Для этого было только одно средство. Но только в том случае, если Мэссей действительно является посредником «Опиумного кольца».

Он стонал и его ресницы вздрагивали, когда я втаскивал его в квартиру. Я прочесал гостиную сантиметр за сантиметром. Искал под коврами, в подшитых краях гардин, под диваном и креслами. Тщательно исследовал швы подушек, лампы, стены, одним словом все. И ничего интересного не обнаружил. Вдруг Мэссей перестал стонать и торжествующе закричал.

Я обернулся. Он стоял на коленях, держа свой револьвер двумя руками. Прицелившись в меня, он облизал губы и пробормотал:

— Ах ты, свинья...

Я пошел на него. Он спустил курок, потом нажал еще несколько раз. Курок щелкал в пустом барабане.

Когда он понял, что произошло, у него отвисла челюсть. Для верности он нажал на спуск еще раз. В ответ на это я ударил его ребром ладони пониже уха, и он снова погрузился в небытие. Я отнес его в спальню и бросил на кровать. В ванной нашелся рулон лейкопластыря. Я стянул ему руки за спиной и тем же лейкопластырем обмотал щиколотки. Потом принялся обыскивать спальню.

Через некоторое время в одном из стенных шкафов нашлось кое-что интересное. На задней стенке шкафа были заметны какие-то трещинки. Я постучал по ней. По глухому звуку несложно было догадаться, что за стенкой была пустота.

Мне долго не удавалось найти кнопку или рычаг, открывающий потайной ящик. Я дергал за петли, за каждый крючок для одежды — все бесполезно.

На кровати вновь зашевелился Мэссей. Я взял его револьвер, на кухне порылся в ящиках и нашел щипцы и нож. Достав из кармана один из патронов его револьвера, я вытащил пулю и высыпал порох. Потом засунул пулю на место и вернулся в спальню. Глаза Мэссея были открыты. Он затравленно смотрел, как я приближаюсь к кровати.

— В этом шкафу есть потайной шкаф, — сказал я спокойно. — Как его открыть?

Его ответом был поток отвратительных ругательств. Я держал револьвер в одной руке, патрон в другой. Он замолчал, глядя, как я вставляю патрон в барабан. Я крутанул барабан свободной рукой.

— Поиграем в турецкую рулетку, — сказал я. — Если ты не скажешь мне все, что нужно, тебя никто не станет оплакивать. Я играю честно. Буду поворачивать барабан, не глядя. Так что никто из нас не будет знать, когда именно ты умрешь. Разве это не корректные правила?

Я повернул его на живот: если боек попадет по патрону, он не должен догадаться, что патрон холостой. Уперев колено ему в спину, я еще раз крутанул барабан и приставил дуло ему к затылку. Он замер.

— Нет! — неожиданно закричал он. — Нет, не надо!

Я спустил курок. Раздался сухой щелчок. Мэссей обмяк и задрожал всем телом. Я вспомнил, как дрожал Пауэрс на больничной койке. Я снова покрутил барабан, прижал дуло к его затылку и пробормотал:

— Посмотрим, надолго ли хватит твоего счастья.

— Нет! — вопил он пронзительным голосом. — Вы сошли с ума! Вы не можете...

Я снова спустил курок. Сухой щелчок, должно быть, отдался у него у мозгу как пушечный выстрел. Я снова крутанул барабан. Он заговорил раньше, чем я приготовился нажать на спуск.

— Стойте! Я все скажу! Наличник! Надо потянуть за наличник!

Сунув револьвер в карман, я открыл потайной ящик. В нем стояла матерчатая туристская сумка. Я открыл молнию. В сумке находилась закрытая жестяная банка. Я открыл ее и стал разглядывать белый порошок. Обмакнув в него кончик пальца и попробовав его на вкус, я не смог сдержать возглас радости.

Мне повезло. Эта штука была только что привезена в страну и еще не попала в руки подпольных химиков для обработки. Я нашел то, что искал. Банка содержала чистый, не смешанный героин на сумму не менее четверти миллиона долларов.

Я плотно закрыл банку и сунул ее обратно в сумку.

— Если вы это украдете, то подпишите себе смертный приговор, — сказал Мэссей с кровати. Я поставил сумку на пол.

— Мы еще поиграем в турецкую рулетку.

Его лицо исказил ужас. Взяв в руки револьвер, я опять положил его лицом вниз.

— Кто убил Лоудера?

— Я! — закричал он.

— Ты? Зачем?

— Я хотел занять его место. И в кабаре, и... вообще.

Он лгал, конечно. Потому что знал, что любое признание, вырванное силой, хотя и подписанное и засвидетельствованное, было недействительным для суда. Он не убивал Лоудера. Я знал, кто это сделал, но хотел услышать имя из его уст. И мотив убийства. Я решил попробовать еще раз.

— Ты не убивал Лоудера. Я знаю, его убила жена, не так ли?

— Да, — поспешно согласился он. — Это сделала Сибил. Из ревности. Он путался со всеми бабами подряд...

— Ты снова лжешь, — сказал я и сделал вид, что собираюсь выстрелить.

Во входную дверь постучали. Я замер.

— Кого ты ждешь? — спросил я шепотом.

— Никого... Я не знаю.

Стук повторился. Я положил его безобидный револьвер на ночной столик, взял в одну руку сумку, в другую свой «магнум». Подойдя к двери, я сунул руку с револьвером в карман, сумку повесил на плечо и освободившейся рукой открыл дверь.

Лейтенант Отто Следж надавил с другой стороны двери. Дверь вырвалась у меня и ударилась о стенку.

Следж вошел, глядя на меня без всякого выражения.

— Что вам здесь нужно? — спросил он вполголоса.

Самое время было удирать. Пусть я знал, что он сотрудничает с «Кольцом», но никаких доказательств этого у меня не было. Если я даже застрелю его, обороняясь, то никогда не смогу доказать этого. Он мог явиться сюда и по делу — например, чтобы допросить Мэссея.

— Мы тут немного поболтали с вашим другом, — ответил я. — Мне как раз пора уходить.

Но Мэссей услышал голос посетителя и закричал:

— Следж, он украл последнюю партию!

Жесткие глаза Следжа уставились на сумку, висевшую у меня на плече. Я вытащил «магнум» и направил его в грудь Следжу. Он перевел взгляд с сумки на револьвер, потом на мое лицо.

— Не делайте глупостей, — предупредил он меня спокойно. Пальцы его рук слегка сжались, громадное тело приготовилось к прыжку.

— Я начеку, — сказал я так же спокойно. — Только шевельнитесь, и я пристрелю вас.

Он не совсем поверил мне, но и в обратном уверен не был. Я двинулся в сторону двери. Он следил за мной, но задержать не пытался. Уже стоя в коридоре, я сказал ему через открытую дверь:

— Передайте человеку, которому принадлежит товар, что если он хочет получить его обратно, пусть свяжется непосредственно со мной. Передайте самому шефу, что я готов вести переговоры.

— А вы представляете себе, какое бывает чувство, когда человеку заживо отрывают руки, одну за другой? — спросил Следж.

— Вы на это способны. При условии, конечно, что вам представится такая возможность.

Я отступил спиной к лифту, свободной рукой нажал кнопку и вызвал кабину. Потом нажал ручку двери и вошел в лифт, не спуская с него глаз. Он все время стоял в дверях квартиры. Это был быстроходный лифт. Вряд ли Следж успел бы спуститься и оказаться внизу раньше меня.

Я не ошибся. Бегом пересек вестибюль и вот я уже за рулем мчащегося «форда». Я вытер со лба холодный пот.

Моей первой целью был Пенсильванский вокзал. Я сдал сумку в камеру хранения, заклеил квитанцию в конверт и поехал в один из роскошных отелей Центрального парка. Мой приятель Тони Кавалюччи служил в этом отеле детективом. Конверт с квитанцией он по моей просьбе спрятал в служебный сейф.

Они будут вести со мной переговоры. Не верится, чтобы они махнули рукой на наркотики стоимостью в несколько сот тысяч. Надо облегчить им встречу со мной.

Я переехал через мост и направился домой.

Они не успели забраться в мою квартиру раньше меня, так что первый раунд я выиграл. Я запер входную дверь на ключ и на задвижку и подпер стулом. Теперь в квартиру можно было попасть только по пожарной лестнице, через окно. Но, не разбивая стекла, они это сделать не смогут. Потом я сделал себе сандвич и отпил большой глоток виски. Нервы мои были натянуты и требовали разрядки. Позади был долгий утомительный день и такая же ночь. Если немного не отдохнуть, наступит опасная сонливость. А к предстоящей встрече голова должна быть ясной.