– Полковник, вы только скажите мне…

Голос лейтенанта был довольно искренним, но Ухура еще не знала Гейзенберга до конца, не знала, на что он способен, поэтому снова промолчала, тем более что ей пока не требовалась чья-либо помощь.

Лейтенант искал треволнений? Пожалуйста… Чем не приключение? Сиди в туалете и жди своей участи. Ухура вполне могла бы выпустить лейтенанта. Но она боялась, что Гейзенбергу потом придется жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. «Нет, пусть сидит», – решила Ухура. Это лучшее, что она могла для него сделать. Лейтенант еще молод, впереди перед ним слава и карьера. А этот эпизод… Гейзенберг, сможет оправдаться перед начальством, ведь под прицелом фазера он не смог бы предотвратить бегство Кирка и его команды. «В конце концов, – подумала Ухура, – пусть утешится тем, что его слова о закате моей карьеры оказались пророческими. А трибунал мальчику не грозит…»

Ухура сделала для беглецов все, что смогла. Вскоре она перевела транспортатор на автоматический режим. Конечно, специалисты вычислят ее местом положение по координатам, оставленным на пульте управления. Но к тому времени надеялась, что это уже будет неважно.

– Гейзенберг! – окликнула она.

– Что? – раздался из туалета юношеский голос.

– Очень скоро кто-нибудь освободит вас из заточения. Простите, что я так поступила, но у меня не было другого выхода. Думаю, что вы когда-нибудь поймете и оправдаете мои действия.

– Да, конечно.

Ухура взошла на транспортную платформу и дематериализовалась.

Стоя за спиной Зулу, Скотти смотрел на главный экран, где среди неисчислимых звезд растворялся, а затем и вовсе исчез из вида незадачливый «Эксельсиор».

– Ваш корабль остался целым и невредимым, слава Богу, – заметил Скотт, обращаясь к рулевому.

– Мистер Зулу и сам это видит, – улыбнувшись, вмешался Кирк. – Будем надеяться, что в его лице вы не нажили себе врага, Скотти.

– Скотти здесь ни при чем: в новых технологиях на первых порах всегда очень много изъянов, – благодушно ответил Зулу.

– Вот, доктор, – бортинженер вынул руку из кармана и протянул Маккою маленькую серую пластинку. – Это сувенир. Дарю на память.

Маккой принял подарок и повертел его в руках, не имея ни малейшего представления о предназначении пластинки.

– Я выдрал эту деталь из главного компьютера «Эксельсиора», – пояснил Скотти. – На мое счастье, мне было разрешено бродить по кораблю, где заблагорассудится.

– Так вот кто расправился с «Эксельсиором»! – залился смехом Маккой.

Кирк откинулся в кресле, оглядел своих друзей и заявил:

– Вы здорово поработали сегодня, джентльмены. Я буду хлопотать перед руководством о вашем дальнейшем продвижении по службе. Надеюсь, Звездный Флот пойдет навстречу…

–… И повысит нас до должности заключенных рудокопов где-нибудь на каторжных копях Антареса, – продолжил мысль адмирала Чехов.

– Полный вперед, Хикару. Нас ждет «Генезис».

Ухура никогда прежде не бывала в вулканском посольстве – большом красивом здании, расположенном на самом берегу океана. Полная луна чуть серебрила спокойную океанскую гладь.

Ухура материализовалась прямо напротив резиденции вулканского посла. Придя в себя и оглядевшись, она подошла к воротам здания, задумчиво постояла перед ярким фонарем и нажала на кнопку.

– Да, – на видеомониторе, прикрепленном прямо на воротах, появилось изображение ночного привратника.

Сверху на Ухуру нацелилось сразу несколько видеокамер.

– Я хотела бы поговорить с послом Сарэком, – сообщила она.

– Посол уже никого не принимает. Вы можете записаться и прийти в приемные часы завтра.

– Но это очень важно, – настаивала Ухура.

– По какому вы делу?

– По личному, – ответила Ухура, почему-то вспомнив, каким скрытным был Спок, когда дело касалось его биографии и личной жизни.

– Посол занят, – после некоторой паузы сообщил привратник. – Я не стану беспокоить его до тех пор, пока вы не назовете свое имя и не изложите в подробностях свое дело.

– Я полковник Ухура с корабля Звездного Флота «Энтерпрайз». Можете сообщить послу Сарэку, что мое дело касается… «Генезиса».

– Подождите, – бесстрастно ответил привратник.

Ухуре казалось, что минуты тянутся бесконечно долго. Стало заметно прохладнее. В почти полной тишине, едва нарушаемой рокотом океана, она вслушивалась и всматривалась в окрестное пространство, где в любую секунду могли появиться снопы искр – свидетельство появления погони. Не выдержав, Ухура снова нажала на кнопку.

– Мы же настоятельно просили вас подождать, – несколько раздраженно напомнил привратник.

– Скоро я должна буду, наверное, уйти, – сказала Ухура. – Если я не успею увидеть посла Сарэка, то оставлю ему сообщение. Но я предпочла бы поговорить с ним с глазу на глаз. Я не отниму у посла слишком много времени!

– Пожалуйста, попридержите свои эмоции, – попросил привратник.

В раздражении и нетерпении Ухура едва не пнула ногой массивные ворота, ведущие в сад резиденции, но в последний момент сдержалась, справедливо считая, что этот порыв не принесет никакой пользы.

Раздался знакомый шуршащий звук: кто-то вот-вот должен материализоваться совсем рядом, напротив резиденции посла. Ухура отбежала в сторону и спряталась за каменной колонной, надеясь хотя бы на короткое время стать невидимой для преследователей. Однако никто не материализовался: очевидно, произошел какой-то сбой.

Воспользовавшись моментом, Ухура подбежала к воротам и несколько раз нажала на кнопку звонка.

– Мы настоятельно просим вас подождать, – как заведенный, бесстрастно повторил голос.

– Вы впустите меня или нет? – Ухура потеряла всякое терпение. – Пожалуйста, передайте послу Сарэку, что…

Она не успела договорить, как створки ворот медленно разъехались в стороны. До здания резиденции вела дорога длиной не менее ста метров.

Едва ступив на территорию посольства, Ухура услышала за спиной разговоры материализовавшихся преследователей. Никогда в жизни она не бежала стометровку так быстро, как в эту ночь, и все-таки у самых дверей резиденции погоня ее настигла.

Один из офицеров службы безопасности, женщина, схватила Ухуру и негромко потребовала:

– Идемте с нами, полковник. И вообще будет лучше, если вы не наделаете глупостей.

– Я пойду с вами, если вы дадите мне десять минут, чтобы поговорить с послом Сарэком.

Офицер красноречиво покачала головой:

– Простите меня, но это невозможно. Мы не имеем права нарушать требования Устава.

Женщина довела беглянку уже до середины дороги, когда Ухура неожиданно спросила:

– А в инструкциях ничего не говорится о вторжении на суверенную территорию дружественной державы?

Офицер не успела ответить; на дорожке, по обочинам которой росли жасмин и розы, появилась фигура посла. Сарэк, в официальном костюме и высоком черном цилиндре, приблизился легким неслышным шагом. В его глубоко посаженных глазах горел огонек тревоги и любопытства. На лице посла лежал отпечаток усталости. Ухура решила, что Сарэк не спал с того момента, когда получил известие о смерти сына.

Офицер службы безопасности смутилась, подумав о возможном международном скандале. Нацепив на лицо самую подобострастную маску, на какую была способна, она принялась объяснять послу:

– Все случилось не по нашей воле, сэр. У нескольких человек из команды «Энтерпрайза» обнаружились… как бы это сказать… сильные нарушения в психике. Мы намерены вернуть их для лечения. Я была бы признательна, если бы вы позволили нам препроводить полковника в госпиталь.

– Полковник Ухура попросила политического убежища, и я не могу сразу отказать ей, не разобравшись во всех обстоятельствах. А вас я попросил бы покинуть территорию суверенного государства.

Офицер смутилась еще больше, но не отступила.

– Вы действительно попросили убежища? – спросила она у Ухуры. – Разве федерация указала вам на дверь? Нам, видимо, придется серьезно заняться этим делом. Задумайтесь, полковник, что вы творите. Мы дадим вам десять минут, как вы просили, но надеемся, что вы благоразумно проследуете за нами.