Почему Элеондил меня до сих пор не продырявил, я прочитал в его глазах. Эльф не мог допустить, чтобы кто-то попытался посягнуть на его победу. Но победить он должен только в честном соревновании. Иначе это будет ударом по самолюбию.

В том, что победит, Элеондил нисколько не сомневался. А я от него никуда не денусь. Уже догадываюсь, какое желание он загадает!

Все эти мысли метались у меня в голове, а сам я продолжал петь!

Все. Допел! Сошел на дрожащих ногах со сцены. Под аплодисменты! Хоть и не такие бурные, как после выступления фаворита, но все же.

Васян похлопал меня по плечу:

– Отлично, Петруха! Мы их сделаем!

– Слушай, а где эта Калифорния? – спросил Балус. Судя по голосу, он помаленьку начинал верить, что я смогу выиграть состязание.

– Калифорния – далеко, – сказал Васян. – А победа – близко!

Турнир близился к концу. Остались только мы с Элеондилом. Последние раунды мы пели по очереди, а толпа поддерживала нас обоих в равной степени. Мой репертуар почти иссяк. Из знаменитых песен у меня в рукаве осталась только «Yesterday».

На суд слушателя уже были вынесены: «Stairway to Heaven», «Dust in the Wind», «Besame mucho», «Shape of my Heart», «Wonderful life», «Pretty woman» и знаменитое турецкое рондо Моцарта, которое я успел переложить для мандолины, пока Элеондил исполнял какую-то балладу. «Турецкий марш» я, естественно, не пел, а просто сыграл, сорвав бурные аплодисменты, сопровождаемые восторженными воплями. Наших композиторов я тоже не обделил и слабал: «Подмосковные вечера», «Дороги», «Очи черные».

Современные хиты я не исполнял намеренно. Они еще не испытаны временем.

После каждой песни заботливый капитан (уже окончательно уверовавший в мою победу) давал мне хлебнуть воды или вина. Без этого я бы просто-напросто охрип. Теперь я понял, что чувствуют звезды, отпевшие трехчасовой концерт без «фанеры».

Народ визжал от восторга. А когда я исполнил «Yesterday», рукоплескания и крики не смолкали минут десять.

Элеондил стоял белый от ярости, руки дрожали и то и дело тянулись к луку. Я понял, что победил.

Но толпа не отпускала меня со сцены. Они требовали, чтобы я исполнил что-нибудь на бис. Как назло, мой репертуар закончился. Что же делать?

И тут я вспомнил про самый бессмертный хит всех времен и народов! Любой, кто впервые берет в руки гитару, независимо – во дворе или в музыкальной школе, через несколько дней уже умеет играть первые такты этой великой песни. Грех не сыграть напоследок дипперпловскую «Smoke on the Water»!

Я быстро перестроил мандолину чуть пониже и вдарил по струнам. Да уж, с электрогитарой ей не сравниться, но хит на то и хит – он звучит на любом инструменте.

Народ притих.

Я сыграл только вступление, даже до куплета не дошел.

Меня прервали.

Верховный инквизитор епископ Гафтон вскочил с кресла и, брызгая слюной, заорал:

– Адская музыка! Она не угодна Богу! В этих нотах протест, нашептанный Нечистым!

Над площадью повисла тишина.

Нет, ну надо было мне ее сыграть! От злости я чуть не сломал мандолину. Что теперь будет? Судя по перекошенному лицу Гафтона, победы мне не видать!

Инквизитор в окружении нескольких стражников спустился с трибуны и взошел на помост. Солдаты взяли меня под руки, а отец Гафтон провозгласил:

– Поскольку прислужники искусителя не имеют права участвовать в состязании, победителем объявляется Элеондил Золотая Арфа!

Эльф, по-змеиному улыбаясь, поднялся к нам.

– Что же касается слуги Нечистого, – продолжал инквизитор, – мы сделаем все, чтобы спасти его. Святая церковь карает, любя! Святая церковь любит, карая! Искуситель не получит ни душу, ни тело этого заблудшего юноши. Бренное тело мы предадим огню, а бессмертная душа, пройдя через муки, попадет в руки Господа нашего.

Я остолбенел. Из огня да в полымя в буквальном смысле!

– Что скажет в свою защиту прислужник Нечистого? – вопросил епископ.

От злости и отчаяния у меня отнялся язык.

– Я так и знал – ему нечего сказать.

Толпа загудела, послышались свист и улюлюканье. Они с одинаковой радостью посмотрят и на то, как я пою, и на то, как меня сожгут.

– С одним делом с божьей помощью разобрались. Теперь отдадим дань традиции и наградим победителя. Каково будет ваше желание, благородный эльф?

– Вы только что его исполнили, господин епископ. А точнее, вот-вот исполните. Костер для этого… э-э-э… юноши – это лучшее, что я могу пожелать. Честно говоря, казнью через Джарлака я уже пресытился. Костер – это, пожалуй, даже пикантнее. Правда, у меня есть еще одна просьба…

– Я весь внимание.

– Мне бы хотелось, чтобы казнили не только пособника Нечистого, но и его друга.

– Вот как? И где же его друг?

– Вон он, среди зрителей. – Элеондил указал на Стольника.

Тот был в шоке. Народ сразу отодвинулся в стороны, и рядом с Васяном остался только Балус. Он испуганно пискнул:

– Я не с ними!

Инквизитор недобро прищурился:

– Так, так, так… Если мне не изменяет память, заместитель начальника таможни капитан Балус?

– Вы совершенно правы, ваше святейшество! – произнес толстяк, стуча зубами.

– Объясните, капитан, что вы делаете рядом с пособниками Нечистого? И… лучше не лукавьте – Господь все видит. Только правду!

– Охотно, ваше святейшество! – раболепно поклонился Балус. – Сегодня утром эти два мерзавца на лодке гномьей работы прибыли в Ларецию. С ними были два нелюдя – орк и гном, а также две девки сомнительной репутации.

– Выходит, их было шестеро, – подметил Гафтон. – Хм… нехорошая цифра – число искусителя… Что произошло дальше?

– В ходе осмотра выяснилось, что они пытались провезти контрабандный товар! Эльфийские стрелы, гномьи поделки. А еще транспортировка орка была не соблюдена – его перевозили без ошейника. Но самое главное – негодяи заплатили таможенную пошлину фальшивым золотом!

– Да гонит он все! – вскричал Васян. – Это была не пошлина, а взятка!

– Молчать! – Капитан отвесил Васяну подзатыльник. – Надеюсь, вы не поверите в эту ложь, ваше святейшество?!

Инквизитор неопределенно кивнул, и Балус продолжил:

– Уже только за контрабанду их стоило вздернуть, а за фальшивомонетничество – петля безо всяких разговоров. Но, когда я приказал надеть на них пеньковые галстуки, вот этот, – таможенник наградил Васяна еще одним подзатыльником, – объявил себя магом. Конечно, я в эти сказки не поверил. Я сразу раскусил, что этот лгунишка всего лишь грязный шарлатан. Тогда я решил, что будет лучше повеселить народ, ведь ночь-то сегодня праздничная, да здравствует наш добрый король! Вот поэтому я и привел негодяев на площадь. Но, когда их привязали к столбам, пособники Нечистого начали искушать меня. Один заявил, что поет как соловей, второй сие всячески подтверждал. Каюсь, я поддался. Но исключительно из желания угодить вам, ваше святейшество. Ибо всем известно, как любите вы музыку. И я, дабы усладить ваши уши…

Васян возмущенно перебил:

– Да он хотел, чтобы его начальником таможни сделали!

Капитан со всей дури врезал Стольнику под дых. Бедняга согнулся пополам.

– Гнусная ложь! Все было ради музыки! Ох! Если бы я только знал, что передо мной – пособники искусителя!

– Занимательная история, – сказал инквизитор. – Насколько я понял, на том помосте к столбам привязаны их сообщники.

Балус подобострастно закивал.

– Капитан, ваша задача сопроводить прислужников Нечистого к столбам, привязать их рядом с товарищами и проследить, чтобы до самой казни они не выкинули какого-нибудь фокуса. И больше не поддавайтесь на их посулы, слуги искусителя умеют убеждать.

– Все будет сделано в лучшем виде, ваше святейшество!

– Имейте в виду, если что-нибудь сорвется и они не будут сожжены, на костер отправитесь вы. И вот еще что… помолитесь, чтобы Господь простил вас за непомерное честолюбие и алчность.

Таможенник промычал что-то утвердительное, сгреб Васяна за шкирку и потащил в сторону столбов. Меня повели туда же.