– Такого еще никто никогда не делал. – Грант в глубокой задумчивости принялся причесывать свою бороду пятерней.

– И молниеносных войн вроде этой не вел еще никто и никогда, – улыбнулся Шерман.

– Боже мой, Камп, ты прав! – расхохотался Грант. – Мы ворвемся к ним, как волк в овчарню. Не успеют они и глазом моргнуть, как окажутся в плену – или на том свете!

Так и пошло. Первый сухогруз вывесил кранцы и причалил со стороны моря к волнолому. Черный корпус покачивался на волнах вверх-вниз, кранцы угрожающе скрипели, но ничего страшного не произошло. Залязгали паровые лебедки, длинные грузовые стрелы подняли стоявшие на палубе пулеметы Гатлинга в воздух и перенесли на широкий волнолом. Как только матросы развязали канаты, дожидавшиеся солдаты покатили пулеметы на берег, где пулеметные роты строились на дороге. Как только пулеметная рота была укомплектована боеприпасами и подносящими, она рысцой устремлялась по дороге к станции, где уже сформировали первый поезд. Сам генерал Грант ехал на площадке паровоза рядом с машинистом, когда поезд с пыхтением покинул станцию и устремился вдоль берега на восток.

Второе американское вторжение на британскую территорию началось.

– Наша страна столкнулась ныне с величайшей опасностью за всю свою историю. – Члены парламента слушали лорда Джона Рассела в напряженном молчании. – Из-за океана, из далекой Америки на наши суверенные берега прибыло могучее войско, чтобы развязать войну. Некоторые из вас скажут, что различными своими мероприятиями предыдущее правительство не покладая рук разжигало ярость американцев. Я этого не отрицаю. Я был членом правительства лорда Пальмерстона и в этом качестве не слагаю с себя определенной ответственности в связи с нынешними событиями. Но все это в прошлом, а прошлое изменить нельзя. Могу также сказать, определенные ошибки сделаны и в управлении Ирландией. Но взаимоотношения между Британией и Ирландией всегда складывались очень непросто. Однако я здесь не для того, чтобы обращаться к истории. Что сделано, того не поправишь. Я обращаюсь к настоящему, к трусливому и вероломному нападению на нашу страну. Вопреки международному праву и даже простым приличиям, нам нанесли подлый удар в спину, трусливо повторяя выпады снова и снова. Ирландские и американские войска высадились на наших берегах. Нашу землю разоряют, наших сограждан убивают. Так что ныне я призываю вас поддержать меня и правительство единства, которое сплотит нашу бедствующую страну и сбросит захватчиков обратно в море.

Располагающей внешностью Рассел не отличался. Мелкий, хрупкий и какой-то расхлябанный, он извивался во время речи всем телом, не зная, куда девать руки и ноги. Его тонкий голос звучал настолько тихо, что пять сотен парламентариев изо всех сил напрягали слух, чтобы разобрать слова. Он говорил продуманно и рассудительно, с душевным подъемом, но впечатление сумел произвести отнюдь не на всех. Стоило Расселу на миг умолкнуть, чтобы заглянуть в тезисы, как Бенджамин Дизраэли тотчас же вскочил.

– А не будет ли премьер-министр любезен проинформировать нас о масштабах опустошений со стороны захватчиков-янки? Газеты только брызжут слюной – и ничего более, так что факты в их разглагольствованиях крайне трудно отделить от эмоций.

– Интерес достопочтенного джентльмена вполне понятен. Посему мой прискорбный долг посвятить вас в подробности, которых требует лидер оппозиции палаты, – заглянув в бумаги, Рассел вздохнул. – Пару дней назад, двадцать первого мая, в Ливерпуле произошла высадка иностранных войск – очевидно, по большей части ирландских, однако нам известно, под чью дудку они пляшут. Город взят. Наши доблестные воины сражались отважно, но не выстояли перед подавляющим численным превосходством противника. Далее нападающие проследовали в Бирмингем, где после вероломного яростного штурма захватили город и окрестности.

Преисполненный праведным гневом Дизраэли снова величаво выпрямился во весь рост.

– А разве не правда, что атакующие войска направились прямиком в Сэфтон-Парк в Ливерпуле, где вступили в бой с нашими солдатами и разбили их? Как вам, несомненно, известно, там находится лагерь для ирландских изменников. И разве не правда также и то, что в это самое время другие захватчики овладели поездами и проследовали в Бирмингем? Похоже, из-за того, что телеграфные провода были перерезаны, тамошние войска были захвачены врасплох в Эстон-Холле, атакованы и безжалостно перебиты. Правда ли это?

– Как ни прискорбно, это правда. По крайней мере, эти факты газеты изложили верно.

– Тогда поведайте нам: не правда ли и то, что в этих местах находятся лагеря, где сосредотачивали граждан ирландского происхождения – не только мужчин, но также женщин и детей? Людей, которых схватили и заключили под стражу, даже не удосужившись предъявить им обвинений в каких-либо преступлениях?

– Все упомянутое будет освещено в самое ближайшее время. Если мне позволят продолжить, позднее я отвечу на любые вопросы самым детальным образом.

Члены парламента одобрительно зароптали. Поклоном выразив согласие с их решением, Дизраэли снова сел на место.

– Как только мы узнали о нападении, военные нашей страны как один выступили на ее защиту. Согласно приказу герцога Кембриджского, шотландские войска из Глазго и Эдинбурга ныне следуют в центральные графства. Кавалерия и йомены, равно как и прочие войска, ныне пребывают на полях сражений, и мы ждем скорых вестей о победе. Следующим полкам приказано… – тут голос Рассела осекся, потому что по залу прокатился ропот голосов. Подняв голову, он увидел, что один из клерков парламента спустился в проход и трусцой припустил к передним рядам, сжимая в руке единственный листок бумаги. И молча протянул его Расселу.

Взяв записку, премьер-министр охнул и пошатнулся, будто от удара.

– Атакованы… – выдохнул. – Снова нападение – на сей раз на военно-морскую базу в Плимуте!

Настал решающий момент. Локомотив первого воинского состава остановился на станции Солташ. Из трубы еще тянулась к небесам струйка дыма, а раскаленный стальной котел негромко потрескивал, остывая. Спрыгнув с подножки локомотива, генерал Грант прошел вперед, к паровозу, остановившемуся перед мостом Альберт-бридж через реку Тамар. При его приближении из окон двух вагонов начали выглядывать солдаты; молодой капитан, спрыгнув с локомотива, лихо козырнул.

– Вы позаботились о телеграфных проводах? – с ходу спросил Грант.

– Как вы и приказали, генерал. Мы высаживали по отделению на каждой станции, чтобы арестовать телеграфиста, буде таковой имелся. А покидая каждую станцию, мы при помощи поезда валили с полдюжины столбов, после чего срывали провода. В товарном вагоне их скопилась целая бухта.

– Отлично. Значит, насколько вы можете судить, никаких предупреждений вперед не отправляли?

– Ни единого, сэр! Мы двигались чересчур быстро. Ни один из телеграфистов даже близко к ключу не подходил, когда мы вламывались.

– Отличная работа.

Грант окинул долгим взглядом тот конец моста: пока что никаких признаков активности. Руководство железной дороги уже наверняка в курсе, что телеграфная связь с Корнуоллом прервана. Сочли ли необходимым известить об этом факте военных? Есть только один способ выяснить.

– Следуйте через мост – потихоньку, пока не окажетесь на той стороне. А дальше на всех парах до самой плимутской станции. Там остановитесь, но так, чтобы оставить место для воинских эшелонов, следующих за вами. Держите оружие наготове, но отвечайте огнем, только если по вас будут стрелять первыми. Желаю вам удачи.

– Всем нам удачи, генерал!

Офицер бегом припустил к паровозу, тронувшемуся в путь, когда он еще взбирался на площадку. Фут за футом он преодолевал длиннейший, невероятный мост. Воинский эшелон следовал за ним в сотне ярдов позади. Пока он вполз на мост, первый состав уже скрылся из виду. Как только мост благополучно остался позади, они начали набирать ход, все быстрее и быстрее проносясь через местные станции: Сент-Бьюдо, Манадон и Кроунхилл. Три следующих поезда останавливались на этих станциях, захватывая их, а там и города, охватывая их кольцом или сваливаясь на них с окрестных холмов.