— На этой неделе нам придется оформить тебя в школу Хейден Хай.

Поэтому вся затея с «уроками на кухне» кажется подозрительной. Ко мне и раньше приходили заниматься парни, и это никогда не вызывало проблем. Даже с Рифером. Похоже, Люк был прав, когда сказал, что не произвел сильного впечатления.

Мы располагаемся за кухонным столом, а около двери слоняется отец, поглядывая на нас. Просто нелепо. Ну почему он выбрал именно сегодняшний день, чтобы разрушить мою жизнь? «Уходи!»

Я листаю тетрадь для сочинений и открываю чистую страницу.

— На чем сосредоточимся для этого анализа? Может, на Ма и Томе?

Когда отец опять проходит мимо двери, я поднимаю глаза на Люка и внутренне напрягаюсь из-за его недовольной мины.

«Папа, уходи!»

Я пялюсь на Люка и замечаю, что морщинки вокруг его глаз разглаживаются, а в уголках губ появляется улыбка.

— Неплохо, на мой взгляд. — Он слегка повышает голос. — Что думаете, мистер Кавано?

Папа показывается из-за угла, щеки у него пунцовые, а взгляд подозрительный. Он словно бы пытается испепелить Люка глазами, чего никогда раньше не делал, затем кивает мне и уходит.

— Что случилось? — шепчу я.

Люк пожимает плечами.

Встряхнув головой, я начинаю писать.

И с удивлением замечаю Грейс, шаркающей походкой направляющуюся к холодильнику. Она редко когда выбирается из комнаты, которую делит с Мэгги, поэтому та постоянно находит предлог, чтобы сбежать. Грейс достает из холодильника колу, открывает крышку и пьет, пристально разглядывая нас из-под светлой длинной челки. На самом деле от бледно-голубых глаз Грейс, смотрящих словно бы сквозь тебя, просто мурашки по коже. Сестра всегда была такой.

— Грейс, тебе что-то нужно? — подчеркнуто спрашиваю я, когда ее пристальный взгляд кажется мне слишком уж странным.

— Нет. — Она не уходит. Пьет колу и пялится в нашу сторону.

Я стараюсь игнорировать ее, но это просто невозможно.

— Знаешь, мы пытаемся делать уроки…

Она прислоняется спиной к холодильнику, словно собирается задержаться на какое-то время.

— Продолжайте.

Я хмуро гляжу на нее.

— Будет лучше, если ты уйдешь.

— Ладно. — Она отходит от холодильника и плетется обратно в гостиную, не спуская все это время глаз с Люка.

— Извини. Она просто немного…

— Настойчива? — Люк следит за ней с поднятой бровью.

— Я не это слово собиралась сказать, но да, — улыбаюсь я.

Когда мы заканчиваем уроки, я хочу позвать его к себе в комнату — послушать новые скачанные мелодии группы «Fray». Но наверное, я испытываю судьбу.

Хотя именно это у меня лучше всего получается.

Мы медленно идем к двери, а когда доходим, я оборачиваюсь и хватаю Люка за руку.

— Пойдем, — говорю я и тяну его вверх по лестнице.

Люк выглядит слегка удивленным, когда я затаскиваю его в спальню и закрываю дверь.

— Так ты не знаешь, что произошло? — спрашиваю я, забираясь на кровать. — Я раньше не видела, чтобы родители так вели себя.

— Без понятия.

Я подбираю под себя ноги и опираюсь на вытянутую руку.

— Понимаешь, очень странно. Они словно стали пришельцами.

Люк изучает комнату и весело улыбается.

— Прямо «Вторжение похитителей тел».[18] — Он переводит взгляд на меня и изгибает бровь. — Может, так и случилось.

Он вновь переключается на стены и обходит комнату по кругу.

— Забавные обои, — говорит Люк, останавливаясь, чтобы прочитать надписи Райли и Тейлор. Дойдя до Моны Лизы, он грустно усмехается.

— Она сделала… многое, — бормочет он.

— Что? — спрашиваю я.

Он бросает на меня взгляд.

— Да так.

Затем я вспоминаю, что там написала Райли.

— Мона Лиза жаждет с кем-нибудь переспать.

Люк опускает взгляд на тумбочку и берет в руки фоторамку. Долго смотрит на фотографию.

— Кто это? — спрашивает он, проводя пальцем по стеклу.

— Мы с братом. — Я упираюсь взглядом в окно, наблюдая за собирающимися на горизонте тучами.

— Брат? — удивленно спрашивает он.

— Он умер, — ровным голосом говорю я.

— Когда?

Я снова гляжу на Люка и вижу в его глазах сочувствие, которого не заслужила. Внутри все переворачивается, в горле появляется ком. Я не хочу продолжать этот разговор.

— Десять лет назад. — Я достаю из сумки учебник по государственному устройству.

— Мне очень жаль.

Я вслепую перелистываю страницы, притворяясь, что ищу нужную, и пытаюсь сдержать слезы.

Люк опускается на стул.

— Хочешь об этом поговорить?

О боже, нет!

— Не очень. — Я спрыгиваю с кровати. — Кстати, я закачала несколько классных мелодий, — говорю я, надеясь, что он не слышит слез в моем голосе. Беру с тумбочки айпод и подключаю к колонкам. — Что хочешь послушать?

— Смотря что у тебя есть.

Я делаю глубокий вдох, напряжение внутри спадает.

— Как всегда, «Fray», — с улыбкой говорю я. — А еще «Saving Abel» и «Three Days Grace».

— Поставь в случайном порядке. Люблю сюрпризы. — На его губах появляется игривая улыбка, отчего мое сердце подпрыгивает в груди.

Я включаю музыку, но не могу сосредоточиться на ней, потому что Люк встает со стула и медленно идет ко мне. Не могу понять, что именно вижу в его глазах: некий соблазн и — о да! — опасность. Когда его губы изгибаются в лукавой улыбке, внизу живота у меня словно что-то взрывается, растекаясь по всему телу. Я хватаю ртом воздух. Но как только он доходит до меня, распахивается дверь.

На пороге стоит мама и мечет глазами молнии.

Черт. Я напускаю волосы на лицо, стараясь скрыть румянец, и поворачиваюсь к ней.

— Привет, мам.

— Фрэнни, на минуту, — говорит сквозь зубы мама. — В коридор, — добавляет она, когда я не двигаюсь.

Я поворачиваюсь к Люку и округляю глаза в притворном ужасе.

Он подавляет смешок, скрывая его за покашливанием.

Я выхожу в коридор и закрываю дверь.

— Ну что?

— Я думала, мы друг друга поняли.

— Поняли?

— Я не хочу, чтобы он находился в твоей комнате, — еле слышно произносит она.

— А если мы откроем дверь?

«Пожалуйста, пусть он останется».

Она с минуту смотрит на меня.

— С открытой дверью, — отвечает она, — если только недолго.

Я стараюсь скрыть довольную улыбку. На сегодня я уже достаточно испытала судьбу.

— Спасибо, — говорю я, распахивая дверь.

Мама еще некоторое время смотрит на меня, потом на Люка, перед тем как пойти вниз.

Я переступаю порог и вижу Люка с айподом в руках.

— У тебя здесь всего понемногу, — говорит он. — Джимми Хендрикс, Моцарт, «Nickelback».

Я грызу ноготь и что-то смущенно бормочу в подтверждение.

Люк снова подключает айпод к колонкам.

— Поскольку меня не выволокли отсюда за ухо, полагаю, ты заключила перемирие?

Когда он медленно идет ко мне, в желудке все переворачивается.

— Думаю, да. С одним условием — открытая дверь, — дрожащим голосом говорю я, указывая на коридор.

— Хм… — Люк останавливается напротив — слишком близко — и выглядывает в коридор, как раз когда мимо проскальзывают хихикающие сестры. Поднимает руку и проводит пальцем по линии моих губ.

Мое сердце бешено колотится. Я одновременно взволнована и ошарашена.

— Так… ладно… — Я хватаю с кровати учебник по государственному устройству. — Ты уже сделал то, что задал мистер Раньон?

— Не-а, — улыбается Люк.

Я достаю из сумки тетрадь и растягиваюсь на полу. Люк опускается рядом, опираясь спиной о кровать. Пока мы делаем уроки, я, как могу, игнорирую подглядывающих по очереди сестер.

Мы заканчиваем заниматься, и я провожаю его до машины.

— Увидимся в понедельник.

— Ага, до понедельника, — говорит Люк, ныряя в машину и захлопывая дверь.

Я облокачиваюсь на открытое окно, удивившись музыке.

— Что ты слушаешь?

— Вивальди.

— Правда?

Люк широко улыбается и придвигается ближе.