— Хочешь мне помочь? — спросил он, держа в руке согнутую ногу Урагана и специальной деревянной палочкой вычищая землю, набившуюся в углубление копыта. Указав глазами на ящик с инструментами, Шкуро сказал: — Возьми щетку и начинай чистить Урагана.

Вадик достал проволочную щетку, каждый усик которой был загнут на конце, и подошел к боку Урагана.

— Ты что, ни разу не чистил лошадь? Разве Дина тебя не учила? Если ты думаешь, что у тебя в руке щетка, то глубоко заблуждаешься. Это скребник, им прочищают щетку. Ладно, раз не умеешь, не берись, — сказал Шкуро и, поставив копыто Урагана на пол, достал из ящика широкий деревянный гребень с редкими зубцами. Передав его Вадику, он сказал: — Расчеши Урагану хвост, потом гриву, это совсем просто.

Шкуро намочил чистую тряпку в ведре с теплой водой и стал осторожно протирать глаза и губы Урагана. Вадик подошел к крупу лошади, с опаской погрузил зубцы гребня в хвост Урагана, сделал неверное движение, причинив коню боль, и тут же получил хлесткий удар по лицу. У ахалтекинцев волосы на хвосте редкие, поэтому удар получился не мягким и пушистым, а резким и довольно болезненным. От неожиданности Вадик выронил гребень и отшатнулся.

— Он меня ударил… — потирая покрасневшую щеку и удивленно глядя на лошадь, сказал Ситников. Со стороны Урагана это было предательством. Подло бить хвостом человека, который висел на балконе ради спасения незнакомой лошади, подумал Вадик и сказал Шкуро: — Не буду расчесывать это грубое животное, я его боюсь.

Шкуро хотел что-то возразить, но в этот момент зазвонил мобильный телефон, и Шурик, достав трубку из кармана, сказал:

— Алло… Я… Да… Нет… Ничего менять не будем… Делайте так, как договорились… До свидания.

— Кто звонил? — машинально спросил Вадик. Дома он всегда спрашивал об этом родителей, когда они клали трубку после телефонного разговора.

— Не твое дело, — резко ответил Шкуро, но сразу спохватился и, чтобы не расстраивать гостя, дружелюбно объяснил: — Маляры, понимаешь, звонили. Квартиру мою ремонтируют, хотят покрасить плинтуса и дверные косяки под цвет обоев, мол, так красивее будет. А я им в сотый раз говорю: делайте так, как договаривались, красьте белой краской.

— А, понятно… — опустив глаза, сказал Вадик, испытывая неловкость за свое неуместное любопытство. — Это я просто так спросил… Привычка.

Шкуро посмотрел на часы, потом на покрасневшую после хлесткого удара щеку Вадика и сказал:

— Ну что, друг ситный, я вижу, нельзя тебе животное доверять. Это опасно для твоей жизни. Ладно, Урагана я сам во дворе вычищу и расчешу, а ты позови Дину, и начинайте убирать в конюшне. — Нахмурив брови, Шурик с шутливой строгостью погрозил пальцем: — И чтобы пол был выскоблен и застелен соломой. Если я проведу рукой по полу, и на моей ладони останется хоть пылинка — пеняйте на себя. Приказ понятен?

— Так точно! — по-солдатски четко ответил Вадик.

— Выполняйте.

— Есть! — Вадик шутливо отдал Шурику честь, приставив один палец к виску, и побежал за Диной. А Шкуро, взяв щетку и ведро, вывел Урагана на улицу и крикнул вслед Вадику:

— Поторопитесь! Завтрак через час!

В конюшне Дина командовала Вадиком так, будто он был глупой цирковой обезьянкой, а она опытной, классной дрессировщицей.

— Раз ты ничего не умеешь и не хочешь учиться, бери лопату и выгребай навоз! Потом подметешь пол, — приказывала она, как только начали уборку. — Тряпку надо постоянно промывать в ведре с водой! Воду надо чаще менять! Грязную солому сгреби граблями в кучу и вынеси из конюшни! Во дворе возьми свежую солому и постели на пол. Перед тем как стелить солому, помой пол! Солому выбирай подлиннее!

— Тебе бы начальником дворников работать, а не в цирке выступать, — ворчал Вадик, неохотно выполняя ее приказания.

Он сгреб в охапку потемневшую солому, смешанную с пылью и лошадиными волосками, направился к выходу и остановился перед закрытыми воротами, соображая, как ему открыть тяжелую дверь, не выпуская солому из рук, чтобы потом снова не подметать пол. Предплечьями прижав к груди солому и таким образом освободив одну руку, Вадик потянул дверь на себя, но она не поддалась.

— Зачем ты закрыла ворота?! — крикнул он Дине и громко чихнул. Острые концы соломы кололи ему руки и грудь, пыль залетала в нос и раздражала глаза. — Подойди, открой двери!

— Сам откроешь, не маленький! Я их не закрывала! — крикнула Дина, и ее голос гулко прозвучал в пустом, просторном помещении.

Вадик бросил солому под ноги, несколько раз чихнул, еще раз попробовал открыть правую створку ворот, но не смог.

— Она не открывается! — крикнул он. — Где-то что-то заело!

Двумя руками схватившись за стальную скобу-ручку, он ногой уперся в левую дверь и изо всех сил дернул правую. Еще раз дернул, еще раз и еще, но дверь не открылась.

— Вот те на! Что за лабуда? — нахмурился Вадик и снова позвал приятельницу: — Динка, иди сюда! Посмотри, тут что-то не так! Двери заело!

— Взрослый парень, а ведешь себя, как ребенок, — подойдя к Вадику, сказала Дина. — Нет, вы только посмотрите на него! Дверь не может открыть! Позор! — Она несколько раз дернула створку, сначала правую, потом левую, но ворота лишь слегка покачнулись.

— Или у меня башня съехала, или нас кто-то запер, — сделал вывод Вадик. Нагнувшись, он посмотрел в щель между створками и увидел стальную задвижку засова. — Я так и думал, — выпрямившись, сказал он, — ворота заперты на засов, сто пудов.

— Может быть, Шурик пошутил, он у нас мужик веселый, — предположила Дина и крикнула в узкую щель: — Шу-у-урик! Открой! Мы знаем, что ты за воротами!

— Пошутил и хватит! — поддержал ее Вадик. — Открывай, Шурик! Давай хором крикнем, — предложил он Дине, но та остановила его.

— Тихо! — прижав указательный палец к губам, сказала она. — Слышишь, машина едет?

Вадик прислушался. За стенами конюшни возник и стал нарастать, приближаться гул мощного двигателя.

— Это грузовик, сто пудов. Я грузовую машину по звуку могу отличить от легковушки, — уверенно сказал Вадик.

— Неужели это Цыган приехал за моим Ураганом? — дрогнувшим голосом спросила Дина.

Вадик не ответил. Он пожал плечами и снова прислушался к звукам, раздающимся за стенами конюшни.

Грузовик остановился рядом с избой, кто-то спрыгнул из него на землю, и дверца кабины захлопнулась. Затем раздались незнакомые голоса, заржал Ураган и послышался топот копыт — сначала обычный, глухой, как по траве, а потом более резкий, напоминающий цокот подков по чему-то твердому.

Дина узнала этот звук. Точно так стучали копыта по деревянному настилу, по которому цирковых лошадей заводили в коневозку, чтобы везти на гастроли.

— Урагана угоняют. Помоги мне, — сказала она и, схватив Вадика за руку, побежала к той стене, за которой звуки слышались особенно громко.

Конюшня была ветхая, с прогнившей крышей, под которой с двух сторон располагались узкие окошки. Дина подвела Вадика под одно из них и велела:

— Упрись спиной в стену, поставь ноги пошире и согни в коленях, пальцы сцепи у живота.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Вадик, послушно выполняя ее приказания.

— Собираюсь встать на твою голову, — сказала Дина и, не дав ему опомниться, ловко и быстро ступила на его колено, затем на сцепленные пальцы, забралась на плечи и посмотрела в окно. — Хочу запомнить лица воров и номер машины, — сказала она и в следующий момент от досады топнула ногой, забыв, что стоит на Вадике.

— Эй там, наверху! Поаккуратнее, ты не на дискотеке! — возмутился Вадик. — Урагана, конечно, жалко, но это не повод, чтобы ломать мне позвоночник!

— Извини, — проворчала Дина. — Машина стоит за домом, отсюда ничего не видно!

— Давай поменяемся местами. Подсади меня, я попробую выбраться через окно, — предложил Вадик.

— Не получится, проем слишком узкий, да еще перегородка в раме… Они уезжают, — сказала Дина, услышав, как захлопнулась дверца машины, двигатель грузовика заработал и стал постепенно удаляться, стихая. — Все. Они уехали.