— Он ушел, — слабо улыбается она.

Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы утихомирить сердцебиение, затем наклоняюсь и целую ее.

Я сжимаю руку Люка, сидящего рядом, пока я лежу на кровати.

— Ты отлично справилась. Подчинение становится сильнее, — говорит он.

Я по-прежнему вся дрожу, зубы стучат.

— Почему я очень мало помню из того, что произошло?

— Ты помнишь лишь моменты, когда обретала контроль над собой.

— Меня точно автобус переехал. Почему с тобой я такого не чувствовала?

— Ну, для начала, я не швырял тебя о стену, — отвечает Люк. Они с Гейбом обмениваются взглядами, и Люк мстительно улыбается. — Думаю, все совсем иначе, когда ты сама приглашаешь демона.

Мэтт опускается на стул за письменным столом и впивается взглядом в Люка.

Гейб печально улыбается мне. Я пожимаю плечами, не зная, что сказать, но затем по телу снова проходит дрожь, и меня начинает мутить. Ни с того ни с сего появляются слезы, и я никак не могу остановить их.

— Теперь у меня не будет нормальной жизни, так? — спрашиваю я между всхлипами.

Люк крепко прижимает меня к себе, но не отвечает.

Гейб стоит в дверях и лишь смотрит на меня.

— Фрэнни, будущего не знает никто. Происходящие события меняют все последующие. Но дело в том, что ты ценное приобретение для обеих сторон. Шансы, что ты пройдешь сквозь все это неотмеченной, невелики. А как только тебя отметят — с любой стороны, — тобой можно будет манипулировать. Конечно, я высказываюсь не объективно, но если бы я кому и позволил дергать меня за веревочки, то уж явно не аду.

У меня на душе невероятно тяжело. Знаю, что должно произойти, что нужно сделать, но…

— Как я могу простить себя за самый ужасный поступок, который когда-либо совершала? За самый ужасный поступок для кого угодно?

— Вспомни, что произошло на самом деле. — Мэтт перемещается к изножью кровати и садится. Люк отпускает меня и отходит к дверям, становясь рядом с Гейбом и давая нам с Мэттом поговорить. — Я упал, потому что слишком быстро взбирался. Это моя вина.

Горло сжимается, когда я вспоминаю это.

— Нет. Я схватила тебя за лодыжку. Я была зла и столкнула тебя с дерева.

— Прекрати. Фрэнни, ты и так слишком долго мучаешь себя. Твоей вины не было. Тебе нужно отпустить это.

Он обнимает меня, и так мы сидим, казалось бы, целую вечность.

— Я всего лишь хочу, чтобы ты вернулся, — наконец объясняю я.

— Я и так здесь, — улыбается он.

Невероятно тяжело у меня на душе.

— Не совсем. Ведь ты мертв.

— Ты права. У меня не та жизнь, какая была бы, не упади я с дерева, но это не значит, что мое нахождение здесь и сейчас становится менее важным. И не значит, что в моей смерти виновата ты.

Он долго смотрит на меня, а я не знаю, что сказать.

— Габриэль говорит, что тебе нужно простить себя, — наконец произносит он. — Или мы не сможем защитить тебя. — Кончики его губ приподнимаются в улыбке. — Фрэнни, ты должна сделать это. Я не могу провалить свое первое дело из-за несговорчивого клиента. Это испортит мне все на целую вечность.

— Не могу…

Его улыбка исчезает.

— Он говорит, тебе нужно понять, почему ты не можешь простить себя, — перебивает он.

— Потому что…

Перебарывая слезы, я достаю из-под матраса дневник. Я вспоминаю все беседы с Мэттом, записанные в этой тетради. Все, что рассказала, отдавая ему часть себя — своей жизни. Как сильно я хотела, чтобы он жил в моем сердце.

— Мне было нужно это, чтобы не забывать. Мне нужно было ненавидеть себя, чтобы боль не давала памяти затянуться. Это помогало сохранять тебя хоть сколько-нибудь живым.

Мне вдруг кажется, будто меня сейчас стошнит. Внутри сидит нечто, от чего мое тело должно избавиться.

— Как мне сделать это? Как отпустить?

— Конечно, тебе тяжело, но нужно избавиться от чувства вины. И исходить это должно изнутри. Ты обязана вспомнить, что произошло на самом деле.

Я упираюсь лбом в колени и закрываю глаза, ожидая, что тошнота пройдет, но она лишь усиливается, когда я оживляю в памяти картину из прошлого. Мэтт взбирается на дерево, его нога соскальзывает. Я сильнее зажмуриваюсь и со стоном смотрю, как он падает. Я мысленно вижу, что хватаю его, но успеваю поймать лишь кроссовку, выскальзывающую из ладони. Слышу собственный крик, когда Мэтт ударяется о землю.

Я резко открываю глаза, перекатываюсь и содрогаюсь в рвотных спазмах над корзиной. Мэтт обхватывает меня руками, притягивает к плечу, а я сижу и трясусь.

Наконец поднимаю голову и смотрю на него, по щекам моим струятся слезы.

— Ну почему ты упал?

Он пожимает плечами.

Я не удивлена тому, как зла, но меня удивляет то, что зла я на него. Я отстраняюсь.

— Тебе следовало взбираться помедленнее — и быть осторожнее.

Он кивает.

— Но ты ничего не могла поделать. Это был несчастный случай.

Я опускаю голову на руки и стараюсь отогнать злость. Когда дрожь проходит, поднимаю с кровати дневник и прижимаю ко лбу, затем передаю Мэтту.

— Я делала это для тебя… или, скорее всего, для себя. Все это время я могла по-настоящему поговорить лишь с тобой.

Он с улыбкой принимает тетрадь из рук.

— Я отвечал тебе. Разве ты не слышала меня? Говорил тебе держаться подальше от него, — бросает он взгляд на Люка.

Мое сердце сжимается.

— Почему ты так ненавидишь Люка?

— Почему? Да ты, наверное, шутишь! Фрэнни, из-за него тебя чуть не убили. Он один из них.

— Он заодно со мной, — поправляю я, повысив голос.

Люк и Гейб прекращают перешептываться и смотрят на нас. Люк с обеспокоенным лицом делает шаг вперед.

— Он имеет право на собственное мнение, есть причины считать так, как он. Ведь из-за меня тебя действительно чуть не убили… и не раз.

— Нет. Это я чуть не убила тебя, — напоминаю я.

Мэтт по-прежнему язвительно смотрит на Люка.

— Мне ненавистна сама мысль, что ты рядом с ней, и если обидишь ее хоть как-нибудь — я сам тебя убью.

Люк кивает, выдерживая пристальный взгляд Мэтта.

— Принято к сведению.

Люк поворачивается к Гейбу с тяжелым взглядом. Он думает о том же, о чем и я. Гейб сказал, что для этого дела Мэтт лучший ангел. Но я начинаю сомневаться.

Мэтт расслабляется и прижимается лбом к моему.

— Фрэнни, мне из-за этого действительно непросто. Ты уверена? В смысле, насчет Люка. Я не могу заставить себя доверять демону, что бы ни говорил Габриэль.

— Мэтт, я уверена. Он любит меня. Разве ты не можешь прочитать его мысли? Ты бы увидел тогда.

— Извини, но я не так далеко продвинулся по иерархии. Доминионы и выше — могут.

— Пожалуйста, дай ему лишь один шанс.

Он снова бросает сердитый взгляд на Люка, но затем крепко обнимает меня и с улыбкой говорит:

— Ты ведь не станешь применять ко мне свой дар подчинения?

— Это зависит лишь от тебя, — с улыбкой отвечаю я.

Я наблюдаю за Фрэнни и Мэттом, стоя в дверях рядом с Габриэлем, и понимаю, что момент настал. «Поговорим снаружи», — думаю я, он кивает и вместе со мной выскальзывает в коридор.

— Она готова, — говорю я.

— Ага.

— Обещай, что позаботишься о ней. Тот взгляд Михаила… — Я вздрагиваю.

Габриэль прислоняется к стене.

— Конечно, мы позаботимся — нам досталась ее попка, которая очень даже ничего, — с издевкой произносит он.

— Ну разве нельзя быть серьезным хотя бы две минуты?

— Ладно, — хмурится он. — Прекрати давить. Всемогущий знает, что она особенная. И вспомни, Моисей жил не так уж плохо. С ней все будет отлично. Она никуда не едет.

— Но и со мной не остается. Мне просто нужно знать, что с ней все будет хорошо, до того как я отпущу ее.

Габриэль пристально смотрит на меня, стиснув зубы и сосредоточенно обдумывая это.

— Не стану утверждать, будто ничего не изменится, но все, что произойдет с этого момента, во власти Фрэнни. Ты больше не демон. Ты человек, с чистой душой и безупречной репутацией. Если ты до сих пор нужен Фрэнни… — он чуть ли не давится этими словами, — тогда нет причин, по которым вы не можете быть вместе.