Я напрягался, напрягался и напрягался, заставляя работать свой мыслительный аппарат. И вдруг в голове вспыхнули воспоминания об Озере Демонов (Ракшас) и священном озере Маносаровар, вокруг которых мыслительная волна закрутилась быстро и легко. Я вспомнил свои рассуждения о водных формах жизни, о том, что вода, как информационно-емкая субстанция, способна нести в себе жизнь — водную жизнь, неведомую и непонятную нам, но существующую, в том числе и в нас самих, потому что наши тела на 75-90% состоят из воды.

Мои мысли уже бешено крутились вокруг гипотезы о водных формах жизни, как бы намекая, что разгадка понятия «Сердце Воды» находится именно здесь и что… что…

Я устало опустил голову. Долина Смерти-Великая Долина Смерти — измотала меня напрочь. У меня просто-напросто не хватало сил мыслить дальше. Я просто устал, сильно устал. Усталость остановила меня на грани разгадки. И только слово «матрица», как всполох, иногда появлялось в сознании и тут же исчезало, как бы нашептывая тебе, что разгадка «Сердца Воды» связана с этим словом. Но усталость… Эта дикая усталость… после Долины Смерти…

Пройдет долгих три года… Многим-многим больным за это время я буду смотреть в глаза и буду напрягать свой мозг, желая изыскать там, в глубинах своего сознания, какой-нибудь способ спасения, какую-нибудь ниточку надежды… А мысли, эти вездесущие мысли, будут раз за разом возвращать меня к этой тибетской долине, из которой была хорошо видна гряда пирамид, называемая «Сердцем Воды», и я буду как бы слегка укорять себя за то, что у меня, с ногами, мокрыми от тибетской воды, тогда не хватило сил домыслить… всего-навсего домыслить…

Теперь все иначе. Теперь уже создан водный Аллоплант. Теперь мне легче смотреть людям в глаза. Но эти три года утекли. А вместе с ними утекли и судьбы людей, которым я мог бы помочь, если бы… у меня тогда хватило сил домыслить.

А тогда, когда я стоял напротив гряды пирамид со странным названием «Сердце Воды», я лишь потрогал свои мокрые ноги, потопал ими и, развернувшись, пошел вперед. Привычно болел желудок, привычно выплескивая из меня накопившуюся за всю жизнь негативную энергию. А ноги были ватными… мокрые ноги. Я усилием воли передвигал эти мокрые ноги, не понимая того, что они, эти ноги, как и все мое тело, состоят в основном из воды и что им, ногам, возможно, не хочется уходить отсюда — с того места, где находится Сердце всей Воды, в том числе и моей, в том числе и моих ног… мокрых ног. Ведь мокрые ноги высохнут и станут сухими… от воды, окропившей их в… самом Сердце Воды.

А ноги и в самом деле вскоре высохли. Они несли меня вперед, вперед и вперед — к тому месту, где находилась загадочная пещера Миларепы.

— Шеф, ноги ватные, да? — спросил меня Селиверстов на перекуре.

— Сухие они… — грустно ответил я, вызвав недоумение у Сергея Анатольевича.

Мы опять пошли вперед. Вскоре проводник Тату, шедший сзади, окликнул меня.

— Чего? — я повернул голову, остановившись.

— Сэр, вон видите на склоне маленький монастырь?

— Да, вижу.

— Там находится пещера Миларепы.

— Ого!

Мы полезли по склону и через несколько минут добрались до монастыря. Монастырь с виду был неказист и скорее напоминал сарай, чем монастырь.

— А где вход-то в пещеру? — озадачился Селиверстов.

— Внутри монастыря, — пояснил Тату.

— А это что? — я показал рукой на огромный, высотой больше монастыря, каменный монолит, имевший форму ровного шестигранника.

— Это камень, который вытесал и принес сюда сам Миларепа! — Тату гордо поднял голову.

Я подошел ближе к шестигранному монолиту. Сомнений не было, он имел искусственное происхождение. Кто-то когда-то вытесал его из огромной каменной глыбы и перенес сюда, на каменистый склон горы. Кем-то была выстроена подпирающая каменная стенка, чтобы громадный шестигранный монолит не упал на бок.

Высотой этот монолит был метров восемь, ширина была такой же, а толщина — около четырех метров. Внешне монолит напоминал гигантское шестиугольное колесо. Поражало то, что каждый Гол и каждая сторона шестигранника были совершенно одинаковыми. Ориентировочный вес этого «каменного творения» (с учетом плотности гранита, кубический метр которого весит 2, 3 — 2, 4 тонны) составлял около 300 тонн.

— Скажи, Тату, — задал я вопрос, — как давно этот шестигранный монолит находится на этом месте? Что говорят по этому поводу легенды?

— Этот камень лежит здесь очень и очень давно, — отвечал он, — говорят, выточил его Миларепа. А жил он примерно в 1000 — ном году нашей эры.

— Я бы хотел уточнить, что Миларепа, в соответствии с литературными данными, жил в период с 1040 по 1123 годы, — вставился в разговор обладавший великолепной памятью Рафаэль Юсупов. — Он, Миларепа, как описывается в литературе, обладал экстраординарными психическими способностями и был истинным махасиддхой.

— Кем, кем? — переспросил Селиверстов.

— Махасиддхой.

— Мухасидкой, говоришь?

— Да, махасиддхой.

— А что это такое? — задиристо спросил Селиверстов. — Мухасидкой — что это?!

— Ну… — замешкался Юсупов, — это особое состояние тела и души. Мне трудно объяснить это, но я скажу точно, что ты, Сергей Анатольевич, не являешься махасиддхой.

— Уж не Вы ли, Рафаэль Гаязович, являетесь этим самым, как его… мухасидкой?

— Я тоже нет. А что?

— А то! Не надо бросаться заумными словами, слыша которые себя дураком чувствуешь. Мухасидка, мухосидка…

— Читать надо больше.

— Это я-то не читаю?! Я даже вон помню, как на древнем языке назывался остров Пасхи.

— Ну и как?

— Та-пи-то-о-те-хе-ну-а.

— А-а-а…

— Я даже знаю, как переводится это слово.

— Ну и как?

— Пуп земли. Понятно?

— М… да…

— А Вы, Рафаэль Гаязович, не знаете, как переводится слово… как его… м… м…

— Ма-ха-сид-дха! Пора бы запомнить!!!

В этот момент из монастыря появился монах и подошел к нам. Мы поздоровались, поговорили о том о сем.

— Что это? — спросил я его, показав на шестигранный монолит.

— Камень, — ответил он.

— Его выточил Миларепа?

— Конечно, — без тени сомнения сказал монах.

— А где он его вытачивал-то?

— Вон там, высоко в горах, где есть крепкие скалы, — монах показал рукой. — А потом Миларепа поднял этот камень глазами и перенес его сюда.

— Как так поднял глазами? — удивился Рафаэль Гаязович.

— Вытянул глаза на зрительных нервах, обхватил ими камень и перенес сюда! Ха! Не надо понимать все буквально! И так ясно, что Миларепа перенес этот камень за счет психической энергии, выходящей из глаз, а может и… за счет энергии пяти элементов, — ехидно выпалил Селиверстов.

— А чем вытачивал такой монолит Миларепа? — спросил я монаха.

— Руками.

— …???

— Из рук Миларепы выходила энергия, а когда он точил камень, летели искры. Камень он поднимал глазами (взглядом!), переворачивал и опять точил руками. Когда монолит был готов, Миларепа поднял его глазами (взглядом!) высоко в небо и по воздуху перенес сюда.

— Антигравитация, — проговорил Рафаэль Юсупов, опасливо бросив взгляд на Селиверстова.

— А для чего нужен этот шестигранный монолит здесь? — спросил я.

— О-о-о!!! — монах взметнул на меня глаза. — Этого вам никогда не понять!

— Ну, мы постараемся, очень постараемся… — стал настаивать я. — Мы верим во все тибетские легенды.

Монах пристально посмотрел мне в глаза и отчетливо сказал: — Только тот, кто сможет поднять этот камень глазами (взглядом!!!), сможет войти в Царство Мертвых.

Я посмотрел на шестигранный монолит, ощущая никчемную слабость своего взгляда, потом подошел к нему и постарался толкнуть его. Камень даже не шелохнулся.

— М-м-м… да… — выдавил из себя я.

Внутреннее смятение охватило меня. Даже стыдно стало за традиционно приземленный характер своего мышления. А шестигранный громадный монолит лежал передо мной и… существовал в реалиях, как бы намекая, что жизнь значительно сложнее, чем мы думаем.