Прошло еще несколько минут. Никто из них не двигался. В небольшом салоне автомобиля отчетливо слышалось тяжелое, учащенное дыхание.

Калик прижал к своей груди голову Элени и почти рассеянно принялся гладить ее волосы, заставляя себя очнуться от приятной расслабленности, в которую погрузился. Такое испытываешь, когда ложишься на мягкую кровать, которую не хочется покидать. Он удивлялся самому себе — что такого особенного было в Элени, что близость с ней даже в тесном салоне спортивной машины дарила ему ни с чем не сравнимое удовольствие?

— Ты быстро учишься, — заметил Калик, все еще тяжело дыша.

Необъяснимое желание сказать ему, что он заставляет ее сердце биться быстрее, заставило Элени убрать голову с его груди.

— То же самое я могла бы сказать о лошади, — легко произнесла она.

Калик возобновил ласки. Его рука заскользила по ее телу. Задержавшись на округлом бедре, он заметил, и в голосе его звучал смех:

— Ну, бока у тебя отменные! Не думая, Элени провела ладонью по его твердым ягодицам.

— Тебе тоже не на что жаловаться.

Калику сразу же стало не до смеха. Прикосновение ее маленькой, но сильной ладони вызвало немедленную реакцию в его теле, а, казалось бы, только что утоленный сексуальный голод овладел им вновь. Калик не мог не поражаться тому, как вчерашняя девственница вдруг перестала быть таковой, превратившись в опытную, искушенную любовницу.

Взгляд в окно напомнил ему, где они и куда направляются. Поднеся часы к глазам, он пробормотал:

— Нам лучше отправиться в путь. — Окинув Элени взглядом, Калик вздохнул. Она выглядела как женщина, которой только что овладели в машине. — Приведи себя в порядок.

От сухости его тона волшебство мигом рассеялось. Элени подумала, как бесстыдно она, должно быть, сейчас выглядит. К стыду прибавилась горечь. Как быстро Калик превращался из охваченного страстью любовника в принца, напоминая ей о занимаемом ею месте.

— Постараюсь, — задетая за живое, отрывисто бросила она.

Калик пересел на свое сиденье и выехал на главную дорогу. Расправив одежду, Элени стала причесывать волосы, заставляя себя игнорировать то и дело кидаемые в ее сторону взгляды Калика.

— Ты должна почаще ходить с распущенными волосами, — прокомментировал он.

— Верхом на лошади это не очень удобно, — сдержанно возразила она, так как боль от его слов до сих пор не прошла.

— Я тебя чемто обидел? — неожиданно для себя спросил Калик.

— Немного, — не стала скрывать от него Элени своих чувств. — Ты хочешь, чтобы я выглядела аккуратной после того, как сам же навалился на меня. И чуть ли не обвиняешь меня в этом!

Калику хотелось улыбнуться помимо воли. Это надо же! Ему, принцу королевских кровей, еще и выговаривают! И кто? Девушка, работающая на его конюшне.

— А мне показалось, что тебе понравилось, когда я на тебя навалился.

— Я говорю сейчас не о том, понравилось или нет. А о том, что ты был ко мне несправедлив.

В общемто, в ее словах была доля правды, но признать это вслух он не мог.

Они приехали прямо к началу игры. Вид лошадей — ухоженных, сильных — почти сразу отвлек мысли Элени от своего спутника. Чему она была только рада. Однако ни игра, ни лошади на безупречно ровном зеленом поле не могли ее заставить забыться настолько, чтобы она перестала замечать взгляды публики, которые притягивал к себе Калик.

А зрителей на матче присутствовало много. И среди них было немало красавиц, одетых откровенно вызывающе или экстравагантно. И насколько могла судить Элени, ни одна из них не пропустила появление Калика.

— Все присутствующие здесь женщины смотрят на тебя, — выпалила она, чрезвычайно раздосадованная этим фактом и потому не успевшая прикусить язык.

Калик одарил ее слегка высокомерной улыбкой.

— Почему бы им не смотреть? — небрежно сказал принц, пожимая плечами. — Я уже привык к тому, что женщины пожирают меня глазами, где бы я ни появился. Всетаки я видный мужчина, — добавил Калик без всякой ложной скромности. Он взглянул на нее, чуть сузив глаза. — Я ведь не должен понимать твою фразу как проявление ревности, Элени? Или должен?

В его голосе прозвучало предупреждение. Хотя это не значило, что те хищные взгляды, которые бросали на Калика некоторые из женщин, не причиняли ей боли. Элени была бессильна против этого чувства.

— У меня нет никаких прав демонстрировать свою ревность, ваше высочество, — кротко ответила Элени.

Калик подумал, как быстро она перешла от откровенности, которую позволила себе в машине, к покорности.

— Совершенно верно. Нет.

Иногда женщины поглядывали и в сторону Элени, но их лица не выражали ничего, кроме зависти и презрения. И хотя она убеждала себя, что это волнует ее мало, на самом деле Элени пожалела, что не прислушалась к словам Калика одеться поевропейски и не выделяться из толпы.

Все же ей удалось взять себя в руки, напомнив себе истинную цель поездки. То, что Калик неистово взял ее в машине по дороге сюда, ничего не значило ни для него, ни для нее.

— На какую лошадь я должна обратить внимание? — почти деловито спросила Элени, хотя ее состояние было далеко от изображаемого ею спокойствия.

Калик отметил, что Элени как будто осталась совсем безразлична к тому впечатлению, которое она производила на окружающих. Странное дело — ее скрытая одеждой фигура возбуждала его больше, чем выставленные на всеобщее обозрение бюсты и ножки европейских красоток. Элени выделялась среди этих женщин, как роскошный экзотический цветок среди полевых, затмевая своей необычностью даже самые яркие из них.

Он почувствовал возбуждение, кровь закипела при мысли о том, какой невозмутимой сейчас казалась Элени, как будто и не она совсем недавно стонала в его руках… Вряд ли кто из присутствовавших на игре зрителей мог об этом догадаться, глядя на нее. Его мысли сбились, и Калику пришлось напомнить себе, ради чего они здесь.

— А как ты сама думаешь? — вопросом на вопрос ответил он.

Элени окинула взглядом поле:

— Я бы отдала предпочтение тому рыжему жеребцу. Он явно выделяется среди всех остальных.

Калик не мог не улыбнуться:

— Браво! Он выращен в Аргентине — родине самых лучших лошадей для игры в поло. Взгляни, как он двигается. — Еще через несколько минут он спросил: — Ну и каково твое мнение?

— Отличная лошадь. И мне кажется, он как будто думает на поле. По крайней мере конь следит за движением мяча.

— И это и есть признак первоклассной лошади для игры в поло, — объявил Калик, испытывая восхищение перед наблюдательностью Элени. — Как ты правильно заметила, лошадь на поле для поло — это не просто средство передвижения, а полноценный игрок, составляющий пару со своим наездником. Я не ошибся в тебе. Так как, ты считаешь, стоит его покупать?

— Я бы все же не стала спешить с покупкой, предварительно не сев в седло, — осторожно сказала Элени.

— Это легко устроить. Элени не понимала поанглийски, но слова были в любом случае излишни. Владелец лошади, выслушав Калика, бросил в ее сторону такой скептический взгляд, что сразу стало ясно, что он сомневается в способности женщины понастоящему оценить таланты лошади.

— Он не возражает, если мы придем завтра, когда конь отдохнет, — повернулся к ней Калик.

— Наоборот, самый лучший момент, когда конь уставший, — покачала головой Элени. — Скажите ему, что мне нужно десять минут и я не собираюсь его загонять.

Калик вдруг улыбнулся, медленно и чувственно:

— Что бы дама ни пожелала, у нее это должно быть.

Слышать подобные слова из уст мужчины было очень приятно. А из уст принца — вдвойне. Сердце у нее забилось быстрее. Элени, конечно, не одного с ним круга, но значит ли это, что она понравилась ему как любовница? И что бы такого еще сделать, чтобы Калик помнил ее дольше остальных своих женщин?

За десять минут, проведенных верхом на лошади, Элени узнала все, что хотела.