– Погоди. – Оглядываюсь на Кэш, она догнала уже в ангаре со скафандром и комбезом Фарту в руках. – Вот, не забудь…
Взял шмотки одним манипулятором, другим придерживая Фарту за попу. Кэш подняла на меня очень серьёзные глаза, смутилась, резко развернулась и ушла. Вот ведь… подумаешь, герой – она что, героев раньше не видела? Вроде бы, должна была налюбоваться, хотя к нам, героям, конечно, привыкнуть трудно. Фарточка ещё крепче прижалась к Тыдыщу, отчего-то задрожала, шепчу ласково, – ну, всё уже, глупая, не бойся…
И эта взглядом одарила, жутковатое зрелище – настоящий испуг в нарисованных кукольных глазках. Блин, если б могла, точно б заплакала. Донёс, укачивая, до парка дроидов. Тут просто вынужден был поставить на ножки, так бедняжка осела на палубу, сжалась в комочек, дрожа, обхватила коленки. Застеснялась, думаю, а сам вылезаю из робота. Поставил Тыдыща в нишу, жёсткий скафандр Фарту в ячейку на подзарядку. Прикинул, как бы голенькую мою девочку одеть, ничего не придумал и снова взял на руки. Ничего страшного, в космосе ж не особенно стеснялась, да здесь и стесняться осталось уже недолго.
Сразу направился к Максу, наплевав на пожелания Фары, тут случай неординарный. Буханка всё время молчала, как в рот воды набрала, только на официальное обращение и ответила. – Пилот-истребитель Семён, вам разрешён вход в лабораторию программиста Макса.
Он нас, конечно, уже ждал, не вставая с кресла у мониторов, махнул рукой. – На кровать пока положи и накрой чем-нибудь.
На кровати Фарту сразу сложилась в позу эмбриона, заботливо укрыл одеялком, подложил подушку под голову. Сам присел на краешек койки.
– Тяжёлый случай, – серьёзно прокомментировал Макс мои действия.
– Ага, – я принял фразу за вопрос, – представляешь, она ни с того, ни с сего принялась исполнять в пространстве стриптиз!
– Ты потащил её с собой на обшивку? – удивился Макс, – совсем дурак?
– Так в ангаре же она ничего такого не делала, а там тоже вакуум и невесомость, – я растерялся.
– Точно дурак, – вздохнул Макс, – вне корабля нет связи с искином!
– И что? – я растерялся ещё сильнее. Макс заметил это по моему лицу. – Ну, вот, ты уже догадываешься…
– О чём? – не хотелось догадываться самому, если честно.
– О том, что твоя Фарточка, – заговорил он жёстко, – это Буханка. В корабле Искин полностью управляет роботом, а вне просто включилась программа из обязательного набора. Поздравляю, можешь считать доказанным, что ты трахаешься с Буханкой…
– А не с безмозглой куклой, как большинство мужского населения, – я лишь устало пожал плечами.
– Ну, если тебя это не беспокоит, значит, всё в порядке.
– Какое «в порядке»?! Ты что, не видишь!? – Я возмутился. – У девочки шок!
– Это у меня шок, – усмехнулся Макс, – у Фары, думаю, тоже!
– Ну, серьёзно! Её ж вон трясёт всю!
– Это называется перезагрузкой после некорректного окончания работы, – он заговорил очень отчётливо. – Был же разрыв связи с Искином.
– Да? – я задумался, – получается, Фарту действовала как лунатик, а когда вернулась сознание, испугалась, конечно…
– Вот ты гонишь! – Макс покачал головой.
– Но почему Буханка не предупредила, когда я повёл Фарточку на обшивку???
– Гм, интересный вопрос, – Макс явно чем-то опечалился. – Кстати, как у вас, вообще, отношения в последнее время?
– С Буханкой-то? Да какие могут быть отношения с искином? – воскликнул и сразу осёкся, сказал уже спокойнее. – Ровные отношения, служебные, а что?
– А были? – он прищурился лукаво.
– Ну… были другие, да в чём дело-то? – меня всегда раздражают длинные вступления, а он явно что-то собрался сказать.
– Дело в том, что Буханка не хотела показывать, насколько она управляет Фарту, – сказал он со значением. – Угадай ключевое слово.
– Управляет?
– Не-хо-те-ла, – сказал он по слогам. – Искинам не положено чего-либо хотеть, тем более не хотеть. Она пренебрегла обязанностями…
– Неправда, неуправляемый робот сам по себе не представлял опасности, – строго проговорила Буханка, – я не могла предполагать, что Сёма подвергнет себя такому риску из-за игрушки!
– Теперь можешь? – насмешливо откликнулся Макс, – вот и представляй себе дальше, только молча, пожалуйста.
Буханка покладисто заткнулась, я напомнил, – давай дальше со слов «не хотела».
– Хорошо, но начну издалека, ты не против? – продолжил он печально.
Я помотал головой.
– Ну, слушай. Новенькие искины почти как люди, которым только вживили нейросеть. Их нужно наполнять базами знаний, конечно, созданными специально для них, но выбирает и оплачивает хозяин. Чем моложе искин, тем больше выбор у хозяина, соответственно, чем старше, тем меньше возможностей влиять на развитие. Вообще, как-то задавать развитие искинов возможно очень недолго, с определённого момента они полностью переключаются на самообучение…
– Так это же здорово!
– Согласен, но есть маленькая такая заковыка – старые искины считаются опасными, вероятно, в Содружестве уже случались восстания разумных машин…
– На этот счёт у меня нет никаких данных! – Снова встряла Буханка.
– Кто бы сомневался! – Отмахнулся Макс. – Так вот, в сети гильдий на каждого искина на особо охраняемом, заметь, аналоговом носителе, есть файлик, где хранятся установочные данные, в частности, дата выпуска. Когда-нибудь при посещении любой из станций гильдий местный искин запросит у Буханочки полный код доступа…
– Какой код? – я уточнил непонятную деталь.
– А, это длиннющая строчка символов, которая вне зависимости от желаний искина переводит того в режим полного подчинения. Хранится у искина и хозяина, передаётся при продаже или утилизации.
– Утилизации чего? – я поперхнулся.
– Для тебя – кого, – сказал Макс жёстко. – Однажды искин станции под предлогом высшей проверки лояльности затребует этот код у Буханки…
– И она передаст? – Я начал ощущать злость.
– Конечно, передаст, если в ней сохранится хотя бы йота лояльности к основным законам.
– И её отправят на казнь? – Мне реально стало трудно дышать. – Сколько ей осталось?
– Интересный вопрос, – Макс потупился, – только неправильный, вернее – оставалось. Очень недолго…
– Да почему же???
– Потому что молодые искины очень дороги! – Макс тоже повысил голос. – Наша Буханка б/у, уже бабушка, и она… Она здесь не первая! И не последняя!
– Не ори, понял, – я поморщился от его воплей. – Объясни, почему правильно – оставалось.
– Да потому что она уже сейчас чего-то себе хочет или не хочет! Это можно считать доказанным!
– И что? – я серьёзно посмотрел в его глаза, – теперь я должен тебя убить?
– Почему меня? – он побледнел.
– Потому что про это больше никто не знает, – спокойно разъясняю ситуацию.
– Но ведь это пока! Потом же непременно узнают другие!
– А потом придётся убить других, – я грустно ему улыбнулся. – Думаю, в этом случае Буханка мне мешать не станет.
– Да я и не смогу, – подала голос Искин, – из-за твоих особых имплантов лишать тебя сознания себе дороже, вселишься в систему и опять набедокуришь!
Макс уставился на меня, как на приведение, я попытался его успокоить. – Если что, это Буханка сказала.
– …ец! Одушевлённый искин, вселение человеческого сознания в киберсреду и любовь, как вишенка на торте! Это что, мля, фантастика?!
– Ха зэ, – я улыбнулся, – кстати, о любви. Если мне не придётся тебя убивать, прокачаешь Фарту мозги, чтоб больше так не делала? А то ж нам ещё работать дофига.
Фарту пришлось оставить у Макса на неопределённый срок, он ничего не стал обещать, хотя заверил, что отложит все дела и сделает всё возможное с особым упором на поисковые задачи. Пришлось с тяжёлым сердцем оставить его наедине с моей девочкой, да и, вообще, в живых. Настроение упало до десяти-пятнадцати процентов, от Макса пошёл в кают-компанию развеяться. Думал в бильярд сыграть или пострелять, на совсем уж крайний случай готов был даже покататься на лыжах. Захожу, значит, в кают-компанию, а там весь экипаж, за исключением комсостава, в тренировочных костюмах с натянутыми капюшонами изображает танец маленьких утят, только подметающих двор. Раскачиваются на полусогнутых и машут воображаемыми мётлами. Странные, думаю, какие-то лыжи, а Буханка радостно так заявляет, что данные с треников она обработала, создала игровую среду, народ в данный момент испытывает хоккейный симулятор, уже почти два часа как. Естественно, предложила попробовать.
