Позже, когда они спустились в столовую позавтракать, Мисти положила Леону в чашку сахар.

– Ты могла бы несколько минут побыть серьезной?

После того как они провели несколько часов в постели и Леон был с Мисти необычайно нежен, ее поразила произошедшая в нем перемена. Он неожиданно стал собранным и серьезным. Такая резкая смена настроения обескураживала. Счастье, которым был пропитан каждый миг, проведенный в его спальне, отступило перед реальностью. Она снова вспомнила об Оливере Сардженте.

Вздохнув, Мисти села за стол и взяла вилку. Совершенно непостижимым образом запах яичницы с беконом вызвал у нее тошноту. Когда она бросилась вон из столовой, стул с грохотом упал.

– Что с тобой? – с тревогой спросил Леон, уткнувшись в запертую дверь уборной.

Мисти немного посидела, не отвечая на его вопросы, затем ополоснула лицо холодной водой. Приступ тошноты скоро прошел. Она вышла и, встретившись с вопрошающим взглядом Леона, заставила себя улыбнуться.

– Уже все в порядке.

– Ты больна?

– Конечно, нет. – Мисти прошла мимо него в столовую. – Ты хотел, чтобы я стала серьезной, – напомнила она ему, сделав глоток чая.

Леон сел напротив нее, но к завтраку не притронулся.

– Сначала я собирался рассказать тебе о Батисте.

Улыбка сбежала с ее лица: она поняла причину его сдержанности.

– Прошлым летом она работала у Оливера Сарджента, выполняя свое университетское задание, и увлеклась им. Ей было девятнадцать лет.

– Насколько сильно увлеклась?

– Он спал с ней. – На его скулах заходили желваки.

– Почему ты в этом уверен? – мягко спросила Мисти.

– Батиста рассказала об этом своей лучшей подруге, а она – мне, но только когда самой Батисты уже не стало. Оливер Сарджент тщательно скрывает от жены и общественности свои похождения. В ночь, когда Батиста умерла, они ехали в коттедж Сарджента, купленный им под другим именем, однако доказательств, что Сарджент был с ней, у меня нет. За рулем была Батиста. Я не знаю, что случилось. Возможно, она не справилась с управлением и вылетела с трассы, а может, просто потеряла контроль, все-таки рядом был ее любовник. Свидетелей не было. Вытащить ее без посторонней помощи не представлялось возможности. К тому же она, вероятнее всего, была без сознания. Так по крайней мере утверждают врачи, и это мое единственное утешение. Сарджент сбежал один, бросив ее в покореженной машине.

Чудовищность этого поступка потрясла Мисти.

– Конечно же, он не мог этого сделать, – прошептала она.

– Только когда какой-то проезжающий мимо водитель увидел, что произошла авария, он позвонил в службу спасения. Машина «скорой помощи» приехала через час, но было уже поздно.

– Леон, почему ты уверен, что Оливер Сарджент был с ней? – коснувшись его руки, спросила Мисти. – Ты ведь сам сказал, что у тебя нет никаких…

– Нет прямых доказательств. Да, это так, – перебил он ее. – Но я видел Сарджента после аварии. Вина, как ни старался он это скрыть, была написана на его лице так же отчетливо, как и страх перед разоблачением. Однако у него нашлись друзья, которые подтвердили, что он провел вечер с ними. Я не мог даже обвинить их в лжесвидетельстве, потому что у меня нет доказательств, которые могли бы убедить суд. Оливер Сарджент вышел сухим из воды. Я не мог смириться с этой мыслью, поэтому стал искать. – Он посмотрел на нее, и она поежилась от холода, которым веяло от его черных неподвижных глаз. – И нашел тебя.

Смутная, ужасная догадка стала вырисовываться в ее мозгу. Ей вдруг стало страшно.

– Оливер Сарджент ведет двойную жизнь, – тем временем монотонно продолжал говорить Леон. – Он нечистоплотный политик, лицемер и мошенник. Когда мне кое-что стало известно, я понял, как смогу отомстить ему. Я избрал тебя своим оружием.

Мисти задрожала, отказываясь верить в услышанное.

Леон вскочил со стула и принялся метаться по кухне.

– Я отказывался видеть в тебе личность. Для меня ты была прежде всего продолжением человека, которого я ненавидел. Затем, собрав о тебе сведения, я решил поверить слухам – так было легче. После этого я приступил к осуществлению своего плана – публичному уничтожению Оливера Сарджента.

Она опустила голову и, закрыв глаза, прошептала:

– Так хочется открыть глаза и узнать, что мне всего лишь приснился страшный сон.

– Я хочу этого больше всего на свете, любовь моя, – остановившись перед ней, с жаром сказал Леон. – Я не хотел говорить тебе правду, но у меня не осталось выбора. Уж лучше ты услышишь ее от меня, чем от других.

– Поэтому ты выбрал меня, – с кривой улыбкой сказала Мисти, подняв на него глаза.

Он кивнул. В его глазах застыло выражение боли, сожаления, гнева…

– Да. Мне было нужно, чтобы о тебе заговорила пресса. Я оставил след, чтобы репортерам было легче обнаружить, кто твой отец. И в замке Гаррисонов ты встретилась с ним не случайно. Мы поехали туда специально за этим. Но вот ирония, – Леон невесело усмехнулся, – тогда же мне стало отвратительно то, что я делаю, потому что я понял, что, растоптав Сарджента, я причиню страдания тебе. Но было уже слишком поздно. Ты встретилась с ним раньше, чем мы успели уехать. Я и на рыбалку поехал с целью проследить, чтобы вы случайно не пересеклись, но упустил момент, когда он сошел на берег. После этого я постарался оборвать все нити, связывающие тебя с Оливером Сарджентом, но и это было тщетно. К тому моменту ситуация уже вышла из-под моего контроля.

Мисти зажмурилась, стараясь отгородиться от столь ужасной правды, но слова Леона продолжали звучать в ее ушах, отдаваясь болью в сердце.

– Тогда ясно, почему ты отказывался отвечать на мои вопросы, зачем тебе понадобилось устраивать этот фарс с фиктивной любовницей и почему понадобилась именно я.

– Но когда я узнал тебя ближе, я понял, что совершаю ужасную ошибку, – глухо проговорил он.

– Но даже осознание этого не помешало тебе недавно переспать со мной, – глядя перед собой и ничего не видя, продолжила она.

На щеках Леона проступил румянец.

– Я пытался тебе сказать, но…

– Лучше скажи мне вот что, Леон. – Мисти подняла на него глаза. – Я ведь совсем забыла о твоей щедрости. Ты решил, что деньги окупят все, что ты собирался сделать с моей жизнью?

Он закрыл глаза.

– Сейчас мне стыдно в этом признаться, но в начале так оно и было. Да, я так считал.

– Неужели сейчас я слышу правду? – невесело рассмеялась она. – Вот счастье-то! Тебе ведь было на меня наплевать, верно?

– Я заставил себя в это поверить. – Его плечи ссутулились.

Мисти с минуту молчала, размышляя. Леон молча ждал.

– А я-то удивлялась, почему ты отдал предпочтение моей компании, когда на этот контракт претендовали другие, у которых уже была репутация. – Ее глаза сузились. – Ты даже не погнушался устроить тот погром, ставший первым шагом на пути к моему банкротству?

Он вскинул голову. К нему вернулась прежняя уверенность и надменность.

– О чем ты говоришь?

– Значит, не ты, – констатировала она. – Ну ладно, это уже не так важно.

– Скажи, что ты имела в виду, – потребовал Леон.

Мисти пожала плечами.

– Да так. Какие-то варвары устроили погром на складе моей компании, а страховщики отказались выплатить мне страховку… Ну что ж, хотя бы в этом ты чист.

– Мисти, я знаю, я виноват и ты можешь обижаться на меня, но…

– Не волнуйся, я буду обижаться на тебя и без твоего разрешения, – перебила она его. – Но если бы моя компания не пошла ко дну, как бы ты убедил меня согласиться на твое предложение?

– Деньги, – коротко ответил Леон.

– Да, тебе же еще пришлось потратиться, чтобы создать соответствующий антураж, – с какой-то обреченностью рассмеялась она.

– Мисти, пожалуйста, – прерывающимся голосом прошептал он. – Я надеялся, что после того, как все прояснится, мы сможем…

– Странно, – протянула она. – А не ты ли перед самым отлетом в Нью-Йорк сказал, что я на тебя все еще работаю? Кстати, я ведь уже выполнила свою часть сделки. Можем считать, что я тебе больше ничего не должна.