня, говорит, есть заботы поважнее — судьбы страны и все такое прочее.

— Вы сказали, что такое случалось и раньше. Когда именно? — спросил Римо.

— Они угрожали президенту. Бывшему, я имею в виду. Тогда они дали той сумасшедшей бабе пушку сорок пятого калибра и научили ее, как подобраться поближе к трибуне. Это не сработало, тогда они подослали еще одну и передали, что если и эта провалится, они подготовят третью — и мы, вы понимаете, сочли за лучшее заплатить.

— И как долго все это продолжается?

— С того года, как убили Кеннеди. Когда кончились старые добрые времена... — Заместитель начальника поднес трясущимися руками к губам стакан и залпом выпил остаток жидкости. Он специально заказывал себе серые рубашки с разводами — чтобы пятна от «Зельцера» и просыпавшегося желудочного порошка были не так заметны. — Стеречь президента — все равно что спать на мине замедленного действия, — опустив глаза выдавил он.

— Ну ладно, — Римо кивнул. — Допустим, президент велел остановить выплаты. Что же из этого получилось?

— Нас предупредили, что жизнь президента в опасности.

— Каким же образом вас предупредили?

— Телефонный звонок. Мужской голос. Резкий. По-моему, южный акцент. Лет сорока-пятидесяти, кто такой — понятия не имею.

— Начните выплачивать снова. Это должно остановить его.

— Об этом мы уже думали. Но как выйти с ним на связь — вот в чем загвоздка. А может, он уже принял решение, и президенту осталось жить полчаса? Что у него в голове — кто знает? Решил выпустить джинна, так сказать.

— У вас есть какие-нибудь причины так думать?

— Только одна. Когда он звонил, то сказал, что перед тем, как убить президента, убьет еще кого-нибудь — в качестве демонстрации.

— И выбрал Уолгрина, — задумчиво кивнул Римо.

— Ну да, — обреченно кивнул хозяин кабинета. — А кем раньше был Уолгрин — вы знаете?

— Бизнесменом.

— И бывшим сотрудником Службы безопасности. И уже после ухода в отставку ему снова пришлось поработать на нее — выполнить спецзадание.

— Какое именно?

— Доставить по адресу деньги — чтобы предотвратить покушение... покушение на президента, — хозяин кабинета как-то обмяк. — И его смерть — это не просто демонстрация убийцей своей силы. Ведь он убрал как раз того, кто привозил ему деньги — вот что пугает меня. Словно он пытается показать нам, что денег у него уже достаточно — и они ему больше не нужны, а нужна ему жизнь президента.

Заместитель начальника снова по привычке потянулся к стакану с «Алка-зельцером».

Чиун быстрым движением выхватил стакан из его руки.

— Остановись, о глупец! Взгляни, что ты с собой делаешь!