Наконец Люси Бостон медленно подняла голову, как будто на это потребовалась концентрация всех ее физических и душевных сил. Глаза были сухи, взгляд пуст.

– Я не хочу верить этому.

– Да, в такое нелегко поверить.

– Это неправда! – дикая вспышка протеста прозвучала в ее словах. – Отец и Нед не могут иметь к этому отношения. Плайер действовал самостоятельно.

– Возможно, вы и правы. Тогда дело надо передать в полицию.

– Нет! – вскрикнула она. – Нет! Этого нельзя делать.

– Значит, вы не верите до конца, что Нед и ваш отец не причастны к смерти Ван дер Богля.

– Да, – тускло, почти безжизненно прошептала она.

И снова в нем вспыхнуло непреодолимое желание заключить ее хрупкое тело в объятия. И снова он сдержал себя.

– Послушайте, Люси, – голос Калверта дрогнул. – Каковы ваши отношения с Родом?

– Он партнер моего отца. Мы давно знакомы и часто вместе посещаем разные заведения.

– Я не об этом. Для меня ваш ответ очень важен… Извините, еще раз спрашиваю: какие у вас отношения с Родом?

– Самые лучшие. Но совсем не те, которые вы имеете в виду.

– Правда?

– Да, – в голосе ее была смесь недоумения и любопытства.

– Я хотел знать это, поскольку собираюсь сообщить о случившемся полиции. Не знаю, замешан ли в этом деле ваш отец, но Род замешан безусловно.

– Но если вы обратитесь в полицию, то расстанетесь и с распиской. Какой в этом смысл? Вы ведь ничего не получите.

– Я никогда и не собирался извлечь из этого дела выгоду. Торгуясь с вами, я просто блефовал.

– Тогда как же расписка оказалась у вас? – подозрение вновь отразилось на ее лице.

– Мы поговорим об этом в другой раз, – Калверт махнул рукой. – А сейчас… Вы готовы мне помочь, если я обращусь в полицию?

– Нет! – с этим воплем она, казалось, извергла из себя частичку души. – Нет! Никогда!

– Но ведь произошло убийство, – возразил Калверт. – Погиб человек. Второй чудом избежал смерти. Вы посмотрели бы на его раны.

– Нет, – простонала Люси.

– Кто же следующая жертва? По-видимому, я. На этот раз Плайер будет действовать со всей решительностью.

– Не верю! – она вскочила, словно подброшенная пружиной. – Вы хотите попугать меня! Зачем вы наговорили столько ужасов?

Она бросила на него разящий взгляд, потом отвернулась и заплакала. Плакала по-детски – навзрыд, прижимая к груди кулачки. Калверт не выдержал, встал и ласково обнял ее за плечи. Инстинктивно Люси прижалась к нему, словно прося защиты. Рыдания стали глухие, руки переплелись, Калверта снова обдало ароматом, так живо напомнившим ему мелодию вальса, услышанного недавно. Ее податливое мягкое тело все сильнее прижималось к нему, и Калверт понял, что пропал. Желание обладать этим телом было безмерно велико, оно наваливалось и давило, как штормовая волна, и лишь где-то в глубине сознания еле слышно звучало: «Не смей. Не смей пользоваться ее секундной слабостью. Это будет подло. Если чему-то и суждено быть, пусть это будет совсем иначе, без всякой связи с распиской, Родом, Плайером и ее отцом».

Объятия его ослабли, хотя он все еще продолжал поддерживать девушку. Она перестала плакать, вытерла ладонью глаза, но не предприняла попытки освободиться из его рук.

– Что мы делаем, Люси? – сказал Калверт, сажая ее на диван. – Что происходит? Как нам вести себя дальше?

– Не знаю, – устало ответила она. – Но мне бы хотелось, чтобы восторжествовала справедливость.

– Мне бы тоже этого хотелось. Но все слишком подло и грязно. Эта зараза уже осквернила нас.

Взгляд Люси был полон смирения. Она доверилась ему, молила о защите, а он даже не знал, что предпринять. Только теперь Калверт понял, что Люси для него дороже всего: дороже его жизни и чести, дороже проблем добра и зла.

– Люси, так уж получилось, что мы должны пройти через все это. Но если вам страшно, разрешите, и я сделаю все сам.

Ее голос прозвучал тихо, как шелест:

– Я не смогу пойти против отца. Вы совсем его не знаете. Да, у него есть слабости, как и у любого человека. Но он не преступник. Он не может иметь ничего общего с тем, о чем вы говорили. Возможно, он поступил неправильно, купив картины Гроота. Но все остальное…

– Так вы все знаете! – с удивлением воскликнул Калверт.

– Он сам мне рассказал. Его мучит совесть.

Вдруг Люси вскочила и бросилась к двери. Калверт догнал ее, когда она была уже в коридоре. Он втащил ее обратно и повернул к себе лицом.

– Люси, я ничего не буду предпринимать, пока не поговорю с вашим отцом.

Она позволила себя обнять, и лицо Калверта вновь зарылось в ее волосы, свежий аромат которых пьянил лучше любого вина. Так они простояли несколько минут, а потом она с мольбой сказала:

– Отпустите. Я ухожу. Мне нужно домой.

Калверт еще пытался ее удержать, но Люси глянула на него с таким укором, что он сам распахнул дверь.

– Я вас провожу.

– Прошу вас, не надо.

Он под руку довел ее до лифта и там сказал:

– Завтра я приду к вашему отцу.

Лифт лязгнул, останавливаясь, а затем в его дверях показался Макс.

– Опусти, пожалуйста, мисс Бостон вниз, – сказал Калверт.

Она шагнула в кабину лифта. В бледном свете синей лампочки ее лицо было прекрасным и трагическим. Калверт понял, что вся копившаяся в нем любовь отныне и навечно принадлежит только ей.

Дверь лифта закрылась, и он медленно пополз вниз.

Дверной звонок в квартиру Калверта ожил. Когда дверь открылась, через порог шагнул детектив Ходж собственной персоной.

– Узнаете? – жизнерадостно произнес он.

– Как будто только вчера виделись, – ответил Калверт.

– Проходил мимо и решил зайти. Как-никак суббота, и вы должны быть дома. Ничего новенького в нашем дельце не появилось?

– Я как раз завтракаю, – сказал Калверт. – Не составите компанию?

– С удовольствием.

– Положите пальто и шляпу куда-нибудь.

Сняв пальто, инспектор аккуратно сложил его пополам и только тогда повесил на спинку стула. За пальто последовала шляпа, все еще сохранившая первозданную свежесть. Затем Ходж разгладил усы, причесал редкие волосы, движением плеч поправил воротник и, подойдя к зеркалу, подтянул узел галстука. Наблюдавший за этими манипуляциями Калверт ухмыльнулся.

– Прошу на кухню.

Когда Ходж уселся за стол, Калверт налил ему кофе.

– Тосты будете?

– Нет, спасибо, только кофе. Есть какие-нибудь новости?

– Их сколько угодно. Вернулась и вновь ушла моя жена, я успел влюбиться, а шеф зол на меня, как черт.

– Меня интересует совсем не это. Как насчет того парня, что вломился в вашу квартиру? Выяснили, что он искал?

Калверт задумался. Новостей у него было хоть отбавляй. Может, сказать Ходжу о Грейс? Он бы помог ее выследить. Если она сразу не помчалась с распиской к Леонетти, значит, не торопится. Зная Грейс, он мог предугадать ее действия. Первое – она не клюнет сразу на предложение Леонетти. Второе – она попытается встретиться с Ролом и Бостоном, чтобы набить цену. Третье – если ее привычки не изменились, она, скорее всего, будет спать до обеда… Если все рассказать, то детективу придется доверить очень многое. А главное – он может подставить под удар Люси. Нет, торопиться не стоит.

– Ничего нового не могу сказать, – почти искренне сокрушился Калверт. – Вам долить сливок?

– Так я и думал. Я не стал бы вас беспокоить, если бы не одно мое соображение.

– Какое именно?

– Почему между его приходом в этот дом и моментом проникновения в вашу квартиру прошло десять часов? Я не могу этого понять. А что вы думаете?

– Я не сыщик. Это ваша работа. Зачем отбирать чужой хлеб…

– Я сентиментальный человек. Это можно заметить даже по моему внешнему виду. – Ходж со скромной гордостью взглянул на булавку, украшавшую его галстук. – Правда, не похож на полицейского?

– Есть немного.

– Меня тронула эта история. Вернувшись домой, я погрузился в раздумья. Я даже не пошел вечером в кино, хоть и собирался. Я бился над этим вопросом почти два часа.