Все бы ничего. Позже они поняли бы ошибку и вернулись, но колонна пошла в самое логово боевиков, к кишлаку Даштишар. Марин пытался вызвать на связь Сабинина, но не смог.

На подъезде к кишлаку танк налетел на фугас. От подрыва слетела гусеница, «Т-72» встал. На счастье, экипаж остался жив. И тут боевики, занимавшие кишлак, проснулись и со всех сторон открыли огонь по танку.

Подоспели боевые машины пехоты, открывшие огонь из автоматических пушек и пулеметов «ПКТ» по кишлаку и высотам. Марин сумел пробиться по радиостанции в Лангар.

Комбат принял информацию и заявил:

– Держитесь, парни, иду к вам!

Наводчик танка тоже ударил по кишлаку из пушки, но боевики быстро сближались с колонной. Гранатометным взрывом была подбита БМП Влада Марина. Машина загорелась. Механику-водителю удалось вывести БМП из зоны плотного огня противника, где экипаж потушил очаги возгорания.

От тыловой высоты прогремели танковые выстрелы. Это подскочил на своем «семьдесят втором» капитан Маджитов. Появление второго танка немного остудило пыл боевиков, понесших серьезные потери от огня БМП и «Т-72».

Маджитов встал за подбитым танком. Оставалось немного – зацепить трос.

Александр Сабинин приказал наводчику сделать это, но таджик испугался:

– Я не могу, товарищ лейтенант! Там, за броней – смерть.

Струсил и механик-водитель. Тогда из подбитого танка выскочил сам Сабинин. Щуплый невысокий светловолосый офицер схватил трос. Боевики тут же открыли огонь по лейтенанту. Вокруг Сабинина поднялись фонтаны от пуль.

Сергей Суворов сориентировался быстро и приказал своему механику-водителю выставить БМП между танками, чтобы прикрыть Сабинина корпусом машины.

По БМП Суворова боевики выстрелили из гранатомета, но не попали. Граната, не задев башню, ушла в склон горы. Механик начал маневрирование, метра два вперед, на исходную, столько же назад. Наводчик же открыл огонь по высоте. Сабинин зацепил танк и вернулся к экипажу. Механик-водитель «Т-72» Маджитова вытащил подбитую машину в безопасную зону.

По вызову комбата подошли еще две БМП, которые встали на прикрытие отхода раненой колонны. Техника и личный состав благополучно прибыли на базу.

Капитан Маджитов чуть позже с подошедшими БМП вернулся-таки к реке, где стояла брошенная машина. Вытащить ее не удалось. Комбат приказал снять с нее вооружение и подорвать, чтобы БМП не досталась боевикам.

К вечеру Маджитов заехал в Арчу и прошел в комнату, где находился Левченко.

– Как дела, Миша?

– Да какие у меня дела? Связист приходил, передал, что колонна роты попала в засаду у реки, где стоит БМП сменившейся роты.

– Не совсем так, Мишаня. Кстати, у тебя выпить найдется? Что-то устал я!

– Есть вино.

Комбат поморщился.

– И как вы эту гадость пьете? Другое дело коньячок или, на худой конец, водка.

– Мы-то ладно, – ответил Левченко. – А вот как вы, мусульмане, пьете? Вам же нельзя!

– Э-э, Миша, это в мирной жизни нельзя, а на войне можно все. Да простит мои слова Всевышний. Где кружки?

– В тумбочке.

– Выпьешь со мной?

– Так вы же вроде не пьете эту гадость, местное вино?

– Как у вас, Миша, говорят, на безрыбье и рак рыба.

– Так, по-моему, все говорят.

– Может быть. – Комбат достал кружки, из канистры, где оставалось около литра, налил вина. – Закусить-то есть?

– Там же тушенка. Кстати, последняя банка.

– Ну и прибереги ее. Обойдемся без закуски.

Офицеры выпили.

Маджитов поморщился и сказал:

– Хрень, конечно, но забирает. Повторим?

– Я пас!

– Как хочешь.

Комбат выпил еще кружку, подмигнул Левченко.

– А вот теперь в самый раз под бочок к какой-нибудь пышнотелой вдовушке, а, Миша?

– Где ж ее взять?

– Места знать надо. А парни ваши молодцы. Не растерялись, когда под обстрел попали. Огрызнулись. Сабинин сам трос под пулями цеплял, а Суворов свою БМП подставил, чтобы друга прикрыть. Вроде первый бой, а все действовали достойно. К сожалению, не могу сказать так о партизанах. Они не воины, так, недоразумение. Не скоро еще мы воспитаем полноценных, мощных, смелых солдат. А у духов за речкой, по данным разведки, кого только нет. И местные моджахеды, прошедшие войну, и безбашенные, но отчаянные талибы, и спецназ из Эмиратов, Аравии. Что-то еще будет?

– Ничего, товарищ капитан. Прорвемся!

– А по-другому нельзя, Миша. Иначе всех нас перестреляют. Так что драться придется, хочешь или нет. До конца. Хорошо, что хоть вас прислали. Без вас мне был бы полный каюк.

Левченко присел на кровати.

– Товарищ капитан, разрешите убыть к своим ребятам?

– А выздоровел?

– Так точно.

– Ладно. Завтра заместитель по тылу должен получать продукты, с ним и отправишься. Заодно поможешь ему. Он человек немолодой, не пробивной, а на складах, сам знаешь, какие черти сидят. В момент обведут вокруг пальца.

– Есть, товарищ капитан!

Комбат пожал Левченко руку.

– Давай, Миша! В Лангаре встретимся.

– До встречи!

Наутро Левченко нашел в автопарке заместителя командира батальона по снабжению. Это был немолодой капитан, которого все звали Исмаил-ака. Он многим годился в отцы.

Подойдя к нему, Михаил совсем не по-военному поприветствовал капитана:

– Салам, Исмаил-ака!

– Миша, салам! Слышал, болел ты?

– Выздоровел.

– Ну и хорошо. А зачем ты в парке?

– Так вас и искал. Вы же едете на продовольственную базу, а затем в Тавильдару, да?

– Так и есть. А ты никак к своим собрался?

– Не сидеть же без дела. Комбат сказал, что вы возьмете меня.

Капитан пожал плечами:

– Поехали, место есть.

Водитель доложил о готовности, офицеры устроились в кабине «Урала». Грузовик выехал с территории и пошел к гражданской продовольственной базе. Там его без особого восторга встретил начальник склада. Исмаил передал ему накладную.

Таджик посмотрел документ и сказал:

– Из всего перечисленного могу выделить только крупы.

– Как крупы? – возмутился Исмаил. – Мы продовольствие на передовую везем, бойцов кормить, которые воюют с исламистами. А ты?..

– Ничего не могу поделать. Склад практически пустой. Или вы думаете, что тут битком набито, а я по собственной прихоти не желаю выдавать продовольствие?

Пока снабженцы разбирались, Левченко прошел в склад. На полках и стеллажах действительно были одни крупы, кое-где мешки с мукой, сахаром. Только в самом конце склада он наткнулся на коробки с консервами, тушенкой, сгущенным молоком, другими деликатесами, включая водку и сигареты.

– Исмаил-ака! – крикнул капитану Левченко. – Идите сюда, здесь много чего интересного.

Вместе с Исмаилом пришел и начальник склада.

Левченко подошел к таджику.

– Говоришь, ничего, кроме круп, выделить не можешь? Пусто на складе? А это что? – Лейтенант обвел рукой полки с коробками.

– Это продукты, но предназначены они для администрации.

– Вот как? Мы, значит, воюем на голодном пайке, а местные чинуши обжираться будут?

– Повторяю, молодой человек, ничего, кроме круп, вам я выделить не могу, – уперся начальник склада.

Левченко посмотрел на заместителя по тылу. Тот пожал плечами, мол, ничего не поделаешь.

Но Михаил думал иначе.

– Не можешь выделить? Хоп, не надо. Мы сами возьмем. Потом жалуйся кому хочешь, но учти, мы тоже составим рапорт лично министру обороны о том, что тут у вас происходит. Не думаю, что местные чинуши станут защищать тебя, скорей сольют вышестоящему начальству, да еще обвинят в том, что ты подрываешь боевую готовность вооруженных сил. У нас за невыполнение приказа разрешен расстрел на месте. Поэтому ты долго не проживешь.

Начальник склада понимал, что Михаил прав. Если рапорт на его отказ отпустить продовольствие уйдет в министерство, то ему несдобровать.

– Хорошо. Для армии не жалко.

– Гляди, как заговорил! Давно на продовольствии сидишь?