Проход получился не идеальным (приходится карабкаться по завалу, а затем протискиваться через полузасыпанный дверной проем), но он все же есть.

Перебравшись на ту сторону завала, мы поднимаемся с четверенек.

Мы на оружейном складе. Просторное помещение заполнено контейнерами и ящиками. И, судя по предупреждающим знакам, в них содержатся мощные взрывчатые вещества. Знай я, что находится по эту сторону двери, ни за что бы не обратился к Наследию и не использовал свою силу в такой близости от взрывчатки. Нам очень повезло.

Малкольм тянет меня за руку, заставляя двигаться дальше. Перед нами показываются двойные двери. Малкольм пробует карту доступа, и на этот раз она срабатывает.

― Пригодилась-таки! ― радуется он. ― Должно быть, тот солдат мог заходить сюда только с этого входа, а не с нашего.

За дверьми оказывается огромная, многоуровневая тюрьма ― холодная и сырая.

Раз попасть сюда можно не только нашим путем, то с минуты на минуту здесь объявятся солдаты. Нужно поторапливаться.

Мы начинаем обегать ряды пустующих камер, во все горло зовя Сэма по имени.

Со второго уровня доносится какой-то шорох.

Обгоняю Малкольма, взлетаю по лестнице и несусь по площадке мимо камер.

А вот и Сэм. Стоит, вцепившись в решетку, моргая от яркого света в помещении. Вид у него такой, будто он прошел через Ад.

Не знаю, что сказать.

― Ты кто? ― подозрительно спрашивает он, отступая внутрь камеры. ― Чего тебе надо?

Его не обманешь. Он сразу просек, что я могадорец.

― Мы пришли тебя выручить, ― начинаю я. Но объяснения ни к чему ― Позади меня появляется Малкольм и протягивает руки к сыну через решетку.

Сэм ошалело вытаращивается на него.

― Папа? ― недоверчиво спрашивает он.

― Я здесь, Сэм. Я вернулся.

Их воссоединение не предназначено для чужих глаз: оно принадлежит только Сэму и Малкольму.

Тихо отхожу от камеры. Здравствуй, одиночество.

Тогда-то я и слышу этот звук. Нечто, чего поглощенные друг другом Малкольм и Сэм услышать не могут: топот марширующих солдат.

Выглянув из-за перил, я вижу, как внизу из затененных дверей со всех сторон прут солдаты.

Но это еще полбеды. Хуже всего то, что эти солдаты ― моги.

― Мужики, ― говорю я, теребя Малкольма за плечо. ― У нас гости.

Не размышляя, отталкиваю Малкольма от решетки и кричу Сэму:

― Становись в центр и прикрой голову!

Сэм озадачен и явно не понимает моих намерений, но ему хватает ума не тратить время на расспросы: парень оперативно съеживается посередине камеры.

Просовываю руки через решетку и мысленно тянусь Наследием к задней стене камеры. «Нащупав» стену и пол, определяю структуру стены.

А затем посылаю удар.

Стена позади Сэма рушится, сейсмический удар буквально разрывает ее на куски. Однако структура всей камеры связана, и удар вызывает повторный сейсмический толчок прямо под Сэмом. Бетонный пол камеры с такой силой выдается в проход, что тот едва не обваливается.

Сэм падает лицом вниз, а нас с Малкольмом отбрасывает на перила прохода.

Моги совсем близко.

Оборачиваюсь к камере, внутри потихоньку начинает оседать пыль. Задней стены больше нет, и Сэм может выбраться из камеры.

― Скорей! ― кричу я. ― Беги!

Сэм поднимается с пола, смотрит на меня и делает, как я велю.

Осматриваюсь. Пол камеры растрескался, искривив прутья решетки, на мой взгляд достаточно, чтобы мы могли через них пролезть. Толкаю вперед Малкольма, но ему тяжело сразу протиснуться.

Могадорцы уже заполонили помещение ― их тридцать, не меньше, и они все прибывают, а часть из них уже спешит по лестнице к нашему проходу. У нас от силы секунд тридцать.

Наконец Малкольм пролезает в камеру и оборачивается ко мне.

― Давай быстрей! ― умоляет он.

Оглядываюсь на подступающие толпы могов. В последних рядах, облаченный в командирскую форму, шагает Иваник ― единственный, кого я боюсь в этом мире не меньше моего отца.

По словам Генерала, Иваника повысили, переведя куда-то на Юго-Запад. Вот мы и встретились.

Кровь леденеет в жилах.

Кидаюсь к решетке, стремясь поскорее пролезть, но затем останавливаюсь.

― Ты чего!? ― Малкольм смотрит умоляюще. ― Адам?!

Никуда я не полезу. Если Малкольм с Сэмом хотят убежать, то кому-то нужно задержать могов. Они не прекратят преследовать Малкольма и Сэма, только если кто-нибудь их остановит.

К тому же я больше не хочу убегать от могов. Скорее мне хочется их убить.

― Беги! ― велю я.

― Что!? Адам, нет!

― Беги за сыном. Не стой!

Малкольм понимает, что я задумал, и от осознания в его глазах загорается неподдельный ужас, показывающий, насколько я ему не безразличен.

Но, как ни крути, куда большую ответственность он несет за сына, чем за меня. Поколебавшись еще секунду, он разворачивается и исчезает в дыре в задней стене камеры.

Поворачиваюсь к приближающимся могам. Они сбавили темп, но их мечи по-прежнему подняты. Они окружают меня, подходя с обоих концов прохода.

Осматриваюсь по сторонам. Лестницы, первый уровень и оба края моего прохода заблокированы могами.

Выбор не густ: или сдаться, или погибнуть с музыкой.

Навожу Наследие на угол помещения позади одной из групп могадорцев и посылаю удар. Тюрьма содрогается, и проход, на котором я стою, отделяется от стены, сбрасывая нескольких могов на пол.

Изо всех сил вцепляюсь в перила и, резко обернувшись к противоположному углу тюрьмы, посылаю второй удар.

На этот раз я сам едва не сваливаюсь с прохода, так как поддерживающие стойки окончательно разрушаются, и проход накреняется в центр помещения. Теперь в камеру Сэма мне пути нет. Меня больно приложило об перила, но я все еще цел и невредим.

Подо мной, уровнем ниже кишат моги. Проверяю оба конца прохода. Часть могов банально борется, чтобы остаться на раскачивающейся со скрипом конструкции, зато другие, крепко держась, продолжают приближаться, скользя по перилам словно акробаты. Все ближе и ближе…

Даже если я снова ударю Наследием по проходу, чтобы скинуть с него настырных могов, это ничем не поможет мне выбраться отсюда живым.

Мое положение настолько безнадежно, что мне почти смешно.

― Адамус, ― слышу я. Смотрю вниз, уровнем ниже орда могадорцев ощерилась на меня оружием. Среди них стоит Иваник, пристально глядя на меня снизу вверх.

Его холодное лицо кривится в гримасе притворной жалости. Ничто не выдает его удивления от того, что он застал меня здесь в подобном положении.

― Давненько не виделись, ― говорит он.

Я знаю, что выиграл для Сэма с Малкольмом лишь пару минут, пока могадорские отбросы не погонятся за ними, но, надеюсь, моя помощь была не напрасна. Какие бы испытания не встали на моем пути, я готов с ними разобраться.

― А у тебя есть кое-какая сила, Адам. Впечатляет. Можешь не сомневаться, доктор Закос, да любой ученый, будет счастлив изучить тебя и твои способности. Сдавайся сейчас же и возможно мы сможем договориться. Можешь поработать лабораторным объектом для всяких тестов или кем-нибудь еще в этом роде. Я знаю, тебе это нравится.

Так странно видеть Иваника в должности командующего. Мозгов для этого у него явно маловато. Хотя когда наличие мозгов играло решающую роль в могадорском обществе?

― То есть, ― со смешком добавляет он, ― конечно, мы все равно тебя убьем, когда все выясним.

Покрепче цепляюсь за решетку. Моги уже совсем близко, лишь ждут приказа меня схватить.

― Переговорщик из тебя хреновый, ― сообщаю я.

Иван смеется.

― Ну а что ты еще предлагаешь? По-моему, ты исчерпал все свои возможности. Так что, как говорится, сдавайся или умри.

Сдаться? Да ни за что!

Буду погибать с музыкой.

Кошусь на перпендикулярную к висящему в воздухе проходу стену. Оружейный склад прямо за ней. У меня появляется идея.

― Ты не совсем прав, Иван.

Мысленно тянусь вглубь земли, сто метров, двести, триста. Достаточно.